Вечно эта Нинель что-нибудь да придумывает. Вот и сейчас, в канун Нового года, её решение провести праздник в стенах их скучной конторы, нехотя, но было единогласно поддержано сотрудниками. Как тут откажешь, когда она зарплату выдаёт?
Придя после работы в контору на репетицию, на доске объявлений висел приказ: «В целях сплочения коллектива и предстоящим праздником провести костюмированный спектакль силами сотрудников ЖКХ». Тут же, волевым решением начальства, были отпечатаны роли. Ну, конечно, на главную роль Деда Мороза был назначен Михалыч, его статность и густой баритон как нельзя лучше подходили на эту роль. Снегурочка, естественно, Нинель. Были тут и Золушка, и Баба Яга, и снежинки, и даже клоуны. В конце списка Дымыч нашёл и себя. Пот страха пробил того: на листке значилась его фамилия и роль — олень.
Нерадивый Дмитрий Дмитриевич, дворник ЖКХ, вечно получавший устные взыскания за свою трудовую деятельность, а скорее бездеятельность, сменивший кучу работ, каким-то чудным образом задержался на этой работе. А куда идти? Кто его ждёт? А тут, как никак, служебная однушка в общаге, да и мечта детства сбылась — проводить всё время на улице.
Папаша Димы был большой оригинал и над названием имени своему чаду особо не заморачивался. В завершение этому Нинель его прозвала Дым Дымычем: «Не горит на работе, еле тлеет».
Востребованность профессии позволяла тому особо не напрягаться, а то, что он всё время получал взыскания, так это ничего, привык.
Но тут, при получении роли, нутро Дымыча взыграло. «Нет, пойду сейчас к Нинель и откажусь».
Решительно войдя к той в кабинет, увидев её, промямлил: «Ну что, не нашлось для меня другой роли?»
— Какой другой?! У меня все роли уже расписаны, — сурово ответила. — Я что, зря костюмы арендовала? И смотри у меня без выкидонов, начальство из треста будет.
«О, боженьки, ещё и костюм будет», — со страхом в душе подумал тот.
— На, держи, иди и переодевайся, сейчас репетировать будем.
Переодеваясь в подсобке с Михалычем, здорово развеселил того. Мешковатый костюм оленя на субтильной фигуре Дымыча смотрелся комично, шапочка с рожками довершала этот образ, а ещё и этот белый хвостик сзади висел и при ходьбе покачивался из стороны в сторону.
Роль оленя была без слов, надо было всего лишь в конце, запряжённым в сбрую, привезти Деда Мороза. Но вот что касалось образа, Нинель, гоняя того, требовала, чтобы он полностью вжился в роль и выбегал с полной отдачей, с высоким подниманием бедра, сложив руки пред собой.
Минута позора сулила тому отменой предыдущих взысканий по работе. Делать нечего, надо, так надо.
С приближением премьеры сердце Дымыча от волнения учащённо билось. Чтобы снять стресс, было решено пропустить четвертушку "за шиворот", чтобы успокоить свои нервишки.
Дымыч, по своему обыкновению, не торопился. Роль кульминационная, а париться в шутовском костюме ему не доставляло удовольствия. Явился он, когда из зала уже орали "Деда Мороза!".
Рассерженный Михалыч, уже взмокший в костюме, только прошипел: "Где тебя черти носят? Живо переодевайся!"
Впопыхах, одев оленье обличье шиворот-навыворот, так, что хвостик оказался спереди, забыв надеть шапочку с рогами, тот рванул на сцену, увлекая за собой еле поспевающего наездника. Михалыч, не справившись с такой скоростью, запутавшись в полу кафтана, с грохотом рухнул, растянувшись всем своим центнером с гаком прямо на сцене.
Что успел заметить Дымыч, это перекосившее от недоумения лицо Нинель.
Чертыхаясь, борясь с весом и кафтаном, пытался встать Михалыч. Зал рухнул от смеха. Нинель с ненавистью взирала на Дымыча. Пауза затянулась.
И тут, от безвыходности и ещё чёрт знает от чего, на Дымыча напал приступ артистичности. "Всё равно уже терять нечего", — выдал:
"Не олень я, конь ретивый,
Впрягся в эти сани!
С Новым годом, господа!
Пусть сбываются желанья!"
Нинель от удивления открыла рот.
"А, — подумал Дымыч, — рвать так уж до конца". И продолжил:
"Кони тоже люди,
Лишь не вышли чином!
Так что выпьем мы за нас,
С Новым годом — лошадиным!"
Зал уже не сдерживался.
На следующий день Нинель поджидала Дымыча.
"Где этот жеребец? Ну, как, зайди ко мне!"
На полусогнутых вошёл. Суровый тон и выражение лица Нинель не сулили ничего хорошего.
"Ну, удивил, Дмитрий Дмитриевич", — вдруг ласково глянула на того.
"Начальство было просто в восторге, говорят, давно так не веселились. Вот тебе и подарочек", — достала из огромного пакета новогоднюю коробку, вручив её тому.
|