Сны Знаменского

только одно, крайнее было открыто. В окне маячила фигура человека. А когда Знаменский подошёл ближе он увидел косматого старика с белой бородой и насупленными бровями.
         «Неужели он жив? — подумал Андрей Петрович, — сколько же ему лет?
          Калитка оказалась открыта, Знаменский вошел во двор и постучал во входную дверь.
          — Входи, не заперто! — услышал он скрипучий голос.
           — Проходи, я как раз собирался чай пить, — сказал дед и правой рукой указал гостю на место за столом.
           Знаменский сел и осмотрелся.
Ничего примечательного Андрей Петрович не увидел, две деревянные лавки вдоль стен, огромный дубовый стол посредине зала, старинный комод и кованный сундук в углу. Полки на которых стояли стеклянные банки с травами и кореньями. И ещё внимание Знаменского привлекла одна  вещица, похожая на старый спутниковый, сотовый телефон. Телефон стоял на полке в дальнем углу комнаты, покрылся пылью и было видео, что им давно не пользовались.
      «Икон нет, значит дед неверующий, — подумал Знаменский, присев к столу и положив обе руки на столешницу.  На второй, от себя, дубовой доске он увидел надпись, выцарапанную  ножом или другим острым предметом. 
      Близоруко прищурившись он попытался прочесть, надпись содержала незнакомые слова и какие-то цифры. Старик заметил интерес гостя к надписи, промолчал или сделал вид, что не заметил.
        — И так, что привело тебя ко мне, думаю ты не на экскурсию сюда приехал, — дед внимательно и оценивающе рассматривал Знаменского, как будто сканировал его мощным сканером.
        — Меня зовут Андрей, дедушка, а как вас называть?
     Дед продолжал внимательно разглядывать незнакомца, на вопрос Знаменского старик ответил степенно, расправив плечи, затем косо посмотрев в сторону.
         — Зови меня Тихон и давай уже рассказывай, что привело тебя ко мне.
         — Дедушка, я пытаюсь вспомнить, что со мной происходило на протяжении семнадцати лет, пока я был в коме. Сейчас я вижу обрывки картинок, но связать их в одно целое у меня не получается. Сколько я не силился, не получается, кажется вот-вот и картина откроется, я узнаю правду, но всякий раз пелена накрывает словно песчаная буря обволакивает голову, до рези в глазах и скрипу песка на зубах. Словно чья-то рука хватает за горло, сжимает меня делая тело бессильным, выключая волю и стремление узнать правду.
            Старик, сидевший за столом напротив, продолжал внимательно смотреть на Знаменского. Его правая рука поглаживала седую бороду, а левая спокойно лежала на столе. Невозможно было понять о чем он думает. Взгляд старика сверлил дырку в голове гостя.
        «Сколько же ему лет? — подумал Андрей Петрович, — выглядит на шестьдесят или семьдесят, мощная фигура, руки как у молотобойца и главное на лице почти нет морщин».
          Знаменский испугался: «Может зря я сюда приехал, это раньше старик был целителем, а сейчас дряхлая развалина. Но выглядит он совсем не дряхлым, — думал Знаменский, — может он знает какой-то секрет, как японцы например».
          Старик молча тяжело поднялся, подошёл к буфету и взял оттуда бутылку с каким-то темным напитком, перед тем как поставить на стол, налил до краев в гранённый стакан, придвинув ближе к гостю.
        «Ничего себе, дед мне самогон налил, хочет чтобы я совсем с катушек съехал», — подумал Андрей Петрович и с опаской посмотрел на стакан, затем перевёл взгляд на старика.
         — Пей, не бойся, это не самогон, выпей и ложись на лавку, немного поспишь, — сказал старик и положил подушку на край лавки.
       Мутное красно-коричневое пойло по вкусу напомнило  молочный коктейль с добавлением корицы и шоколада.
       «Нельзя сказать, что вкусно, но пить можно», — отметил про себя Андрей Петрович. Как только он подошёл к лавке и сел, сознание затуманилось, он начал проваливаться куда-то, успев лечь на спину, раскинув руки и закрыв глаза. Через минуту Знаменский уже ничего не чувствовал.
            Старик поднёс старый телефон, отрыл крышку и достал оттуда круглую, чёрную, металлическую шайбу,  похожую на хоккейную. Шайбу дед положил на лоб посетителя.
После этого Тихон  выпил полстакана коктейля, достал из корпуса телефона ещё одну шайбу. Шайба была с резинкой и старик прикрепил ее себе на голову, разместив устройство посреди лба. Подставив рядом с лавкой табуретку, старик грузно присел и произнёс: «Лагос семь, к работе».
          Устройство зажглось зелёным светом и часто замигало. Ноги Знаменского судорожно дернулись, пальцы на руке сжались в кулак и снова размякли. Внутриутробным, гнусавым, похожим на поток в водосточной трубе, голосом, Андрей Петрович произнёс: «Ты кто? Какой у тебя уровень доступа?».
