единственное, что оказалось в его руке. Деньги больше не имели цены. Продавец вскинул руки, громко вскрикнул, защищаясь, а Марк тотчас устремился к хрустальному колпаку.
До него было всего несколько метров!
Марк бежал, бежал, но внезапно почувствовал необычайный холод, словно могила разверзлась под ногами…
И обернулся, когда был почти у самого колпака.
Руки продавца хватали его за плечи. Он отшатнулся, пытаясь отбросить их, но цепкие пальцы уже скользили по его пальто, рукам…
- Нехорошо, Марк Иванович, нарушать установленный порядок!
Сердце громко застучало, готовое взорваться: так, так, так…
…Марк проснулся, когда на табло телефона цифры сменились с 8:00на 8:01.
Он полулежал в кресле перед компьютером, пистолет был на полу, под правой рукой. Маятник по-прежнему тикал на подставке из красного дерева – так, так, так.
На работу он опоздал безнадежно, но этот факт почему-то не испугал его. Он встал, и, насвистывая какую-то прелестную чушь, направился в ванную, отметив небольшую головную боль. Вспомнив что-то, он вернулся и положил пистолет в шкатулку, шкатулку запер в бюро.
«Чашка кофе, пожалуй. Да, будет достаточно двух, чтобы боль ушла. Мне что-то снилось, это факт».
Через четверть часа он уже сидел в кресле, в пижаме, с чашкой ароматного кофе в руке.
Маятник уютно тикал, добавляя в обстановку то, чего так не хватало в последнее время после того, как Марк развёлся.
Он набрал номер телефона шефа.
- Чеботарёв. В чём дело, Марк Иванович, что-то случилось?
- Глеб Пантелеевич, да. Вы же знаете, язва…Да, приступ… Спасибо, Глеб Пантелеевич, послезавтра я буду, постараюсь. Спасибо, все….
Двое рабочих мыли витрину под вывеской «Оптика». Никаких маятников не было, словно их и не было никогда.
Марк подошёл к ним и на всякий случай спросил:
- Скажите, здесь раньше был магазин…
- Да, был. Они два дня как переехали.
- Куда?
- На Сретенку, кажись. Да вы у хозяина спросите, вон он выходит.
К Марку вышел мужчина невысокого роста, не то чтобы старый, но и не средних лет, с книгой в руках.
Я хотел сказать, что у каждого есть своя планка, выше которой не прыгнешь. Для кого-то это череда повторений, может быть. Всё имеет свою цену, и для каждого из нас возможности определены.
Но иногда хочется рискнуть и сорвать банк. При этом мы падаем, и это больно. А что же делать, чтобы всё получилось?
Это уже совсем другая история.
Есть определенный момент, когда можно всё, не взирая на планки.
Возможно, прозвучит глупо, но я постигла это, бегая за мамой по магазинам.
В моей юности всем приходилось ездить в Москву (кроме москвичей, конечно) и там добывать в очередях то, что казалось необходимым в быту. И стоило зазеваться, как вещь, на которую западал взгляд, претендовал кто-то другой.
Так вот, моя мама в покупках всегда считает, что можно вернуться и найти то, что понравилось. Мне же пришлось научиться тому, что есть вещи, которые ждут именно тебя, и их надо брать не раздумывая, не задумываясь о цене.
Потом - поздно.