тропинке, на которую встали, пуча глаза и выполняя первое послезакатное правило, сержанты в запасе. Впрочем, знатоки утверждали, что иным местом на тропку коровник никогда и не поворачивался. А так хотелось! Хотя бы в ту ночь.
Ракетчик фиксировал темный сгусток спины танкиста, который пробирался впереди на шестом водительском чувстве.
- Как на параде.
- Как на учениях. Ты мне только в жопу ракету не пусти.
- А ты сам не отстреливайся.
- Это не я – это последствия сытной коровьей жизни. Погодь, - Митек остановился, втянул воздух. – Слышишь? Пахнет крепче.
- Сам ты пахнешь крепче. Давай быстрей, а то там грузин всю водку высосет. Кстати, за ней мы гоняли. Шуруй вперед.
- Как скажешь, ты старший, - Роберт и по званию и по жизни на три года был старше. Митек сплюнул, сделал три широких уверенных шага и … исчез.
- Эй, ты где, танкист?
- Все в порядке зяма, - раздалось спереди, но как-то ближе к земле. – Я уже с пригорка спускаюсь.
Роберт шагнул в ночь и почувствовал, как земля уходит из-под ног. Через секунду он стоял по грудь в вонючей навозной жиже.
- Ты чего, сука, делаешь?!
- Выполняю ваш приказ, товарищ генерал, - раздалось справа.
- Предупредить не мог, скотина?!
- Интересно у вас армян получается: друзей, значит, в дерьмо посылать, а самим чистенькими оставаться?
- Я тебе сейчас морду начищу, антисемит сраный.
- А при чем здесь антисемит? Ты что еще и еврей? Ну, а насчет сраного, извиняйте, вы не лучше.
- Да пошел ты. Давай выбираться.
И они на вытянутую руку уперлись в невидимый скользкий бок выгребной ямы.
- Цепляйся за край.
- Сам цепляйся, не достаю. В танковые малорослых предпочитают брать
- Я тоже не достаю.
Стали пробовать забраться, но скользкая обгаженная глинистая яма не выпускала, а жижа, как в болоте, не давала шанса для подпрыга.
- Пошли, поищем край пониже.
Двинулись вброд, разводя навоз руками. Где-то посредине поняли, что вовсе потеряли берег.
- Все, заблудились в дерьме, - констатировал Митек.
- Курить есть? – спросил Роберт.
- Есть в брюках. Будешь?
- Козел.
- Скажи еще антисемит.
И они остервенело стали двигаться вперед.
- Вспомнил! - вдруг закричал Митек.
- Что вспомнил, паразит?
- Историю про лягушку, которая в кувшин со сливками попала. Стала плавать, лупить лапками, пока не сбыла сливки в масло. Потом уперлась и выскочила. Интересно, во что коровье говно навоз сбивается? И, главное, когда это произойдет?
- Тогда, когда ты заткнешься.
- Ты так думаешь? Тогда молчу.
И они продолжили сопеть и хаотично двигаться в кромешной темноте и тишине. Только хлюп из под рук, да чмок где-то внизу под ногами. Степной ветер пролетал наверху, не принося облегчение. К запаху привыкли, не морщились.
- Э, ракетчик. Я с ума схожу или взаправду вижу в темноте?
- Кажется, глаза привыкли
- Бере-е-ег!
И они рванули. Достигли на одном марш-броске.
- И что теперь? Все равно не достать до края.
- Есть вариант, - сказал Митек.
- Кричать или утра ждать?
- Ты точно гикнулся, старшой. Кричать – не услышат. Мало того, что задом к нам стоят, еще и бухие уже, не сомневайся. А до утра – вдруг случайно уснем, не выдержим стресса. Упадем и захлебнемся. Не, есть шанс выбраться быстро и без потерь.
- Как?
- Один присел, другой встал ему на плечи, выпрямились. Верхний дотянулся до края, выбрался. Ну и второго вытащил.
- И кто присядет?
- Ты, как командир, пославший бойца в пекло, то есть в дерьмо.
- С какой беды? Кто меня сюда заманил, придурок. Предупредил бы, и я бы вытащил тебя сверху давным–давно.
- Виноват, товарищ генерал, не подумал.
- Тогда лег, отжался.
- Ложиться-то зачем. Короче, давай на спичках вытянем.
- Спички тоже в брюках?
- А как же!
Достали, разломили одну. Вытянули. Выпало приседать Митьку.
- Ладно. Ты только того, побыстрей взбирайся, а то захлебнусь.
- Не зди, танкист. Задраить люки!
Митек набрал воздух в легкие, зажмурил глаза, присел. Роберт со своей задачей справился так, как будто отрабатывал навык всю армейскую службу. Вытащил Митька. Легли на спину. Увидели звезды.
- Красота-то какая!
- Лирика это, Роберт. Но жить, правда, хорошо!
- А хорошо жить еще лучше…
- Поползли в баньку, что ли, зяма?
- Пошли. Мы ведь научились видеть в темноте.
- Да, лишая мозгов, бог награждает другим.
И в одну минуту ставшие философами сержанты в запасе походкой победителей пошли в баню…
Когда в проеме открытой двери, при мерцающем свечном свете возникли фигуры Роберта и Митька в мокрых трусах, с перекинутой через плечо выстиранной в холодной воде одеждой, никто не удивился. Не было сил.
- Ну, вы даете мужики! – вяло икая, сказал Вовка. – На столе уже одна беленькая только осталась и плавленый сырок.
- Чистота залог здоровья, - веско ответил Митек.
- А водка – вред, - резюмировал Роберт. – Хорошо, что мы не заправились перед этим.
- Кто знает, может как раз наоборот. Пьяному ведь всегда по колено, а не по грудь, - задумчиво, будто припоминая что-то, пробурчал Митек.
