Неисповедимы пути...

на обдумывание ответа, теперь это часть бытия, часть значимая, со всеми нашими переживаниями, с радостями, с трагедиями, с вожделением и неприятием. Ему, рождённому как ещё одному способу передачи информации, мы, по своему обыкновению, придали столько человеческого, что стали изучать его, писать рефераты, диссертации. Появилась даже целая категория личностей, которая не мыслит своего существования без подобного общения, не стоит их осуждать или жалеть, возможно, им гораздо более комфортно в своём мирке, немного замкнутом, но уютном.
   Несмотря на то, что Алексей не относился к этой части землян, он всё же использовал канал смс-связи, а потому ответ последовал. Через некоторое время девушка получила ровно то же, что и отправила: «Привет». Слово как слово, ничего особенного, всего-то шесть букв, но сколько извлеклось из увиденного на дисплее гламурного устройства, подаренного Александром на женский день, праздник весны и любви! Имея значительный опыт баталий на основе коротких текстовых сообщений, Алёна, обдумав полученную информацию, сделала неутешительный вывод, который гласил, что её визави скопировал скудный текст и попросту запустил его в обратный путь… А это означало, что он либо крайне занят, либо будучи полным козлом, просто не хочет отвечать и развивать отношения. В любом случае продолжение диалога не имело смысла и не последовало. Вместе с смс в юную головку впорхнули ещё некоторые мысли: «Какая все-таки я дура…», «Только бы Саша не узнал…», «Светке – ни единого слова…». Они ещё дня три чёрными мухами кружили там, подгрызая совесть и чувство собственного достоинства, можно подумать, приди иной ответ, то объективно положение девушки переместилось бы в иную реальность, без нынешнего сожителя, без обязательств и с доброй, всё понимающей Светланой.
   И последовало следующее решение – все мужики одинаковые и так далее, но прожило оно совсем недолго, как раз время, отпущенное судьбой на поездку к родителям будущего мужа. А дальше неугомонность характера опять вернулась к скользкой теме, она, пытаясь реабилитировать Алексея, озадаченного серьёзной должностью и озабоченного судьбой ботаника-сына, назойливо подталкивала ко второй попытке воскресить так красиво и удачно начинавшийся роман. Видимо, образ пушкинской Татьяны подсказал, что банального приветствия было маловато для реанимации интереса к собственной персоне Алёны, правда, он забыл шепнуть, что стоило написать, а главное – не напомнил, чем там у них закончилось с посланием.
   А потому, в душе все же зажглась несмелая искорка радости, когда телефон высветил: «Хочу видеть тебя, хочу слышать тебя, мне воздуха не хватает….». Эта искорка вполне могла разгореть-ся до приветливо трещащего костерка, а может быть и до семейного очага, кто знает? Но провиде-ние в тот день разрабатывало другую тему, и бедная девушка оказалась лишь инструментом для достижения неведомых нам целей в отношении совершенно другой любовной пары. Не догадыва-ясь обо всей подоплёке происходящего, она всё же отправила красивое словосочетание Алексею. Пусть думает, что хочет, пусть озадачится ответом, после подобного молчать не принято, а дальше мы уж не упустим момент, не впервой…

