ТЕТРИС ПО-НОВОГОДНЕМУ: восемь в лимузине, не считая собаки.

Под Новый год мне улыбнулась удача — я продал партию импортных моющих пылесосов. Новинка: затянет и помоет бегемота, если тот зазевается. Пора в отпуск. И жена Катюша взялась за своё:
— Едем к маме! Она уже месяц звонит: «Когда приедет зять? Когда привезёт чудо техники?»
— Да у неё вся кладовка забита пылесосами, — ворчал я.
— Но это же эксклюзив! Сам моет!

Меня долго уговаривать не надо. Тёща моя — женщина строгая, но местами справедливая. Пылесос ей был нужен не для уборки, а для статуса: у соседки Клавы — обычный, а у неё будет — заграничный, моющий.

Вот и поехали: я, Катюха, трёхлетний сын Лёшка и фокстерьер Монморанси. Достался он нам ещё щенком от знакомого охотника: «Бери, это же классика! Джером, „Трое в лодке, не считая собаки“!» Тогда я не понял подвоха. У Джерома пёс описан мягко. Наш же оказался упрямым и хитрым.

Городок наш маленький, провинциальный — все друг друга знают. После торжественного вручения пылесоса (тёща сразу его полюбила и назвала «Васенькой») решили встретить Новый год старой школьной компанией. Я сразу понял: без меня эта братия ничего толком не организует.

Звоню другу, гаишнику Витюхе. Он у нас вечный оптимист и единственный автовладелец в компании — гордый хозяин тюнингованного «Москвича», который уже давно забыл название своей модели и год выпуска. Аппарат местами ржавый, с потрёпанными сиденьями, но главное — едет.

Компания наша как всегда: Витёк с женой Ленкой (на девятом месяце беременности), я с супругой и нашим фокстерьером, Игорь с вечно недовольной женой Полиной, а также Колян — худощавый, в очках, чем-то похожий на Лукашина из «Иронии судьбы», — с полноватой женой Ольгой, любительницей печь пироги.

Решили отмечать Новый Год у Витюхи: его дом на окраине, с баней и просторным двором, идеально подходил для этого. Он собирал всех по городу на своём «Москвиче», как маршрутка. Ко мне подкатили изрядно навеселе: Витюха за рулём, Ленка рядом, остальные сзади, с бутылками и закуской.

Я тут как раз сына Лёшку поздравлял. Надел красный халат жены, на бороду налепил ваты, на голову натянул красную вязаную шапку — получился импровизированный Дед Мороз. Поставил малыша на табуретку: — Прочитай стишок — получишь подарок!

Лёшка смотрел испуганно-удивлённым взглядом: вроде и папин голос, а вид… Не знаю, раскусил он меня или нет, но выдал: «В лесу родилась ёлочка». За это получил стреляющий танк и тут же начал прицельно обстреливать нас пластиковыми пульками. Первая досталась мне. Вторая — Монморанси. Пёс возмущённо тявкнул, отскочил и с оскорблённым видом уставился на танк.

Но тут в дверь позвонили. Тёща налила гостям по чарке, потом вторую, которая, пожалуй, была лишней. А тут ещё и тесть налил на посошок: — Не замёрзнете, ребята!
Лёшку оставили у бабушки — малыш уже клевал носом.

И вот нас восемь человек, плюс собака, плюс мангал и ведёрко шашлыка… А машина одна. Грузились, как в тетрисе. Я сел за руль, Витёк плюхнулся мне на колени: я отвечал за педали газа и тормоза, он — за руль и коробку передач. Беременную Ленку усадили на переднее пассажирское сиденье. Остальные втиснулись сзади. Монморанси запрыгнул к Кате на колени — этот бандит ни на шаг от неё не отходил. Коляна, который уже был в состоянии «дрова», аккуратно сложили в багажник в обнимку с мангалом и шашлыком.

Под звуки клаксона и с бенгальскими огнями, торчащими из окон, наш «лимузин» двинулся к цели. Нам нечего было бояться ГАИ: во-первых, Витёк сам был гаишником, а во-вторых, вся милиция городка уже давно нарезала салаты.

На светофоре рядом остановилась патрульная машина. Сержант уставился на «Москвич»: за рулём — бутерброд из двух водителей, на переднем сиденье — беременная, из окон — искры, а на заднем стекле — морда фокстерьера с выражением «Я тут главный». Рядом на тротуаре топталась странная пара: здоровенный Дед Мороз в шубе до пят раздражённо тряс посохом, а Снегурочка в голубом разводила руками — видимо, такси ловили или заблудились. Сержант перевёл взгляд с них на нас, медленно перекрестился и демонстративно отвернулся. Даже гаишники не были готовы к такому в Новый год.

