Вечерний город. Уютная кафешка. Столик на двоих.
- Слушай, Барби, помнишь о нашем разговоре, когда я тебя упрашивал поработать проституткой.
- Ну, помню. Глупая затея.
- Ну что тебе стоит, решился я наконец-то другу сюрприз сделать. Всего одну ночь. Оплачу.
- Кто такой, я его знаю?
- Вряд ли. Он священник. Дам тебе ключ от его апартаментов и, как только он уснёт, позвоню на мобилу. Зайдёшь, а там смотри сама, по настроению. Лиши его девственности. Только не забудь про свиные ножки.
- А если он трезвый будет?
- Не будет. Это я беру на себя.
Середина осени. Утро туманное, дождливое, утро самого что ни есть понедельника.
Где-то в городе, в квартире спального района, в постели два человека, взрослых, разнополых.
Мужчине лет тридцать. Девушке – в её возрасте лошади уже дохнут.
Он голый и худой. Она под клетчатым пледом и напоминает колобка.
Мужчина с выпученными глазами, в которых застрял вопрос…
А в её маленьких, поросячьих глазках читался вызов.
Глядя на них со стороны, можно подумать, что парочка занята игрой – «кто кого переглядит не мигая».
Или того хуже – серьёзно больны и навсегда.
Уснули они, видимо, вместе. Насколько были близки – неизвестно.
Но вот проснулись и понимают что они не только не друзья, а вообще не знакомы.
И есть все основания стать кровными врагами.
Он выдыхает перегар. Она вдыхает.
- Ты кто?
- Я Барби, но для вас — свинья, - начала объяснять девушка, — меня подложил вам ваш друг. И сделав значительную паузу — хрюкнула. Потом подмигнула и снова хрюкнула.
Мужчина ожидал, какого угодно ответа, но не то, что он услышал и увидел. Ему и без того было хреново, а тут ещё оно - говорящее мясо.
Стараясь осмыслить услышанное, он продолжает пялится на девушку. А между тем, её сосикообразные пальцы, как бы незаметно, медленно, подобно щупальцам осьминога, подползали к напряжённой голой плоти, покрывшейся мурашками. Мгновение и … мужчина увидел. Тут же, издав вопль, он вскочил с постели как ошпаренный. Что касается его осквернённой души, то она не ушла в пятки.
Собралась в комочек и затаившись в грудной клетке, пыталась решить что именно, задницу или пенис использовать в качестве аварийного выхода.
Из под пледа торчали свиные ножки.
- Чего орёшь? Напугал. Придурок! Копытца настоящие, экологически чистый продукт, с базара, свежатина, смотри.
И с этими словами, Барби попыталась рукой поднять торчащую свиную ногу и к своему ужасу обнаружила, что это её собственная нога.
Теперь истошно орать была её очередь.
Распогодилось.
Жаль, листья уже не такие зелёные. Висят на одном желании. Полужёлтыми, оживляющими сонный город — их сумел бы нарисовать глухой Бетховен; ноты: фа, соль вежеиспечённые, не причиняющие страданий. Листья сорвутся, полетят, упадут, сгорят, а музыка будет звучать. Её не надо слышать. Она уже пища. Фа, соль – с ними запросто можно продержаться до снега. Листья исчезнут, умрут. Вспоминать их смерть, вкушая звуки – истинное наслаждение.
Дивная миниатюра
Пишите: e-vi@list.ru