* * *
   Эпитеты «большое» или даже «огромное» не передают размеров нашего исполина, ни его высоты, ни его ширины, ни объёма или хотя бы веса, не говоря уже о возрасте! Колоссальное. Наверное, такое слово подошло бы к нему, если это определение взять в квадрат или лучше в куб. Хотя ему всё равно, как нет дела Джомолунгме до собственного имени, как не переживает Тихий океан за своё – полученное, видимо, от людей с чувством юмора. Они все и ещё некоторые, совсем немногие, живут своей жизнью параллельной нашему краткому существованию, краткому – как у отдельных личностей, так и у популяции в целом, но они незыблемые константы и мы просто не в состоянии поколебать их, мы для них младенцы или выкидыши больной обезьяны, умудрившиеся не сдохнуть. Разумеется, сотворённые из воды, воздуха, минеральных веществ и, будучи уже сами творцами земные гиганты, как части единой природной стихии, не стали бы классифицировать нас как нечто несуразное и неэффективное, но в возможном перечне человек совсем не на первом месте, там есть чем гордиться, там есть на что посмотреть. И даже у людей замирает дыхание при виде подобных чудес, один облик, которых вызывает восторг и преклонение перед создателями.
   Таковым было, есть и будет, кажется, вечно оно, большое, огромное, колоссальное дерево. Секвойя. Секвойя – зелёная хвойная красавица. Что можно рассказать о ней, что стоит рассказы-вать? Наверное, правильно будет вспомнить о сыне божием, который появился на свет, когда ей минула первая тысяча лет, и краткая жизнь которого уместилась всего лишь в тридцать три годовых кольца с толщиною каждого не более чем лист бумаги. Нет, лучше упомянуть о других славных личностях, которые, повинуясь им одним понятному зову, стремились завоевать разроз-ненный мир и построить из него великие империи, каганаты, вековые рейхи, и ведь некоторые преуспели-таки: и Александр Великий, и Аттила, и Наполеон Бонапарт. Границы царств, стран и государств живыми змейками скользили по картам, меняя очертания людских сообществ, разделяя племена и сочетая несочетаемое, даже контуры континентов стали иными, что уж говорить о несметных полчищах, рождённых в муках разумных существ, населявших эти искусственные и природные образования.
   Столько всего произошло за три десятка столетий, столько случилось, неумолимое, страшное время с кривой усмешкой каменного божка сожрало, отправило в небытие большую часть чаяний человечества, а то, что всё же удалось воплотить, превратило в никчёмный мусор, разбросав по Земле руины и кладбища. Мы же, глупые, пытаемся отреставрировать, спасти, укрыть свои творения, борясь с неизбежным, с тем, что неминуемо одержит победу, обратив в звенящую пустоту всё, что видим, что имеем, о чём знаем, даже ту твердь, куда ступают наши ноги. Но мы не отступим, мы всегда были умнее, мы с древности не только, как гномы, копили сверкающие богатства, мы ещё собирали мудрость, стараясь проникнуть в самые потаённые глубины мельчай-ших частиц и миров настолько огромных, что разум пугается их давящего величия. И это неподвластно ничему, и это у нас никому не отнять, и мы ещё выставим счёт времени, мы ещё заставим его вернуть нам утраченное, а может и тех, кто мил и дорог нашим изболевшимся сердцам.
   Оно же всё росло, вцепившись корнями-конечностями в каменистый грунт западного склона туманного побережья Северной Калифорнии. Прежде детские младенческие пальчики, как скромные гости, внедрились в почву, обосновались там, обжились, а уж после, лет через семьсот, они создали в глубинах подземелья вотчину, подчинив своим законам всё, что попало в неё, начиная от песчинки и капельки воды и заканчивая организмами, вознамерившимися обустроить в её недрах свои обители. Шли годы, многие, многие десятки и сотни лет, секвойя не просто росла и крепла, она развивалась, образуя целый мир, настоящую вселенную, которая в ходе войны против ей же подобных, других субъектов и объектов так окрепла, что превзойдя своё окружение, превратилась в доминирующий фактор на многие сотни метров вокруг и вверх. Оранжево-коричневая кора, прежде гладкая и лишь слегка рифлёная, стала походить на старческую морщи-нистую кожу исстрадавшегося сухого лица, с бороздами настолько частыми, длинными и глубокими, что сейчас они больше напоминают овраги или даже каньоны с проложенными в них магистралями, удобные для всякой живности, для её путешествий, блужданий и других устремле-ний, в том числе, связанных с сохранением собственных жизней, продлением рода. Узловатые корни, обезображенные временем, как предсмертные кольца змеевидных чудовищ, окружили исполинский ствол, в недрах мускулистой плоти которого могли бы разместиться целые селения с десятками семей, ярусами, одно над другим. И уже не понятно, кто для кого есть основа, то ли Земля для непомерной величины дерева, то ли оно со своими собратьями числом малым пытается удержать планету на заданной орбите вокруг Солнца. Хаос сплетения циклопических ветвей, веток, веточек и разветвлений веками копил всякий мусор, поверх которого ветер и годы нанесли несметное количество листвы, пыли, а вечная влага, спрессовав полученный бутерброд, образова-ла слой настолько плодородный, что вот уже на нём растут и травка, и кустарник, и даже неболь-шие чахлые берёзки и сосенки. А после появились всевозможные яркие и невзрачные жучки, червячки, сороконожки, а вездесущие муравьи и термиты, пощадив материнскую древесину, с энтузиазмом творца принялись создавать свои поселения, разбив, как люди, новое образование на зоны влияния. И вот, всё это стало искриться и переливаться телами, панцирями, брюшками, лапками кишащих насекомых. По пятам за примитивными существами вверх, дивясь и пугаясь собственной смелости, поднялись другие животные, мелкие грызуны, змеи, ящерицы, саламандры, они поднялись в надежде поживиться съедобным, но обретя тут вечный стол и кров, остались, остались и их потомки, образовав сообщества, далёкие от своих собратьев, положением пониже, поскромнее. Что говорить о птицах, которые призрев расстояния, высоты и даже матушку Землю с её тяготением, обосновались в кронах дерева раз и навсегда, возводя свои гнёзда на десятки лет и поколений, образуя шумные колонии всегда энергичные и сытые. И стоит секвойя теперь красави-цей, как демоверсия нашей планеты, которая будучи сама плодом фантазии великого творца, вдруг решила попробовать свои силы и создала мир самодостаточный, как пробу пера будущих богов, зреющих где-то поблизости, бывающих и под её отеческой сенью…
   Клубы плотного тумана с привкусом Тихого океана медленно движутся по распадкам, заполня-ют долины предгорий, наползают на поросшие древним лесом склоны, вот они уже тут, вот уже зябко, вот они уже поднялись до вершины исполинского дерева, которое взирает на окружающее со спокойствием, с достоинством победившего владыки, не имеющего равных себе, совершившего всё, на что способен смертный и ожидающего своей участи от самого Господа. А маленькая ёлочка, нашедшая приют у ствола, между двух огромных корневых наплывов, словно дочка, маленькая глупая девчушка, надеется на долгую жизнь своего защитника, а случайно или намерен-но пришедший человек, восторгаясь от такого величия, с сомнением думает о том, способна ли наша цивилизация просуществовать дольше, чем этот колосс…  


   Алексей, отправив сообщение, закурил. В магазин идти всё же придётся, да ещё по этой жаре, сигарет до утра совсем не хватит. Никакой надежды на ответ, хоть на пару слов, хоть на бездуш-ный кривой смайлик, а впереди целый день и царствующая на развороченных обломках сознания «Наташа». С трудом, кусками проглоченный завтрак холодным камнем, лежащий в положенном месте, не принёс бодрости, удовлетворения, а лишь успокоил вялое чувство голода, обед будет перенесён на вечер. Бездействие казалось пыткой калёным железом, но и любое движение не имело смысла, все системы, годами