Кофейня

деньги за доставку! Теперь еще Дорф и эта бутылка! Черт! Ненавижу! Ахч… – он бы ругался и дальше, но, прыгая, подобрался к самому краю мостовой и, не удержавшись, полетел в воду.
Раскормленные голуби тяжело поднялись в воздух и сделали вираж над площадью, а мокрый и недовольный Селиус Кристофорри, поедая купленный пирожок, поплелся домой, совершенствовать свое творение.

Поднявшись на свой этаж, он увидел, что дверь приоткрыта. Стремглав влетев в квартирку, Селиус  обнаружил дочь хозяина. Девушка сидела в кресле и читала принесенные утром бумаги. Незваная гостья так увлеклась чтением, что не заметила ворвавшегося в комнату квартиранта, несмотря на то, что он  хлопнул дверью с такой силой, что стены задрожали.
- Что. Вы. Здесь. Забыли.
Девушка подняла на него испуганные глаза и затараторила:
- Синьор Кристофорри! Здравствуйте! А я вам тут покушать принесла… лазанья, как вы любите. А еще пыль протерла и окно помыла….
- ВОН! – завопил он на бедную девушку.
Вскочив из кресла, Илэрия швырнула ему в лицо листы и, расплакавшись, выбежала из квартирки.
Селиус, все еще щуря глаза цвета грозового неба, устало опустился на стул у древнего инструмента и медленно, даже бережно открыл крышку, предохраняющую клавиши, провел по ним пальцами.  Музыкант глубоко вздохнул и, закрыв глаза, начал наигрывать что-то тихое, успокаивающее. Музыка бальзамом полилась на его истерзанные нервы.
Постепенно, тихая и спокойная мелодия начала переходить в знакомую до зубной боли музыку карнавала. Селио раз за разом переигрывал различные элементы композиции, заменяя в них буквально пару нот, но, с каждым разом, возвращаясь к изначальному варианту, он понимал, что менять ничего не нужно. Его творение изысканно и безупречно…
Под утро музыкант заснул, опустив голову на рояль…
***
… шум колокола потревожил сладкий сон музыканта. Он отлепил щеку от листа бумаги, послужившего ему подушкой, и огляделся. Вроде, все, как и вчера, но что-то, едва ощутимое, изменилось. Селиус протер глаза и прошелся по комнате, разминая затекшие мышцы. События вчерашнего дня помнились как-то туманно, словно это был лишь сон.  Он распахнул шторы и ахнул:  окно, сквозь грязь и копоть на котором еще вчера едва пробивался свет, сегодня сияло чистотой и позволяло увидеть всю площадь перед церковью Святых Апостолов, а также прилежащий к ней одноименный мост…
Селиус мотнул головой, пытаясь припомнить события вчерашнего дня, но тут его внимание привлекли бумаги, в хаотичном порядке покрывавшие рояль и пол. Стремительным шагом приблизившись, он собрал и наскоро перелистал их, и вчерашний день моментально восстал из памяти: пробуждение от прихода курьера, просмотр готовой нотации, бег по городу в поисках курьера, ссора с Крисом и ночные попытки улучшить произведение…
Селиус едва не промахнулся мимо стула, когда взгляд зацепился за знакомые события в тексте. Быстро рассортировав стопку, он углубился в чтение.
***
Илэрия проплакала всю ночь, не понимая, чем могла вызвать такое отношение к себе молодого квартиранта, ведь она была столь мила, показала себя хорошей хозяйкой…  Может, он разъярился из-за того, что она читала этот рассказ? Но…. В нем не было ничего такого… ну, похож главный персонаж на ее любимого Селио, ну и что? Хотя… она не успела дочитать, что случится, когда он проиграет… но… ничего плохого же не должно случиться? Это же просто рассказ?
Достаточно громкий аккорд вырвал ее из мыслей и заставил прислушаться.
- Селиус опять играет? Как странно…. Когда же он отдыхает? – протянула она.
***
«Проспав все утро, музыкант поднял голову над нотацией и обомлел – всегда холодная и мрачная его комната была залита полуденным солнцем, пробравшимся в каждый уголок и затопившим светом все его сознание. Его пальцы сами собой пробежали по черно-белым клавишам родового инструмента, создавая последние, самые важные элементы его творения.
