Он хотел, чтобы я его разбудил.

оказалась распахнутой. Я не удивился – когда отправлялся драться с соседом, номер не закрывал. Но, войдя внутрь, обнаружил, что моя сумка с только что собранными вещами пропала!
– А! Вот и ответы на вопросы! – с некоторым облегчением выдохнул я.
«Шайка гостиничных воров! Вот зачем был нужен весь концерт со стуками и криками!» – сообразил я и бросился в холл.
– Позовите охрану! Двое – женщина и долговязый! Это воры! Они не ушли далеко! – крикнул я консьержке и, не дожидаясь реакции, выскочил на ночную улицу.

Только там было совершенно пусто. Некого было даже спросить, куда побежали двое подонков с моими вещами.
Вслед за мной выбежала консьержка.
– Что случилось?!
– Вещи у меня украли! Двое! Парень и женщина! Вы их должны были видеть!
– Успокойтесь – никого не было.
– Да хватит уже! – взревел я – Сколько можно?! Это уже не смешно! Со второго этажа лестница ведет только в холл! Они мимо Вас должны были пробежать!

И тут меня осенило! Может, они действительно не спускались вниз, а затаились где-то на этаже, и я зря кричу на девушку? Это было бы глупо с их стороны – второй этаж достаточно высоко - но, возможно, у них была своя логика.
Я попросил девушку остаться на улице наблюдать за окнами, сам же кинулся назад, прихватив со стола в холле массивный декоративный подсвечник. Невозмутимо попивающий коньяк «ученый», казалось, не обращал на мою беготню никакого внимания.

Поднявшись на этаж, я двинулся вдоль пустынного коридора, внимательно вслушиваясь в тишину. За одной из дверей – я был убежден – затаились эти двое. Сердце колотилось, адреналин в крови бушевал. В тот момент решимости и боевого духа мне хватило бы, чтобы проломить голову кому угодно. Я чувствовал себя терминатором, жаждущего встречи с исчадием негодяйства.
Какое-то не то заклинание, не то воинственный клич вертелся все время у меня на языке. Мне даже показалось, что это уже не единожды пыталось сорваться сегодня с моих уст. Только слова эти – возможно ругательства или восклицания – были неведомы мне доселе. Я напряг сознание, пытаясь прояснить, что рвалось из меня, когда за спиной скрипнула дверь. Рука сжала подсвечник. Я резко обернулся.

«Долговязый» появился из туалета. Но, увидев меня с тяжелым орудием в руке и, видимо, страшным выражением лица, он прислонился к стене и обреченно сполз на пол.
Я подскочил и грозно склонился над ним:
– Верни вещи, гад.
Последовавшая реакция меня обескуражила – парень захохотал.
Пока я соображал, как мне поступать дальше, на этаже появилась консьержка со здоровым охранником.

– Что здесь происходит?! – потребовала она объяснений.
– Я поймал бандита.
– Это? Это не бандит – это наш программист. У него нет своего жилья, и он живет тут у нас.
– По-вашему ваш программист не может быть бандитом?
– Нет, не может. У него очень много работы, и ему некогда заниматься другим.

«Ясно – женская логика».

Все! Я устал. Эмоционально перегорел.
Как защитная реакция психики, воинственная решительность вдруг сменилась полным безразличием ко всему происходящему, в том числе и к украденным вещам. Мне вновь захотелось на воздух или под пальму к «ученому» – попить коньяка и поговорить про Ктулху.
Оставив в покое хохочущего программиста, я прошел мимо консьержки с охранником, кинув им:
– Я там двери сломал – занесите в счет.
– А как же вещи, которые у Вас украли?
– Какие вещи? Никто ничего не крал.

Ученый в холле допивал коньяк, когда я подсел в соседнее кресло.
– Простите, можно попросить глоток?
– Да-да, конечно. Правда, осталось мало.
Человек в пижаме вылил остатки мне в бокал и взял свой.
– Ваше здоровье! Кстати, по-моему, Вы сильно перенервничали.
– Да, немного. У меня украли вещи.
– Не может быть! – с искренним сокрушением воскликнул мой собеседник.
– Пустое. Забудьте. Расскажите лучше о «космических сгустках странной материи», о Ктулху.

– Вам это интересно? Мне показалось, что нет. Судя потому, как неучтиво Вы покинули меня ранее.
– Приношу свои извинения. Нервы. На самом деле мне очень интересно. Как Вы там говорили: «В своем доме в Р'льехе мертвый Ктулху спит, ожидая своего часа»?
– Да, именно так.
– И какого ж часа он ожидает?
Собеседник хлебнул коньяка и без тени иронии стал рассказывать:
– Понимаете, во Вселенной, кроме векторов пространства и времени существует еще вектор нравственности. Вектор этот определяет не то, что есть, а то к чему стремится всякая внутренняя подсистема в своем развитии, и насколько это согласуется с другими подсистемами.

