Песочные Часы
Тысячу лет назад этот город так и назывался – Песочные Часы. По форме он действительно напоминал песочные часы, поэтому его строители и не стали мудрить с названием. Возможно, проживи в нем люди хотя бы лет пятьдесят, он обрел бы иное имя, но название оказалось символичным. Строительство города словно ознаменовало окончание времени, отпущенного людям таинственными духами Старого Материка. Всего через семь лет после того, как был отстроен мост, связавший две половины города, люди были вынуждены бежать к Пограничным Скалам и дальше – на север.
Мост был назван так же, как и город – ему просто не успели придумать другое имя. И это тоже стало символичным, когда беженцы потекли непрерывным потоком, словно песчинки сквозь узкое горлышко.
До строительства Песочных Часов Джагойский остров, расположенный к юго-западу от континента, был отделен от него обширным мелководьем, испещренным отмелями, которые то заливались водой во время приливов, то вновь выныривали на поверхность. Пересекать это мелководье могли бы разве что лодки и небольшие плоскодонные суда. Могли бы – если бы не чудовищные волны, набиравшие на мелководье просто невероятную разрушительную мощь.
Через этот-то участок и перекинулся громадный мост, больше трех десятков километров в длину и почти пяти километров в ширину. Монструозная конструкция стала «горлышком» песочных часов, вдоль которого пролегли скоростные автострады и широкие дороги для большегрузов. Между дорогами разместились склады, автостоянки и даже гостиницы. По сути, перешеек стал громадным деловым районом.
Правда, когда началось бегство с густозаселенного острова, оказалось, что перешеек слишком узок для немыслимого потока беженцев. А сейчас, тысячу лет спустя, этот мост, разрушенный временем больше, чем наполовину, продолжал стоять как памятник непомерным людским амбициям.
На окраинах города почти ничто уже не указывало на то, что когда-то здесь стояли человеческие жилища. Целые кварталы и жилые районы превратились в пустыри, заросшие кактусами, кустарником и обширными грибными полянами. Даже ямы под фундаментами домов и торчащие обломки стен сгладились, практически не оставив следа. За тысячу лет почва выровнялась. Лишь немногие каменные строения сохранились каким-то чудом.
От Песочных Часов остались лишь центральные кварталы по обе стороны моста. Небоскребы, частично выстроенные из того же материала, что и мост, как и некоторые другие важные объекты на Старом Материке, сумели пережить тысячелетие отсутствия заботы человеческих рук и теперь высились, точно обглоданные монументы древности.
Вид бывших центральных районов Песочных Часов поражал воображение. Скелеты древних небоскребов, обглоданные дочиста, до сих пор глянцево блестели на солнце. Стекло и бетон давно выкрошились, так же как и металлические конструкции. Целые этажи заросли кустарником и травой. Повсюду между гладких балок и перекладин торчали громадные грибные шляпки на бледных дистрофичных ножках. И лишь остовы строений продолжали стоять под напором словно бы пытающейся задушить и поглотить их жизни. На них, казалось, даже пыль не оседала.
Секрет производства этого материала, который ничто не смогло разрушить за целое тысячелетие, был открыт незадолго до начала строительства города на перешейке и утерян во время бегства людей на север. Он сочетал в себе свойства лучших металлических сплавов и пластмасс: легкий, пластичный, послушный в обработке, и в то же время твердый, прочный, не поддающийся ни механическому разрушению, ни коррозии.
Заларийцы вспомнили о нем лишь когда начали раскопки на Старом Материке – незадолго до того, как планету обнаружили внешние экспедиции. Воспроизвести его в своих лабораториях им так и не удалось. Инопланетные компании, которым заларийское правительство предложило совместные исследования, этим не заинтересовались. Разосланные по государственным и частным лабораториям в разных концах шести обитаемых галактик образцы так и пылились в хранилищах, лишь изредка вызывая удивление – чего ради правительство нищей планеты пошло на такие траты: рассылка нескольких десятков образцов обошлась в весьма внушительную сумму.
Собственно, за пределами Залара идеальный неразрушаемый материал никому не был нужен. Потомкам высокоразвитой некогда цивилизации оставалось лишь с горечью признать, что у их наследия не будет такой защиты, которая сможет сохранить их наследие на целое тысячелетие, как та, что сохранила наследие предков для них самих.
Даже в разрушенных почти полностью городах Старого Материка остались в неприкосновенности хранилища, в которых заларийцы теперь находили бесценные знания прошлого.
Информация была запутана и беспорядочно раскидана по городам, и это явственно говорило о том, что бегство со Старого Материка было поистине паническим. Именно поэтому – и еще из-за трудностей передвижения южнее Пограничной Стены раскопки, начатые еще тридцать лет назад, шли так медленно.
*** ***
Нбиру перевернул страницу. Бумага была страшно сухой и хрупкой, и на сгибах крошилась, но сейчас его это мало беспокоило. Эти записи уже никому не нужны – иначе их здесь не оставили бы те, кто вскрыл хранилище.
Журналу, который инженер держал в руках, было больше тысячи лет. Видимо, исследователи предпочли скопировать записи, а не нести его с собой через весь континент. Было уже совершенно очевидно, что срок синтетической бумаги подошел к концу. Этому поспособствовали даже не столько века ожидания, сколько нарушение стерильности и повышение влажности после вскрытия хранилища. Пометки, оставленные полгода назад, пострадали сильнее, чем записи тысячелетней давности.