Доиграв, Селестино схватился за карандаш и принялся исправлять вчерашние записи, ведь нынешний вариант был идеален.
Карманные часы, лежавшие раскрытыми на рояле, показывали три, извещая владельца о скором начале конкурса. Кристо подхватил исправленную нотацию и, на ходу запихивая ее в конверт, поспешил на площадь Сан-Марко, где во Дворце Дожей и должен был состояться конкурс молодых музыкантов …»
Селиус оторвался от чтения. Его глаза лихорадочно блестели. Неизвестный автор с такой точностью описывал все события, словно это были мемуары. Его мемуары.
Музыкант отложил рассказ на край рояля и прошел несколько раз по комнате, что-то обдумывая.  Остановившись у небольшого зеркальца, он распустил волосы и пристально всмотрелся в серебряную гладь, ища черты сходства между собой и Селестино Кристо из рассказа… Серые глаза цвета грозового неба,  черные волосы длиной до плеч, тонкие губы, небритость… «Кстати, надо будет завтра перед объявлением результатов зайти к цирюльнику». Селиус усмехнулся и отошел от зеркала. Похоже, что рассказ действительно о нем, а это значит… в его глазах блеснуло безумие. А это значит, что из всех конкурсантов он единственный наделен возможностью узнать события завтрашнего вечера!
Селиус запустил пальцы в волосы и медленно проговорил:
- Но…. Так же нельзя! Нельзя узнать свою судьбу раньше времени, это будет неправильно… Но, с другой стороны…. Если есть такая возможность, то почему бы не узнать? Ведь кому от этого будет плохо? – он провел пальцами по всей длине волос и решительно схватился за листы с рассказом. – Ну, это же, как-то неправильно! Почему результат буду знать только я? – рассказ снова улегся на рояль, а музыкант отошел к окну. – Имею ли я право знать свое будущее? Ведь оно не только мое… хм… - Музыкант провел пальцами по щетине. – Ну, раз этот рассказ принесли мне, то право такое у меня есть. Кстати, а кто автор? Или хотя бы отправитель?
Мужчина осмотрел комнату в поисках конверта. Однако того не было ни в комнате, ни на кухоньке, ни даже в мусорном ведре. Наконец, он вспомнил, что дочь хозяина вчера наводила порядок в комнате. Более того, бумаги из конверта доставала именно она.
Он спустился на первый этаж и постучал в двери:
- Синьорина Сангуэдольче, Вы дома?
Девушка выбежала в ту же минуту, отряхивая руки от муки, видимо, она в эту минуту что-то готовила.
- Да, синьор...Кристофорри? – ее щеки запылали румянцем.
- Илэрия, простите мне мою вчерашнюю грубость, я был не в себе. Скажите, Вы не выбрасывали вчера желтый конверт? Ну, тот самый, в котором находился рассказ…
- Н-нет… - запинаясь, ответила девушка, чуть отступив в сторону кухни. – Нет, я его на рояль положила…
- Тогда, извините еще раз, – улыбнулся музыкант и уже через мгновение вбежал в свою комнатку. А юная Сангуэдольче вернулась на кухню, пытаясь унять радостно забившееся сердечко. «Он помнит мое имя!»
***
- Куда же подевался конверт? – Кристофорри уже в пятый раз обошел всю комнату, заглянул за кресло, под рояль, в рояль – проклятый конверт как в воду канул! Наконец, Селиусу надоели поиски, и он вернулся в кресло, решив-таки узнать, чем кончился конкурс.
«Кристо выбежал из дома и во все лопатки помчался к Дворцу Дожей. Его слепило солнце, он трижды оскальзывался и буквально чудом не оказывался в водах канала.
Он влетел во Дворец уже в последнее мгновение и, положив конверт поверх общей стопки, обессилено осел на мраморный пол.
- Время вышло, – объявил светловолосый судья и собрал все работы. – Ждите, результаты будут в течение часа.