Мы поехали дальше. И вдруг нашу машину занесло. Мы с размаху влетели в сугроб. Автомобиль чихнул и заглох. В тишине с переднего сиденья раздался голос Ленки: — Мальчики, похоже, наступил Новый год. И у меня... начались схватки!

Мы переглянулись. Витёк побледнел, Колян вопросительно высунулся из багажника и промямлил: «Шашлыку писец?»

И тут из темноты вынырнули те самые двое. Дед Мороз посмотрел на нас и только хмыкнул в бороду. Снегурочка спросила, не знаем ли мы, где роддом: навигатор барахлит. Она кивнула на посох — на набалдашнике мигал синий огонёк. Витёк выдохнул, что роддом нам тоже нужен, и срочно. Дед Мороз посерьёзнел, перехватил посох и скомандовал: «Толкаем!»

Четверо подвыпивших мужиков, три женщины, Дед Мороз в шубе до пят и Снегурочка в голубом упёрлись в обледеневший бампер. Где-то вдалеке, словно подгоняя нас, начали бить куранты. «Москвич» неохотно пополз, а затем выкатился к воротам роддома. Благо он был рядом.

ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА:

ПРОТОКОЛ № 451/НГ от 31.12.19... г. Задержание граждан (6 чел.) + собака фокстерьер, кличка Монморанси. Также среди задержанных — гражданин, назвавшийся Дедом Морозом, и гражданка — Снегурочка.

Обстоятельства: Выехали по вызову охраны роддома. На месте — компания с признаками алкогольного опьянения жарит шашлык на территории учреждения. Выкрикивают: «С Новым годом!», «С днем рождения!» и прочее. Шампанское пьют из горла. Собака пытается стащить мясо с мангала, облаяла наряд.

В багажнике а/м «Москвич» (модель не установлена) обнаружен спящий гр-н Н. Изъято: красный мешок — 1 шт., палка деревянная с набалдашником (посох) — 1 шт.

Предъявить документы граждане отказались, сославшись на то, что «у них тут роды» и что они «группа поддержки молодого отца». Гр-н «Дед Мороз» документов тоже не предъявил. Сказал: «На маршруте». На вопрос о прописке ответил: «Великий Устюг, но это формальность». Гр-ка «Снегурочка» сообщила, что она «с ним».

Примечание: Собака укусила сержанта Петренко за палец при задержании. Владелец а/м и его супруга находятся в роддоме (приняты в приемное отделение).

Задержанные доставлены в отделение. Вещдоки приобщены.

Дежурный: ст. сержант ИВАНОВ.

В отделении нас посадили вплотную друг к другу. Дед Мороз держался невозмутимо, будто каждый Новый год проводил в обезьяннике. Снегурочка тихо улыбалась. Монморанси, обычно с подозрением относившийся к чужакам, крутился вокруг неё и скулил от восторга. Изловчившись, лизнул её в нос. Снегурочка рассмеялась и почесала его за ухом.

— Посох верните, — потребовал Дед Мороз. 
— Это улика! 
— Посох — это рабочий инвентарь! 

Монморанси гавкнул в знак поддержки. Дежурный вздрогнул — укушенный палец всё ещё болел. 
— Знаешь, у нас каждый Новый год в обезьяннике по три Деда Мороза и Снегурочки...

Но посох вернули. Мешок тоже. Дед Мороз поднялся. 
— Сейчас докажу, что я настоящий.

Он негромко, но весомо стукнул посохом об пол, и в ту же секунду дверь отделения распахнулась. В помещение ворвался радостный Витёк с бочонком вина и огромной корзиной еды. 
— Доченька! Виктория! — кричал он, целуя всех подряд, включая дежурного сержанта.

Дед Мороз хлопнул его по плечу и сунул в руки маленький свёрток: 
— Для малой, дома посмотришь. 
Витёк кивнул и аккуратно положил сверток в карман.

Вино лилось рекой. Оказалось, что половина дежурной смены милиции училась с нами в одной школе, а вторая половина просто соскучилась по нормальному празднику. Монморанси сидел во главе стола как барин и хватал кусочки колбасы.

Дед Мороз пил наравне со всеми и травил байки. Снегурочка подпевала нашим девчонкам. Я встал и предложил выпить за нашего гостя — неутомимого Деда Мороза — и его очаровательную помощницу Снегурочку.

Все загалдели, потянулись к стаканам, я машинально оглянулся — и замер. Вроде только что сидели рядом… А на скамейке — пусто. Ни Деда Мороза, ни Снегурочки. Только еловая веточка на столе, которой раньше точно не было. И лёгкий запах хвои.

А песня «Шумел камыш, в лесу родилась ёлочка» гремела уже хором — арестованные, милиция, Витёк и даже ответственный дежурный по городу, который спустился на шум и махнул рукой: 

— Раз в году можно.