Коньяк теплой волной разлился внутри меня, а от слов «ученого» трепетная нега пробежала по телу. Я слушал его с удовольствием.
Тот продолжал:
– Если существует подсистема, которая в своем развитии пренебрегает всем остальным, кроме себя, она представляет страшную угрозу для Вселенной. Ибо не просто разрушает другие подсистемы, рубя одновременно с этим сук, на котором сама же держится, но еще и заражает своей пагубной философией мир. Это как вирус. Вирус безнравственности. Если дать ему распространиться, то с какого-то момента его уже будет нельзя остановить. При этом «больная» Вселенная начнет с нарастающим ускорением скатываться к хаосу, к гибели.

– Так-так. И что из этого?
– Мир существует до сих пор только потому, что в нем есть нечто – назовем это «антитела» - что способно в нужный момент выжечь чуму в зародыше.
– И этими антителами...
– ... выступают космические стрАпельки – сгустки «странной материи» или Ктулху, – продолжил мою мысль ученый. – Это бомба, призванная уничтожить часть мира, породившую вирус, ставшую его носителем и разносчиком «чумы».
– Вы говорите: часть. А если она уничтожит всю Вселенную?

– Как бы ни был могуч Ктулху, он не может уничтожить всю Вселенную. Вселенная бесконечна. А стрАпелька не стабильна – она вырождается по мере увеличения общей массы образуемой «странной материи». Вот «вирус безнравственности» может. Чем шире он распространен, тем он сильнее.
– Простите, а кто ставит диагноз: какая галактика «больна» и подлежит уничтожению?
– Никто. Страпельки разбросаны повсюду в космосе. Но опасен только проснувшийся Ктулху. А его так просто не разбудишь.
– И что может его разбудить?
– Заклинание.
– Заклинание? Какое?

– Зачем Вам знать? – ученый строго посмотрел на меня.
– Надо же знать, чего нельзя делать.
– Простите, Вы глупы. То, что мы знаем, рано или поздно мы обязательно сделаем. Познавший «заклинание Ктулху» когда-нибудь его да произнесет. И мир, его породивший, будет уничтожен.
– Не слишком ли это жестко?
– Жестко. Но другого выхода нет. Лучше лишится бесконечно малого, чем потерять бесконечно большое.
– Но ведь мы можем случайно произнести это нечто.

– Нет. К «заклинанию Ктулху» можно лишь закономерно прийти в своем развитии. Если, например, человечество изберет для себя неверный «нравственный вектор», то однажды кто-то из нас откроет его для себя и озвучит. И это будет последнее слово, что прозвучит в нашем мире – он, породивший нас, должен будет исчезнуть. Со Слова все началось – Словом все и закончиться.
– Вот как, – я задумался, вспомнив, как какое-то неведомое заклинание совсем недавно рвалось из меня. – Тогда считайте, что сегодня могла погибнуть наша Галактика, - наконец заключил я.
– О чем Вы?
– О «заклинании Ктулху». Этой ночью Он хотел, чтобы я Его разбудил. И я чуть было это не сделал.

– Я боялся этого, – хмуро и немного неожиданно для меня признался ученый, но, тут же смягчившись, он достал «черную коробочку». – Успокойтесь. Я наговорил Вам много глупостей. Не обращайте на них внимание.
С этими словами он стал открывать «саркофаг». А я невольно вздрогнул.
– Что Вы делаете?!
– А Вас легко взять на понт! – расхохотался мой собеседник. – Смотрите, там всего лишь монпансье! Угощайтесь!
В раскрытой коробочке лежала горстка леденцов.

К нам подошел охранник, неся мою сумку.
– Это Ваши вещи?
– Мои. Где Вы их нашли?
– В Вашей комнате, – зло ответил верзила. – Пить надо меньше. Кстати, там у Вас на полу разбитый телефон – надеюсь, Вы не станете утверждать, что это мы его поломали?
– Не стану. Только Вы не говорите так грубо. Не будите Ктулху.
– Что?!

Я не стал заедаться с охранником – эта ночь меня кое-чему научила. Я взял вещи и, отправляясь к себе, обратился к ученому:
– Спасибо за рассказ. Он во мне многое перевернул. Только... может, я и сумасшедший, но вниманием не обделен – час назад Вы показывали мне совершенно иную вещь.

Наступало утро нового дня. Сколько их еще будет, пока кто-то не разбудил Ктулху?

15.09.10