Селестино перевел дух и, поднявшись, наконец, на ноги, позволил себе осмотреться. Помимо него в зале были еще четверо молодых людей, с которыми он уже был знаком. Ремиджо Сафарелло подпирал одну из колонн. Рядом с ним, практически у его ног, сидел на полу Фелисиано Росси – Кристо ухмыльнулся, два скрипача были неразлучны со времен обучения, вот и сейчас примостились рядышком. Практически рядом со столом Витторе Блоир наигрывал что-то на флейте, тщетно пытаясь успокоиться. А четвертого юношу Селестино предпочел бы не видеть. Адриано Софи также был пианистом. Он вальяжно подошел к Кристо и лучезарно улыбнулся. Серо-стальной взгляд соприкоснулся с золотисто-карим, прожигая соперника ненавистью.
- А ты все-таки пришел! – Адриано наклонился к Кристо и прошептал, – и не надейся, победа будет, как всегда, за мной!
***
А светловолосый судья быстро вынул нотацию Кристо из конверта…
- Боже! Это же совершенство! Однако…. Его отец, в свое время обошел меня… что ж… за грехи отцов расплачиваются дети, – с этими словами, он поменял местами  работы Селестино и Адриано и вышел к остальным судьям.
Через полчаса он проговорил:
-Господа, все считают, что работа синьора Софи достойна быть главной музыкой карнавала в этом году?
Вокруг послышались утвердительные возгласы и, под них блондин, а за ним и остальные члены совета, прошли в холл Дворца Дожей.
Трое юношей моментально встрепенулись, скрипачи подошли к столу, а Софи и Кристо продолжили буравить друг друга яростными взглядами.
- Итак, - откашлявшись, проговорил глава судейского совета, - Мы просмотрели ваши работы, и пришли к выводу, что в этом году побеждает работа синьора Софи Адриано…»
- Бред! Так не бывает! Так не может быть! – вскричал Кристофорри, отбрасывая рассказ куда-то в сторону рояля. – С чего я вообще решил, что это – обо мне? Подумаешь, имя похожее, инструмент похожий, внешность…. Да это не может быть рассказ обо мне! – в памяти всплыли слова Дорфа о том, что работу могли подменить. – НЕТ! НЕТ! НЕТ! Этого не может быть!
Селиус схватил куртку и отправился вон из дома. От хлопка дверью распахнулось окно, и в зеркале отразился молодой блондин в белом костюме, поднимающий рассыпанные листы рассказа и собирающий их воедино.
***
Колокол пробил положенные десять раз, и из паба на набережной, покачиваясь, выполз Селиус Кристофорри. Постояв немного на свежем воздухе, молодой мужчина сунул руку в карман, извлек фамильные часы и, откинув крышку, выругался. Вечерние купания два дня назад не прошли даром, и часы теперь прочно стояли, проржавев.
В задумчивости почесав щетину, Селиус решил окликнуть прохожего:
- Не подскажите, сколько сейчас времени? – ответом ему стала нецензурная брань и совет проспаться.
Музыкант, пошатываясь, побрел в сторону Дворца Дожей, где должны были объявить результат конкурса.
На дворцовой лестнице уже стояли четыре музыканта. Алфео Моретти, пианист, кивнул Селиусу, приветствуя его. Близнецы Бароцци – Лоренцо и Себастиано о чем-то спорили, не заметив приблизившегося конкурента, а скрипач Арфео де Мосто протянул Кристофорри руку:
- Ну, здравствуй! Тоже решил прийти пораньше?
- А?
- Фрр!  Ну, от тебя и амбре! - скрипач брезгливо наморщил нос и поводил перед ним рукой, рассеивая «аромат». - Выпивка лучшее лекарство для нервов?
- Нууу…. Типа того…
Де Мосто явно хотел спросить что-то еще, но в этот момент из Дворца, прервав разговор, вышел светловолосый молодой человек в белом костюме. Хоть он и был едва ли старше собравшихся музыкантов, но держался гораздо уверенней.
- Итак, я вижу, что все вы собрались пораньше! Это прекрасно. Знаете, чтоб нас потом не обвиняли в подтасовке результатов, мы приняли решение изменить правила. Каждый из вас будет играть