ни одного полицейского фургончика. Прошёл, видимо, по Финляндии слух, что, мол, и так чуваку крепко досталось - не трогайте убогого.
Ему дали на скорую руку выпотрошить свой улов и, опять же, наспех засыпать его щедро солью. Дома придётся всё заново вымачивать и пересаливать, но - А что делать! Ему дали выспаться сколько его израненной душеньке заблагорассудится на тихой парковке в лесу. Ему позволили домчать до отеля, где оставил жену с ребятишками и увезти их подальше от неминуемой погони и расплаты.
Вскоре ему разрешат беспрепятственно пройти пограничный досмотр на выезде из страны, где даже намёком не проявят свою осведомлённость в страшной и грешной тайне Семёныча.
- Собирайтесь скорее, поехали! - бросит он жене вместо приветствия и та вдруг поймёт, что лучше ему сейчас не возражать. Даст пару подзатыльников занывшим было детям, и они поедут. Уже в дороге она осмелится проявить супружеское участие:
- Как ты осунулся, милый! Не клевало?
На седые виски она обратит внимание только дома, когда Семёныч будет блаженно посапывать на стареньком удобном и таком родном диванчике.
Думаете - все?
Нет, не всё. Запил Семёныч. Сутки кряду проспал, проснулся, и сразу запил. На неделю в запой. Такого за ним никогда не водилось. Он, вообще, только по праздникам, и то - в самую плепорцию.
Через неделю - как рукой сняло. Проснулся, сбрил сантиметровую щетину и - в полицию. Нет, не сдаваться. Машину с учёта снимать. Машина-то „засвеченная“. А лодку-то ехать вызволять надо!
Продавать машину хотел, прикиньте! Только что купленную! Чего только в пропитые мозги не вскочит. Хорошо, друзья отсоветовали, надоумили вовремя:
- Зачем продавать? Поставь снова на учёт, тебе новые номера выдадут. Мало ли там по Швеции серебристых „Тойот“ ездит. Пусть она из России - что с того? В полиции, сам говорил, только номер знают.
Так у Семёныча вместо расчудесного номера 321 ВАС - он ведь Вася, Семёныч - появилась на номерах какая-то трудно запоминаемая абракадабра. Но чего теперь горевать-то? Дело сделано - не воротишь. Зато можно смело в логово врага ехать, имущество законно нажитое отвоёвывать.
Ну, напекли ему снова плюшек, бутербродов настругали, два термоса чая накипятили - всё, готов Василий Семёныч снова к бою. Поцеловал жену на прощание, потрепал кудрявые локоны дочурки с сынишкой, перекрестился неумело - он ведь недавно ещё атеистом был - и на порог. А на пороге Мишка стоит. Они же с Семёнычем с тех самых пор не встречались. Ну, до всех событий последних, значит. Любопытно же Мишке. Зашёл Мишка узнать, как дела, и понравилась ли Семёнычу шведская рыбалка, да и вообще - давно не виделись - побазарить о том, о сём.
Неудобно Мишке отказывать.
- Ладно, не на поезде, не по расписанию - попозже поеду. - думает Семёныч.
И рассказывает Мишке всё-всё, как дело было.
- Да-а-а... - сказал Миша, отсмеявшись вволю, - А дай-ка мне, дядя Вася, ту бумаженцию посмотреть. Что там тебе припаяли. Вдруг под расстрел!
- Ой, Мишаня, так я же её порвал тогда. Для достоверности, ты ж понимаешь...
- Нет! Как же я мог забыть, пьяный маразматик! - вдруг хлопнул себя Семёныч по лбу. - Я ведь её на телефон сфоткал и на „мыло“ себе отправил. Сейчас, Мишаня, покажу.
- Ну что, дядя Вася, я тебе могу сказать... - протянул Мишка после тщательного изучения протокола.
Мишка со шведским немножко знаком, он ведь в Швеции уже, почитай, за своего, вы помните.
- Ты, дядя Вася, напрасно номера менял. Там просто лесовоз на работу приехал. Ты же не знал, а у них, если ночная смена, то она с воскресенья считается, вот он ночью и припёрся. Как бы в понедельник уже, сечёшь? А тут ты. Твоя тачка рядом с местом его работы стоит. Боялся он тебя поцарапать, деревца в кузов себе загружая. Техника безопасности - понял? Тут тебе, дядя Вася, не Россия.
Он хозяина звать, тачку попросить переставить - нет никого. Он в полицию. Та - погрузчик. А чтоб ты не особо волновался, ласточку свою на месте не обнаружив, сержант тебе эту записку настрочил. Ну, понимаешь, типа, извиняются за беспокойство.
- Суки! - выдохнул Семёныч и, как был, на пол сел.
И ещё на неделю в запой. Сначала Мишку не отпускал. Потом Мишка не выдержал - сбежал, пока Семёныч в пьяном забытьи валялся. На второй день, подлец, сбежал. А жена Семёныча потом мне рассказывала, что он, Семёныч, только одно слово и твердил все эти дни.
- Суки, суки, суки... - наливает в стакан, шевелит губами и вдаль смотрит немигающим взором.
Так вот... Сломался парень...
Вы спросите, а как же лодка. Да съездил он за лодкой, не переживайте. Всё на месте лежало: и лодка, и сеть, и спиннинг. Шведам ведь чужого не надо. Всё привёз. А потом зачем-то, как жена ни плакала, как ни умоляла, оттащил на помойку с кухни холодильник „Электролюкс“, а себе купил „Морозко“... Так и живут теперь...
