Охота на мамонта (Часть 1)

покраснела.
- Казанову? – громко засмеялся он, от чего тот обернулся и тоже покраснел. – Рекордсмена-любовника, у которого было более 2 тысяч женщин? Посмотрите, какое ему досталось тело? Красавец! Вот только…
- Какой кошмар! – вырвалось у нее. Она все поняла без слов.
- Кошмар! – а пристрелил его на дуэли очередной обманутый муж. Доигрался юноша. Правда, юноше уже почти две сотни лет, большую часть из которых он провел здесь. Вы не смотрите на его внешность. Этот костюмчик так – временно. А теперь каждый день он выходит в город и в бессилии пялится на хорошеньких женщин…, но способен только на это! Полтора столетия ходит так и пускает слюну, не в силах избавиться от своих похотливых фантазий.
- Я слышала о таком понятии – ад?
- Каждый сам себе устраивает ад еще при жизни, только не догадывается об этом или не хочет думать. Скоро вы все поймете сами.
От этих слов она похолодела, а он невозмутимо продолжил:
- Вон наша мадам – Изольда Карловна! Наша Королева.
Только теперь она присмотрелась к этой женщине, заметив, насколько та безобразна. Лицо ее покрывали бородавки, оно было худым, словно череп, обтянутый кожей, которая просвечивалась. Скулы торчали, а нос… Вороний нос нависал над столом и громко сопел…
Ильюшенька тем временем продолжал:
- Так любила себя, что выгнала трех жен сына. Выгнала с работы, извела, изничтожила сотни людей, пережила нескольких мужей, сведя их в могилку,… дай ей Бог здоровья. Ее отрок, как вы понимаете, не выдержал и хотел придушить свою мамочку. Но та выжила, а он потом умер в тюрьме.  Вот такая Королева.
- Наверное, она была очень богатой женщиной, женой олигарха. Работала в крупной корпорации?
- Обыкновенная бухгалтер, - засмеялся он, - но какая змея! Тогда еще не было корпораций! Забыл сказать, строчила без остановки доносы в прекрасные 30-е на своих соседей и друзей, потом тех увозили в НКВД и дальше в Сибирь.
- Но зачем? – вырвалось у Леи.
- Думаю, от зависти, - равнодушно ответил Ильюшенька. – Посмотрите, какое ей досталось тело? А какая была красавица! И кто ее теперь с этим задранным носом ждет? Никто! Сначала полюби своих мужей и снох, соседей, “подруг” по работе, а уж потом - милости просим. Так и сидит здесь лет эдак сорок…
Вон мужчина за столом, с виду милейший обаятельный человек - ограбил тысячи людей, украв миллиарды на своей финансовой пирамиде. Его зовут Филлипок! Рекордсмен по количеству обманутых вкладчиков в мире! Умница, гений! Дай ему Бог здоровья! По странности умер своей смертью, только теперь не хочет уходить отсюда без своих денег. Их ему оставили, и он может лицезреть, трогать их, нюхать, сморкаться в них… А вот взять с собой не может. И потратить их ему не дают, и зарабатывать больше не разрешают. Вот сидит здесь и нас обыгрывает! Такая незадача... Завис!
А люди за столом их не слышали. Они о чем-то громко спорили, играли и делали ставки. Только несчастный бомжик Фимка пребывал в некой прострации, глядя на бутылку.
- И, наконец, последний. А это уникум! Человечище! Одно из последних поступлений. Вы не поверите!
Лея сидела, с ужасом, но уже с неподдельным интересом, наблюдая за людьми. Она была сражена. Она не представляла, что такое возможно. А еще вспоминала тот удивительный ветер в соседней комнате, он не давал ей покоя, он сводил с ума… Снова услышала голос Ильюшеньки:
- …лоббировал некий закон… закончик… о введении длинных праздничных каникул в этой прекрасной стране. А страна наша пьющая, страна, любящая погулять. Как говорили издревле – “Веселье на Руси есть питие”. А как всем известно, есть определенные силы и серьезные институты… институтишки в “дружественных” государствах, работающие над проблемой сокращения населения в нашей огромной стране. Да и не только в нашей!... Так вот, за несколько пачек иностранных денег и некоторые преференции этот человечек и протолкнул закон… закончик в одно, очень уважаемое ведомство, которое и принимает подобные решения. И дело сделано! Человек-праздник! Дай ему Бог здоровья! А вы знаете, сколько жизней на его счету за время действия этой, так сказать, инновации? Всего за несколько лет? Миллионы! Только за одни новогодние каникулы в старушке Москве в этом году от спиртного и его последствий погибли две тысячи человек. Только в Москве!  И не нужны никакие войны или атомные бомбардировки - несколько взяток чиновникам, росчерк пера и все…
- А  от чего он умер? – спросила Лея.
