Банка с компотом. Миссия выполнима.

Время шло, и я постепенно познакомилась со многими членами экипажа. 
О ком-то я узнавала из разговоров Гарри, кто-то сам заходил к нему в каюту. 

Главный на пароходе — капитан. Он горец. Представляете, какой путь ему пришлось пройти: спуститься с гор и стать одним из лучших капитанов! 

Потом идёт старпом и официантка из кают-компании. Старпом, значит, старый помощник — опытный. Только я не понимаю, почему у старого помощника такая молодая. Больше официанток ни у кого нет, даже у капитана. Думаю, кто-кто, а боцман ему точно завидует.

Следующий — дед. Он тоже, наверное, старый и опытный. Командует «мотылями». Мотыли — это мотористы, которые ходят с маслёнками и смазывают двигатели. Вечно чумазые. Я о них только слышала, но не видела.

А ещё есть первый помощник капитана. Он же замполит, он же «печёное яблоко», он же чекист. Я поняла: сам он ничего не делает, а только, по словам Топорика, суёт свой нос куда надо и не надо. Точнее, куда не надо. Говорят, он «чекист» — и стучит капитану. Значит, культурный. Он всегда подходит к двери и стучит. Точно культурный. Правда, он всю плешь Гарри проел, чтобы тот сбрил бороду.

Его кожаная куртка кое-что мне напомнила… Когда я жила у графов, к нам в дом пришли чужие люди. Главный был в такой же куртке, как у нашего чекиста. Он пришёл и сказал: «Теперь здесь всем будет командовать моя жена Авдотья. Раньше она была кухаркой, а теперь, может, даже страной управлять сможет, так что все её слушайтесь!» Хозяйка быстро спрятала меня в чулане и наполнила брагой. Было так тошно, что я еле привыкла.

Ну да хватит о грустном. Мы уже в Антарктике. Скоро придём в район китобойной флотилии.

Гарри, наводя порядок, поставил меня на стол — прямо в луч света, лившийся из иллюминатора. Было и приятно, и немного страшно. Я чувствовала себя такой голой и уязвимой без привычной защиты в шкафу. Исчезли уютные запахи дерева и одежды, остался только запах моря. Я ловила каждый звук снаружи, каждый шаг за дверью, надеясь, что это идёт Гарри.

«Хоть бы он поскорее вернулся», — думала я.    

И вдруг иллюминатор приоткрылся. В нём показалась голова боцмана. Он окинул каюту жадным взглядом — явно что-то искал. Его глазки-щёлочки сразу же упёрлись в меня. В них вспыхнул неподдельный интерес хищника, нашедшего добычу.

«О нет… только не это…» — моя стеклянная душа похолодела.

Он ловко, как ни странно для его габаритов, просунул в иллюминатор плечи и голову и потянулся ко мне своей огромной грубой лапой.

— Ах, какая пузатенькая красотка! — просипел он себе под нос. — Гарри-то не оценит, а у меня бы в ней варенье хранилось!
Его пальцы сжали моё горло. Мне стало противно и тошно. Он сдёрнул меня со стола, и мир вокруг поплыл. Вдруг я услышала страшный крик боцмана. Это Пират вцепился зубами в его куртку, а лапами — в руку похитителя. В Пирате проснулся тигр!

Боцман попытался вырваться, но его огромный живот намертво застрял в иллюминаторе, как пробка в бутылке. Он пыхтел, краснел и тихо ругался, пытаясь выбраться обратно.

— Да чтоб тебя разорвало! Ну же!..

Внезапно он замер, услышав приближающиеся шаги и голоса в коридоре. Паника придала ему сил. Содрогнувшись всем телом, он рванулся назад. Раздался неприличный звук рвущейся ткани — и он, раскрасневшийся и запыхавшийся, выскочил на палубу и исчез.

Через пару минут в каюту вошёл Гарри. Он увидел меня, стоящую  на краю стола, смятую газету, разъярённого Пирата и кусок ткани, зацепившийся за ручку иллюминатора. По этому лоскуту он, кажется, сразу всё понял. Он взял клочок ткани, хмыкнул и перевёл взгляд на кота.
— Ну ты и зверюга, Пират... — тихо сказал он и почесал кота за ухом.

А я-то уже успокоилась и ждала, когда Гарри спрячет меня в мой любимый шкаф. Там спокойнее.

Гарри пришёл не один — с ним были друзья. Боцмана с ними не было. Как я поняла, у плотника Топорика был день рождения. Он принёс ту бутылку коньяка, которую обещал за пропавший самогон в фильтре от противогаза.

Первый тост произнёс Гарри — он у меня самый умный:
— Не руби с плеча, Топорик, а то...
Дальше я не поняла, потому что все начали смеяться. Удалось разобрать только одно слово — «отрубишь». Я так поняла, что имелся в виду палец.

Звучали тосты. Следующим был тост «за бабс» — это уже был голос Топорика, и это был его любимый тост, очень подходящий в условиях отсутствия на корабле лучшей половины человечества.

Они немного поболтали и разошлись.

Наконец мы подошли к «Советской Украине». Огромная, как плавучий город! Рядом с ней суетились маленькие китобойные суда — как цыплята вокруг курицы.

Наконец мы пришвартовались к «Советской Украине». Я ждала торжественной встречи — всё-таки мы проделали такой путь! Но на палубу никто не вышел. Гарри нужно было по делам переправиться на борт плавбазы, и он сам отправился на поиски Николая.

Нашёл его в каюте. Тот сидел за столом и что-то писал.

— Вам посылка от жены, — сказал Гарри, протягивая ему пакет.

Николай поднял глаза. В них мелькнуло недоверие.

— Не может быть. Целая?

— А почему нет?

— Да потому что такие посылки... — он замялся, — обычно не доезжают.

Он взял меня в руки, посмотрел на свет. Компот плескался, вишенки лениво кружились. Николай открыл крышку, понюхал — и расплылся в улыбке.

— Ну, Гарри... Ты что, святой?

— Не знаю, не знаю, — шутливо ответил Гарри.

Николай хлопнул его по плечу и открыл ящик стола . Он достал огромный жёлтый зуб кашалота — гладкий, тяжёлый, с вырезанными на нём дельфинами и парусниками.

— Держи. За честность. Сейчас это редкость.

Потом он посмотрел на меня — уже пустую, вымытую — и вдруг сказал:

— И банку тоже забери.

— Зачем мне банка?

— Она к тебе привыкла. Вон как блестит. У меня она будет стоять в чулане, а с тобой — увидит мир. Может, ещё раз передачу в ней привезёшь, промысел у нас только начался.

Гарри рассмеялся, но забрал меня.

И вот я снова в каюте, только на столике. Рядом на диванчике дремлет Пират. Он совсем растолстел. Капитан сказал, что если кот не будет ловить крыс, он посадит его на диету. По радио объявили, что судно идёт в Австралию, в порт Мельбурн. Значит, может быть, мы с Пиратом увидим настоящих страусов. Через иллюминатор всё видно, пахнет морем и приключениями. Впереди — новые рейсы, новые океаны. А я теперь не просто банка. Я — банка-путешественница.