Руку и Зеленые Пальцы, - торжественно объявил он.
«Как-то раз три сестры остались дома одни, потому что родители ушли в гости. Они сели играть в шахматы.
И тут к ним пришли Черная Простыня, Красная Рука и Зеленые Пальцы. Они предложили сестрам сыграть в шахматы с ними.
Сначала сели играть Черная Простыня со старшей сестрой…»
- Ну, ясно все, - перебил его Борюсик. – Ты бы хоть поинтереснее чего вспомнил. Понятно уже, чем дело кончилось.
- А чем там все кончилось-то? – с детским любопытством спросил амбал. Вонг фыркнул.
- Проиграли сестры, и их задушили, - пояснил Борюсик. – Черная Простыня – старшую сестру, Красная Рука – среднюю, а Зеленые Пальцы – младшую.
- А что, Красная Рука и Зеленые Пальцы – они так, сами по себе и были? – зачарованно переспросил амбал.
- Ну да, - удивился Борюсик.
- Фигасе, - восхищенно выдохнул амбал. Вонг заржал уже в голос.
- Слушай, ну ты как ребенок, право слово, - отхохотавшись, заметил он.
- Так. Сейчас я расскажу вам по-настоящему страшную историю, - торжественно объявил Борюсик.
«Одна женщина пошла покупать швабру. А дело было на планете, которую колонизировали совсем недавно, и там многие вещи все еще делали из дерева. Ну, и швабры тоже.
В общем, купила она деревянную швабру, принесла домой и стала мыть ею пол.
И вот как-то раз дочка этой женщины захотела ночью воды попить и пошла на кухню. Вдруг слышит – в чулане кто-то горько-прегорько плачет. Она удивилась, заглянула в чулан – там нет никого.
- Кто здесь? – спрашивает.
- Я, - отвечает тоненький голосок. И опять плачет. А никого не видно. – Я – это ваша новая швабра, - говорит голосок.
Девочка смотрит – а по швабре катятся прозрачные капельки.
- А почему ты плачешь? – удивилась девочка.
- Как же мне не плакать? Совсем недавно я была деревом и росла в прекрасном зеленом лесу. Но пришли люди, срубили меня и из моего тела сделали швабру…
- Ах ты бедняжечка! – воскликнула девочка и сама чуть не расплакалась от жалости.
- И теперь мною моют пол, - продолжала швабра. – Мне на голову наматывают мокрую грязную ветошь и возюкают так по всему полу. Это так мерзко и унизительно! А еще меня все время оставляют вниз головой и от этого она все время кружится, - и швабра вновь зарыдала.
- Бедненькая! Я могу как-то тебе помочь?
- А ты правда хочешь помочь мне? – с надеждой переспросила швабра и даже перестала плакать.
- Конечно! – воскликнула девочка.
- И ты готова все для этого сделать? – продолжала расспрашивать швабра. – Возможно, тебе придется кое-чем пожертвовать.
- Я согласна! – с жаром подтвердила девочка, уже всерьез вознамерившись пожертвовать все деньги из своей копилки в фонд защиты природы.
- Тогда протяни мне руку… - попросила швабра.
Протянула девочка руку и дотронулась до швабры. В тот же миг в глазах у нее потемнело и она потеряла сознание.
Когда она очнулась, было темно. Она никак не могла понять, где очутилась. Попробовала пошевелиться, но не смогла. Голова сильно кружилась. Ей показалось, что она висит вниз головой. Девочка рванулась – безуспешно. Потом еще раз, сильнее, еще и еще. И когда она дернулась изо всех сил, то почувствовала, как заваливается в сторону. Она словно бы только что стояла на голове, а теперь падала. Ноги описали короткую дугу…
Раздался дробрый грохот, словно деревянная палка ударилась о деревянную поверхность. И тут девочка поняла, что ее душа теперь заточена в швабре! Коварный дух хитростью отобрал ее тело.
А дух в теле девочки тем временем взял на кухне нож и убил родителей. Потом он вышел из квартиры и начал убивать соседей по очереди. Затем он пошел в соседний дом… К утру в квартале не осталось ни одного живого человека. Только к обеду в городе поднялась тревога. Приехала полиция, но никто не мог остановить странную девочку с ножом в руках. На нее не действовали ни угрозы, ни уговоры, ни даже выстрелы в упор.
Обыватели разбегались в панике, а дух в теле девочки преследовал их, и горе тем, кто бегал слишком медленно!
Только когда подоспели несколько танков и вертолет с военными, девочку удалось окружить и уничтожить зажигательными бомбами.»
- Ну, кэп, ты и выдал, - покачал головой Вонг. – А что с девочкой-то случилось? Ну, с той, что в швабре осталась?
- А фиг ее знает. Так ею пол потом и мыли, наверное.
- А по ночам она плакала в чулане, - прибавил амбал тихо.
- Наверно, - пожал плечами Борюсик. – Кто следующий?
- Твоя очередь, Вонг, - хмыкнула Дзави.
- Чего я-то? – удивился пират.
- Ну, у нас тут с мистическими историями не очень. Разве что ужастик какой о работе можно рассказать, он там мистики никакой. Из одержимых у нас только проросшие, но с ними все ясно. Бывает, что и они с ножами бегают, но нож – не самое страшное в данном случае.
- А я знаю одну мистическую историю. Про одержимую грузовую платформу! – заявил вдруг амбал.
- Фу, фу, фу! – заорал Борюсик. – Это что, та байка про транспортеры-самоходы и оживающие машины?! Слышал! Мне после этой ереси жутко было вообще в шахту спускаться!