- На масленицу и умер, дай ему Бог здоровья, - ответил Илюшка.
- Перепил? – изумилась она.
- Нет! Этот не пьет! Пережрал блинов! От заворота кишок и почил, так сказать. Вон, рожа какая жирная, а глазки маленькие, такую ряху ему и оставили, - протянул он. - А теперь, когда пришло его время, каждому из этих несчастных он должен посмотреть в глаза. Такое условие - каждому из 4 миллионов!... Завис, надолго завис, - устало произнес он.
- Ладно, хватит там нести всякую чушь, -  и мужчина за столом выругался.
- Палыч, я это так, не со зла, - очнулся Ильюшенька. – Тебе самому все это разгребать. С тебя хватит.
- Зато, я со зла сейчас тебе ножки переломаю, - не унимался Палыч.
- Не получится, - зевнул Ильюшенька, и тот почему-то сразу успокоился.
- Вы его не боитесь? – спросила Лея.
- Нет, костюмчик-то казенный, не положено, у нас с этим строго! - и он пощупал одной своей рукой другую, - а если что,… так сказать… переведут в другую палату и все.
Помолчал, подумал немного и произнес:
- Так что всех нас лишили после прошлой жизни кое каких рефлексов, способностей, дали напрокат это тельце и теперь все нужно как-то…
- Простите, - не выдержала она, - а чего лишили вас?
Он нахмурился и уставился в пол.
- Ничего!... Ничего не лишили. Наоборот!... Но по причине моей невероятной лени брать туда не хотят, - и он кивнул в сторону двери. – Да, и я уже не хочу. Лень! Мне было лень работать, хотя получил блестящее образование, лень было тратить миллионы отца, потом было лень думать, ходить по врачам, когда заболел. Лень было жевать, дышать, и, наконец, жить. Все пустое…
Потом он встрепенулся:
- И надо же такое придумать! – гневно воскликнул он. - Мне дали совершенное тело, временное, но все же, если это вообще можно назвать телом. Идеальное тело с идеальными мозгами! Мне могли бы позавидовать и Аполлон, и Казанова, и Эйнштейн вместе взятые! А эти мне только завидуют, особенно красавчик! Мне разрешено выходить в город, впрочем, как и остальным! Только живи и радуйся! – темпераментно продолжил он.
- Так живите, “дай вам Бог здоровья”! – в недоумении воскликнула Лея.
- Лень! – коротко бросил он.
- Сколько же вы здесь находитесь? – спросила Лея.
- Уже почти сотню лет, скоро юбилей.
- И никуда не выходили?
- Нет!
Она с изумлением смотрела на этого красивого, умного человека… или не человека вовсе. По его виду было заметно, как от этой беседы он устал. Его сильные руки обнимали подлокотник дивана, тело совершенно утонуло в нем, и теперь он флегматично смотрел куда-то вдаль.

- Ты закончил, болтун? - повернулась к ним Королева. Компания за столом закончила игру, и все уставились на Лею, - а теперь послушай меня, - обратилась она к девушке. Она свысока зло смотрела черными, как у ведьмы, глазами, четко выговаривая слова:
- Сейчас ты вернешься в этот чертов город и останешься там. Ты вольна делать все, что угодно, все что пожелаешь. Тебе дали полную свободу действий! Но мы будем за тобой присматривать. И не только мы. И имей в виду, ты будешь знать о каждом человеке абсолютно все. Для начала, это тебе такой подарок! Небольшая общественная нагрузка. На самом деле, подарков тебе приготовлено множество. Целый букет сюрпризов… Ну надо же такое! – вдруг зло воскликнула она, глядя на остальных. Но снова продолжила:
- Но есть одно маленькое условие.