         — Я Д-седьмой, уровень доступа зелёный, назови себя, — на этот раз утробным, спокойным голосом произнёс старик. Он сидел на табуретке выпрямив спину, слегка покачиваясь, положив ладони на колени, закрыв глаза. Вся его фигура и выражение лица говорили о важности момента.
          — Я В-двадцатый, уровень доступа желтый, — чужим голосом произнёс Знаменский, со стороны можно было подумать, что Андрей Петрович чревовещатель. Отчасти так и было. Лицо Знаменского побледнело и окаменело, словно застывшая маска из папье-маше.
          — Что произошло? Почему носитель семнадцать лет провёл в коме. Нельзя было найти ему замену? — удивленно спросил старик.
           — Во первых это на Земле прошло семнадцать лет, а у нас прошло всего полгода. Потом особенности мозга у подопытного оказались таковы, что это заинтересовало правителей КА-двенадцать, они решили его оставить. Тем более, что мой носитель является прямым потомком первых людей не Земле, смешавшихся с неодартальцами, они выделились в самостоятельную группу эшердальцев. У носителя по другому устроен мозг, его правое полушарие находится на месте левого, а левое наоборот, и набор генов другой, у него пятьдесят два, — Голос у Андрея Петровича дрогнул, он замолчал, глубоко вздохнул и продолжил:
           — Имей в виду Д-седьмой,  экспансия на Землю начнётся через двадцать лет, нам нужны умы которые справятся с поставленными задачами. В ядре мозга носителя кроются скрытые возможности, так утверждают правители КА- двенадцать, а ними никто не спорит.
          — Я уже старый и наверняка не доживу до экспансии и момента переноса сознания, — заметил старик, пожевав губами,  правой рукой привычно пригладив бороду.
          — Брось Д-седьмой, тебе всего сто тридцать лет, твои гены перепрограмированы на триста лет жизни, сейчас начнётся интенсивная подготовка, я должен на тебя расчитывать, пока у нас работает только одна антена-ретлянслятор, а нам надо на каждом континенте иметь не меньше двух десятков.
Тогда захват планеты пройдёт в кратчайшие сроки и без потерь. Экспансия сознания не должна буксовать. Пока у нас на нашей планете не все согласны с планом переселения и не все хотят менять привычную форму тела, но Ка— двенадцать работают над этой проблемой, поэтому и оттягиваются сроки.
         Я буду ждать сигнал, условный код, если понадоблюсь раньше, найдёшь меня и разбудишь. В-двадцатый замолчал. Старик снял шайбу со лба, выключил устройство и снял шайбу с головы Знаменского. 
        Тихон положил ладонь на грудь Андрея Петровича и слегка растормошил его.
         — Вставай, хватит спать, день на дворе, — произнёс дед.
         — Что со мной было? — спросил Знаменский открыв глаза и поднимая голову.
         — Успокойся, ничего страшного, обычные  детские сны, ужастики всем снятся, ты не исключение, — произнёс старик, продолжая внимательно наблюдать.
           — Через полгода обязательно приезжай ко мне снова, проведём ещё один сеанс, тебе это необходимо. А сейчас езжай домой и ни о чем не беспокойся.
         Знаменский поднялся, ещё раз оглянул интерьер дома, задержав вглядывались на телефоне, который стоял на столе, рядом с ним лежали две шайбы. Андрей Петрович хотел спросить: «Что это?», но молча кивнул головой и вышел из дома.
       Пройдя метров пятьсот до автобусной остановки, Знаменский присел на лавочку, вытащил из кармана смартфон и включил запись диктофона. Услышанное поразило его. Вернувшись в гостиницу он ещё раз прослушал запись и глубоко задумался.
        «Значит я стану причиной захвата Земли инопланетянами, — горько размышлял Андрей Петрович, — в моей голове находится сознание чужого разума и в один момент оно проглотит и уничтожит меня. Я исчезну и больше никогда не буду существовать. Я должен убить его. Но как? Заодно я должен убить и старика. Постой, если дед седьмой, а инопланетянин во мне двадцатый, значит на Земле их пока двадцать и ещё есть ретранслятор и ещё есть код, по которому они оживут».
         Знаменский налил оставшиеся полстакана коньяка и залпом выпил.
         «Инстинкт выживания — основной инстинкт в нашем мире, — сказал себе Знаменский.  Но выживание человечества главное, а  моя жизнь по сравнению с этим ничего не стоит, — что же делать? Что делать? — лихорадочно соображал Знаменский».
          «Для начала я должен узнать где находится ретранслятор и мне понадобится оружие, прийдется обратиться к старым знакомым».
          Знаменский уверенно поднялся, подошёл к окну и упёрся лбом в холодное оконное стекло. За окном сумерки спускались на землю. Темнота, как туман, плотно окутывала двор. Прохожие начали превращаться в призрачные тени, пока совсем не растворились в темноте.