- Это с рудников история? – удивился Вонг. – Ни разу не слышал. Восстание машин по-заларийски? Воистину мистика, - он усмехнулся.
- Это правда было! Я все своими глазами видел! Эта платформа выехала из заброшенной штольни и поехала прямо на меня! И за рулем никого не было! Она была вся ржавая, облезлая, с кучей вмятин, с выбитыми фарами! Но фары все равно горели…
- Да ну. Может, тебе со страху померещилось? – усомнился Вонг. – Грузовые платформы сами по себе не ездят. Тем более – раздолбанные.
- Ты лучше дальше послушай, - не унимался Борюсик. – Эта платформа, будь она четырежды неладна, продолжала ехать даже тогда, когда автоматчики превратили ее в решето! И только потом, когда каторжники ее ломами на куски разворотили… А пока они ее по кускам раздалбывали, она еще ездила туда-сюда!
- Да не было такого! – возмутился амбал. – Другой платформой, управляемой, ее к стенке прижали и расплющили.
- Это тебя еще на свете не было, когда мне эту историю рассказывали, - возразил Борюсик. – Я тогда как раз только на эти ваши рудники загремел. И эту байку как-то вечером перед отбоем нам один старикан стравил. Как дряхлая, никем не управляемая развалюха ездила по периметру за каторжниками и давила их по очереди. Охрана струсила и разбежалась, и им самим пришлось ее ломами на куски по углам растаскивать. А куски еще и шевелились. Потом, когда их рассмотрили, увидели, что они какой-то прозрачной плесенью облеплены.
- Ага, - согласился амбал. – А на свету она радужным отливала. Ее так и назвали – радужная плесень.
- Тьфу на эту вашу плесень! – Снова вскипел Борюсик. – Мне из-за этой дряни голову тогда проломили, чуть коньки не отбросил! Меня тогда от спирта еще вело постоянно, я до рудников вообще не пил. Ну и на пьяную голову эта история. На другой день выхожу работать. Глядь – на транспортере, на стыках, блестит что-то. А тут он еще как заскрипит, как с места сдвинется! Ну, я с перепугу давай гвоздить его ломом. А меня охранник сзади по башке – хрясь!.. А все чертовы байки.
- Радужная плесень – это не байки, - серьезно возразила Дзави. – Я ее своими глазами видела. Правда, техники, ездящей самой по себе, видеть не довелось, но там и техники сохранившейся не было.
- Там – это где? –подозрительно прищурился Борюсик.
- В Джагое, - пояснила канализационщица. – Там вся территория космодрома ей залеплена была. Пропитана, я бы сказала. А здание склада… толстенными слоями, несколько тонн, наверное, выгребли. Из-за плесени и не стали тогда хранилище вскрывать – вывезти из него все полностью не удалось бы, а за время до следующей экспедиции плесень все бы изнутри сожрала.
- Как она еще снаружи хранилище за тысячу-то лет не проела, - скептически заметил Вонг. – Ведь ваша плесень жрет все – и металл, и пластик, и камни, и даже антикоррозионные сплавы.
- Это здание было в свое время одним из узловых, похоже, - пояснила Дзави. – Поэтому там стены, замки, вообще все – сделано из того же материала, что и, скажем, остов вот этого моста. Ведь наши до сих пор бьются, повторить этого не могут! Да ты сам глянь. От города почти ничего не осталось. Только то, что было сделано из этого материала. Ну, почти. А его и время, кажется, не берет!
- Мне вот интересно, нам антисептика хватит в Джагое? – задумчиво проговорил Вонг.
- А чего не хватит? – удивилась Дзави. – Там в основном радужная плесень, она живые организмы не трогает. Специализируется на технике.
- Плесень с гастрономическими извращениями, - фыркнул пират. – И все равно, не доверяю я этой вашей плесени. Уж больно быстро она мутирует. Наверно, нет ни одной другой планеты, где плесень мутировала бы такими бешеными темпами. Когда вы там были – почти полгода назад? Где гарантия, что она не переквалифицировалась за это время?
- Вроде не должна была. Ее ведь не только в Джагое собирали на исследования. В лаборатории говорят – пищевой субстрат для нее – неорганика.
- Как-то это неправильно, судя по тому, что я до сих пор знал о плесени, - встрял Костя. – А почему от нее техника двигается?!
- Этими вопросами занимается специальная лаборатория при Императорском Университете, - отрезала Дзави и вновь вернулась к спору с Вонгом. Тот стоял на своем. Канализационщица что-то пыталась ему доказать, но, судя по репликам, сама не вполне понимала, что представляет собой предмет спора. Одно из двух: либо в императорской лаборатории не слишком распространялись о результатах исследований, либо сколько-нибудь значимых результатов не было.
Костя удивился про себя, как с несерьезной, на первый взгляд, темы эти двое перешли опять на дела. Между делом он отметил, что к концу путешествия взвинченным стал даже Вонг. Борюсик о чем-то задумался, угрюмо глядя в пол.
- А как ты на каторгу попасть умудрился? – полюбопытствовал заскучавший Сцилевский.
Тот, вздрогнув, поднял голову и уперся тяжелым неподвижным взглядом ему прямо в лоб. Косте вдруг поневоле сделалось жутко.
- А вот это не твое собачье дело, - наконец уронил пират. – Нам не пора выдвигаться – три часа уже на исходе.
Желания возражать ни у кого почему-то не оказалось. Собрали вещи, и, хоть и было еще рано, пошли к выходу. А потом еще минут двадцать в тягостном молчании ждали, когда начнется отлив.