Она замолчала и прищурилась, оценивающе на нее посмотрев.
- Сейчас напряги свои куриные мозги и запомни следующее – ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВа НИКОМУ ПОМОГАТЬ! - она четко по слогам произнесла эти слова, словно в них был заложен какой-то таинственный смысл.
- А то натворишь такое, что Ему долго придется все это разгребать, - добавила она. С улыбкой оглядела людей и равнодушно закончила, презрительно махнув рукой, словно, смахивая крошки со стола: - А теперь ступай!
Лея встала, прищурилась, растерянно на нее посмотрев, потом пробормотала:
- Кому не помогать!? - потом на мгновение задумалась, соображая и, наконец, спохватилась: - А почему я должна вас слушать? Кто вы такие, чтобы со мной так разговаривать?… Зачем вообще привели меня сюда?  Вы никто!!! – горячо выкрикнула она. Короткая пауза повисла в этом просторном помещении. Все переглянулись, удивленно на нее посмотрев, не ожидая такой наглости. Наконец, Королева, сверкнув глазами и ухмыльнувшись, произнесла:
- Далеко пойдет девочка. Что я вам говорила!? Ну-ну, посмотрим!
- Кто мы такие? – ласково переспросил Филлипок. - Мы такие же, как и ты! Не догадываешься, детка? Иначе, как бы ты оказалась здесь!?
От этой фразы ей стало дурно.
- Не понимаю? – пробормотала она.
- Конечно, не понимаешь, - усмехнулся тот, - и не помнишь, что делала на том мосту?
- Нет,… то есть, помню,… ничего не делала, - неуверенно ответила она.
- Это тебе так кажется, красотка, - добавил Палыч. - А темная водица там внизу. Совсем ничего не помнишь?
- Нет, - дрогнула она, - вот он докажет, – и кивнула на красавца. На что Казанова серьезно ответил:
- Суицид, дорогая моя, штука серьезная. Это тебе не придушить кого-то или обокрасть. Такое, знаешь ли, столько времени можно расхлебывать – мало не покажется… Тот, кто берет на себя полномочия Создателя, лишается пропуска навсегда.
- Какого пропуска? – в отчаянии воскликнула она, в бессилии оглядев собравшихся. Но ей не ответили. Все сидели и серьезно на нее смотрели, широко раскрыв глаза. Видимо, последние слова произвели на них неизгладимое впечатление. На мгновение показалось, что сейчас каждый из этих людей-призраков думает о чем-то своем. Первой очнулась Изольда Карловна:
- Просто, тебе повезло, - зло прошипела она, - тебя вовремя остановили.
- Отмотали все назад! – добавил Казанова, - но дали испытательный срок.
- Да уж, повезло, - проворчал за ее спиной Ильюшенька, но на него никто не обратил внимания.
- Кто? – удивлялась она все больше.
- Нашелся покровитель, - проворчал Казанова, посмотрев в окно.
- Да закрой ты эту чертову занавеску, - крикнула Королева, - это… уже совсем обнаглело.
- Тихо!... Спокойно! Думай, что говоришь и о ком говоришь! – трусливо осадил ее Казанова и подошел к окну, зашторив его наглухо плотной шторой, после чего Лее стало по-настоящему жутко.
- Не говоришь, а “говорите”! – поправила его Королева, – сопляк! Бабник! Жалкий извращенец.
- Ах да, конечно! Простите, дорогая… Изольда Карловна! – после этих слов Казанова, снисходительно улыбнувшись, замолчал. Очевидно, спорить с этой особой здесь было не принято. А Королева продолжила:
- Покровитель, понимаешь! Да кто она такая, чтобы ее спасать? Ни рожи, ни кожи, ни родства, - и она закивала длинным носом. - Ни чина, ни звания! Нищенка мутных кровей! Почему ради нее меняются правила!
- Не по понятиям, - буркнул Фимка.
- Я уже шел за ней, а она готова была прыгнуть и захлебнуться. Но Он сказал, что ему такие нужны здесь, - произнес Казанова, – и еще сказал, что эта чертова кукла умеет любить так, как никто в этом