Я лежала на пеленальном столе "в чём мама родила", водила глазками и ничего не могла понять - где я... И почему я, девчонка, лежу голышом, а рядом стоят мужчины в белых халатах и разглядывают моё тельце? Почему всё вокруг белым – бело?
Эх, были бы зубки, я бы укусила этого, с волосатыми руками, что бесцеремонно переворачивал меня и не думал о том, что мне холодно, неприятно и стыдно от его рук.
- Если бы я могла сказать хоть одно слово, то "выдала" бы ему, а не пискнула от раздражения. Уже хотелось такое сказать... Вот бы удивились все вокруг!
Лежу, вся красная от обиды и непонимания, и вдруг этот громила больно шлёпнул меня по попке. Я не выдержала и как зареву... Я же девочка!
А этот волосатый только усмехнулся довольно:
- Так, с рефлексами у неё всё нормально. Молодец!
Его бы так хлопнуть по голой заднице - да ещё так неожиданно - посмотрела бы я на его рефлексы...
Немного успокоилась, лежу и помалкиваю. Глянула на часы у акушерки и огорчилась - до обеда ещё долго. Они меня уже привели в порядок, взвесили, измерили, но забыли посадить на горшок, а невтерпёж уже было. Ещё на руку мне привязали ярлычок, а что на нем написано, даже не показали.
Туго-натуго скрутили пеленкой - ни рукой махнуть, ни ногой дрыгнуть, ни нос почесать, ни маму рассмотреть...
Но зато согрелась.
Сильно переживала: - Вдруг меня другая мама заберет? Конечно же, я здесь самая хорошая, самая красивая, и с рефлексами у меня всё в порядке... Как не позариться на такую девчонку!
Положили меня в палату, а рядом мальчишки лежали в кроватках, многие не спали. Некоторые с мокрыми пеленками, и я уже не вытерпела. Мне сразу полегчало, стала разглядывать приятные личики и чистые глаза младенцев. Столько увидела в них нежности и ласки, что сразу захотелось познакомиться.
Но тут подошла толстая тётя в белой марлевой маске и сунула мне в рот соску. Противно ужасно, а как возразишь? Голова соображает, а говорить не получается.
- То ли дело мамина грудь, вкусная и тёплая!- подумала я.
Эту резиновую соску мне совали каждый день и каждую ночь, чтобы я помалкивала, да ещё назначили исключительно молочную диету.
- Эх, борща бы я поела или оладушек с творогом...
Помню, что когда-то раньше я уже жила, умела говорить, нравиться, любила борщ, и уже была терпеливой. И сейчас дождусь всего, чего хочется.
И тут... увидела мамочку свою, которую сразу узнала, личико моё сморщилось от радости. Вместо того, чтобы сказать: "Мамочка! Это я, твоя дочка! Я люблю тебя!" - сильно разревелась.
Хотя мамы все здесь похожие - в белых халатиках, будто ангелы в раю (и откуда я это все знаю?), но... подошла именно моя мамочка. Я точно знала, что она самая красивая, и уже заранее её любила.
Вот чудеса!
Я стала назначать маме свидания каждые три часа. Моя жизнь походила на чудо, и своей судьбой я была вполне довольна. Завтра буду знакомиться с папой - мама обещала показать его в окно. Ему будет приятно увидеть меня.
Кто откажется от такой девчонки?
"Посмотрим, как он будет улыбаться, когда я ему ночью спать не дам".- думала я, улыбаясь и засыпая у маминой груди. Мне снилось, будто я и не ребенок совсем, а взрослая девушка.
Когда папа забирал нас с мамой из больницы, мне показалось, что я давно его знаю. А когда он меня поцеловал, вспомнила, как давно я его люблю. Ведь он гладил мамин животик, когда я там росла, пел песни, разговаривал со мной и объяснялся в любви.
- Папа, я узнала тебя! Подожди немного - я скоро смогу сказать:"Я тебя люблю!"
Хотелось крикнуть это ему, но... вместо этого горько заплакала, от любви, счастья и бессилия...
© Copyright: Пыжьянова Татьяна, 2013
Свидетельство о публикации №213022001235
Спасибо!!! 