В журнале содержалась информация об артефакте, за которым сейчас шла охота. Если бы участники той экспедиции полугодовой давности знали, что он находится в джагойском хранилище, - они без колебаний повернули бы назад и вынесли его оттуда. Их не остановило бы даже то, что за время до прихода следующей экспедиции большая часть оставшихся там ценностей попросту пропала бы – заларийская плесень не ведала пощады и разъедала даже самые прочные и качественные материалы.
Однако путаница в сведениях сыграла тогда действительно злую шутку.
В журнале было указание на город у южной оконечности Верблюжьего Хребта – там в хранилище была оставлена информация о местонахождении артефакта. Насколько сейчас можно было понять, его собирались переправить в тот город и дальше на север, но не успели. То, что артефакт так и остался в Джагое, исследователи поняли лишь несколько месяцев спустя. За это время информация успела стать достоянием инопланетников и теперь шла настоящая гонка.
Нбиру поднял голову и прислушался. Похоже, лимит времени был исчерпан. Он слишком увлекся чтением. Зать теперь многое для него стало понятным.
Инженер до последнего надеялся, что его ночные вылазки останутся незамеченными для остальной группы, однако по большому счету это не имело уже значения. Скорее всего, больше таких вылазок ему совершать не придется. Через несколько дней они достигнут Джагоя.
Снаружи донесся непонятный грохот. Стены хранилища дрогнули. Нбиру сунул журнал в какой-то ящик, не слишком заботясь о сохранности, и заторопился к выходу.
У двери он замешкался – замок заело и он никак не хотел открываться. Это спасло инженеру жизнь. Он только приоткрыл дверь, как сверху обрушилась лавина обломков, поднявшая клубы пыли. Нбиру отшвырнуло обратно вглубь помещения.
** ***
Мережковская сидела как на иголках. Ее ночное дежурство было сегодня последним.
Подниматься почти за два часа до рассвета жутко не хотелось, и она думала, что так и будет, сидя у костра, до самого утра клевать носом. Однако выходка Нбиру ее порядком взбодрила.
Это был уже не первый раз, когда парнишка, бросив: «Скоро вернусь», - исчезал на пару часов. Обычно это случалось, когда они останавливались на ночевку в одном из старых городов. Что Нбиру мог искать в развалинах – оставалось для Мережковской загадкой.
Она уже подумывала о том, чтобы поговорить с проводником об этих отлучках, и теперь жалела, что до сих пор не сделала этого. Нбиру давно уже пора вернуться. Скоро – подъем, а его все нет. Можно попробовать пойти поискать его, только где? Сама заблудится в этих развалинах. И чем она объяснит потом то, что ушла, бросив пост?
Ждать, когда все проснутся, или разбудить проводника прямо сейчас? Дилемма. Однако тот, словно почувствовав ее метания, сам поднялся и подошел к костру.
- Все тихо? – поинтересовался он.
- Нбиру все нет, - не выдержала Мережковская. Проводник недоуменно поднял брови и Яна выложила все на одном дыхании.
- Раньше надо было сказать, - хмуро заметил залариец. Помолчал. – Пойдешь со мной, - словно припечатал.
Разбудив одного из рабочих, объяснил ситуацию и оставил на дежурстве.
Яна торопливо семенила за проводником, то и дело спотыкаясь на колдобинах. Тот уверенно шагал вперед, словно знал, куда идти.
- Куда мы? – решилась она наконец спросить.
- К ближайшим уцелевшим постройкам. В этих руинах можно искать только хранилища. Больше здесь уходить просто некуда. Наверняка, он и в других городах, через которые мы проходили, тоже хранилища искал.
- Здесь и хранилища есть?!
- Угу. Их еще предки строили.
- Это те, которые тысячу лет назад жили? – недоверчиво переспросила Мережковская. – Что могло сохраниться за тысячу лет?! Тем более здесь.
- Сама увидишь, - хмыкнул проводник.
Он оказался прав. Если бы Мережковской кто сказал раньше, что на планете с такой агрессивной фауной может что-то сохраниться в течение тысячи лет – она бы не поверила. Однако вот – просторное помещение, на стенах еще сохранилась краска, столы, стеллажи, даже несколько компьютеров. Мебели на вид больше пары-тройки десятков лет не дашь. Компьютеры, конечно, уже явно нерабочие, но сам факт того, что они здесь стоят практически целые – просто поражал!
Единственная нестыковка – Нбиру здесь не было. Яна на всякий случай даже заглянула в шкаф. Пусто. Она ощутила почти детскую обиду и растерянность. Ну и где теперь искать блудного работничка?!
По пустым пыльным внутренностям шкафа заплясали голубоватые блики. Мережковская, обернувшись, не поверила глазам. Монитор одного из компьютеров светился! Она ясно видела провалившиеся кнопки, обтрепанную изоляцию проводов, пролом в корпусе системника, потеки ржавчины…
Этот компьютер просто не мог работать! Но он светился. Голубой экран чуть мерцал.
Яна кинула взгляд на проводника. Тот хмурился, глядя в монитор, но не казался удивленным. Скорее сосредоточенным – словно ждал, что еще будет.
- Он… почему светится? – выдавила Мережковская.
- А, это… - он поманил рукой ее к столу. – Вот, гляди. Видишь, блестит? – он ткнул пальцем прямо в пролом в боку системника. Там и правда что-то блестело.
- На сопли похоже, - высказалась Мережковская.
- Радужная плесень, - поправил проводник. – У нее странное действие на механизмы. Впервые с ней на пиритных рудниках столкнулись, а здесь, на Старом Материке, она просто в немыслимых количествах.
- Это, часом, не она Нбину слопала?
- Да не должна была. Живое