КЛЕТКА
Когда у Павла Васильевича, — сороколетнего холостяка, появилась женщина, все люди, рядом живущие, с одобрением в голосе сказали: — Наконец-то.
Встречая соседей, Павел Васильевич объяснял: — Это Ниночка, моя возлюбленная, дама сердца.
Но как только закончился медовый месяц, женщина сбежала.
Тут же начались суды-пересуды:
- Странный он и нудный. Я от такого тоже бы сбежала.
- Наверное, сто лет прожить хочет?!
- Он подарил ей птичью клетку?
- Да помилуйте меня! Что же это за подарок любимой женщине?
А вот мужчин уход возлюбленной не удивил. Поговаривали они между собой, что клетка та была особенная, волшебная.
Закрывал Павел Васильевич в клетке бумажного змея, а выпускал живого.
А сколько птичек райских на волю повылетало, так и не счесть.
И пришли мужчины к единому мнению, что его Ниночка тоже была им самим сделана из бумаги…ожила, отъелась и уползла.
Как же Павел Васильевич поживает нынче? Да ничего, говорят, как жил, так и живёт. Только вид делает, что женщины ему больше не нравятся.
СОБАЧНИК
Ему нечем было кормить собак.
И он продал кольцо с яшмой. Кольцо женщины, некогда им любимой.
За бесценок продал, почти за пятак, и накормил собак кашей.
Теперь женщина любуется даром — воспоминанием, тишиной опустевшего пляжа.
И тенью собак рядом, уже вечно стоящих на страже.
БЫВШИЙ, БЫВШАЯ...
На её правой руке полумесяцем шрам.
Муж ударил горящим поленом.
А у него кровь под ногтями, и он не верит словам.
Его жена пьяная резала ему вены.
Для них было новостью, что их тела представляют собой ценность.
СТРАННЫЕ ЛЮДИ
-Вы, видимо, тоже актриса?
- Пытаюсь ею стать.
- Ужасно, старушек играть, за краюху хлеба?!
- А можно мне сделать приятно вам, присесть на ваши колени?
- У меня, их нет… инвалид.
- Тогда позвольте вам их сыграть.
- Нет, сыграй-ка мне лучше то, что уже не болит — кусочек бескрайнего неба.
ПРИДУРКИ НАШЕГО ДВОРА
Сеня – местный дурачок. К такому единому мнению о нём пришли старушки нашего двора, когда год назад в летнюю пору Сене вздумалось попрыгать, побегать по лужам после грозы. Не привяжи он тогда к ноге консервную банку, никто бы и не заметил.
А так – весело скаля зубы, бегая по кругу, тарахтя банкой, он запомнился надолго не только дворовым шавкам. Люди тоже отродясь не видели такого зрелища.
Долго, до самых осенних дождей было бабкам, о чём поговорить: «Видно не свежей килькой в томате побаловал себя Сенечка», «Вона как его протащило…», «Не иначе, с нитратами та рыбка была»
А прежде они обсуждали его вылазки с полным ведром воды от подъезда до песочницы. Где он, якобы, ловит отражение луны. Никто не видел, но все знали, что Сеня ловит отражение, а в полнолуние превращается в женщину.
Странно, но эти его поступки воспринимались старухами как нечто естественное, само собой разумеющееся.
И от той лунной воды, когда Сеня, бывало, их угощал, не отказывались.
«А кто его знает, может, в самом деле, целебная водица, и мы от неё молодеть будем».
«Мария Афанасьевна, училка, так та даже для внучки берёт, не брезгует. Внучка то всё молиться, да просит у бога большие груди и ноги длинные»,
«А что, каких только чудес на свете не бывает… Сеня то наш дурачок как есть не мазанный, а ведь не стареет»
До Сени слухи доходили, но он не обижался на старух: — Вот состарюсь, и тоже буду путешествовать в окна, окружающие меня». Но, глядя на него можно было с уверенностью сказать, что он на полпути не к старости, а к детству.
