Был тут свидетелем расследования ДТП. Инспектор дорожной полиции, пытался выяснить у гламурной блондинки номер автомобиля, будто бы подрезавшего её розовый Mercedes A-Class, что и стало причиной её въезда в остановку (Слава Творцу пустую) и нанесения за одно, легкого оскорбления действием мирно стоящему троллейбусу. Девушка буквально тужилась вспоминая (или выдумывая) цифры, типа –«там точно была буква О или Десятка»). И я внезапно вспомнил очаровательный рассказ Чапека, как поэт стихотворно описал номер автомобиля, помните ведь наверняка…
Дома в строю темнели сквозь ажур,
Рассвет уже играл на мандолине.
Краснела дева .
В дальний Сингапур
Вы уносились в гоночной машине.
Повержен в пыль надломленный тюльпан.
Умолкла страсть Безволие… Забвенье .
О шея лебедя!
О грудь!
О барабан!
И эти палочки ‑
Трагедии знаменье!
И вспомнил я по этому поводу, историю имевшую быть в начале юных дел…
Было это в школьные годы в старших классах. И в те времена была у меня «пламенная любовь» с нашей литературшей, причем взаимная и виной тому была моя любовь к книгам, не только из школьной программы, а даже и вовсе вне. И прочитано мною этих книг было не меньше, если даже не больше, нежели нашей преподавательницей, а это сами понимаете, не могло не раздражать. Её естественно…
Я тогда как раз увлекся Карелом Чапеком и очень мне нравились его «Карманные» рассказы. И тут нам дали написать «Сочинение на вольную тему», а вольная тема называлась то ли любимая книга, то ли интересная книга, короче надо было написать про прочитанную книгу, ну я и взял за основу творчество Чапека. Коснулся «Войны с саламандрами» и естественно «Поэта» и не понял я по молодости, что фраза «О шея лебедя, о грудь, о барабан», насквозь неприлична и даже почти криминальна. А накануне сочинения имел место быть один казус. Меня и Федьку оставили убирать класс, меня за резвость характера, а его за хроническую лень к учебе. Пока я делил полулитровую банку воды, между многочисленным гюльбарием в горшочках на подоконниках, Федька мыл доску, а потом стал чем то шуршать и подозвал меня. Литературша оставила на стуле моднючий тогда пластиковый пакет, а из него торчала какой то журнал, Федька было обрадовался, что это классный журнал и стал экстренно его листать, но оказалось что это кустарно переплетенная пачка бумаги с надписью на титуле «Лолита» Владимир Набоков. Для моего не испорченного чуждой цивилизацией юношеского ума (Кроме сказок Шехерезады – Ничего!), эти имя и название ничего не сказали, пролистав самиздатовский фолиантик, я зацепился глазом за имя «Спортсмен Гумберт» и решил что книжки про иностранных спортсменов мне не интересны, так что книжку вернули в пакет и благополучно о ней забыли. Правда дома я по любознательности спросил у родителей, мол кто такие Лолита, Набоков и Спортсмен Гумберт, на что родители почему то стали смеяться, а потом досконально выяснили откуда мне известны такие слова. А потом наступило то самое Сочинение на вольную тему…
Короче меня с родителями вызвали к завучу, куда в качестве родителей меня сопровождал отец. Литературша устроила скандал, по поводу того, какую мерзость я осмеливаюсь писать в школьном сочинении, и что слова приведенне мной, граничат с верхом неприличия и почти с порнографией. Завуч скорбно кивала головой, но в конфликт пока не вмешивалась.
И тут мой отец преподал мне урок того, как надо брать ситуацию за рога. Он спокойно объяснил, что Карел Чапек прогрессивный чешский писатель, официально читаемый и изучаемый в Советском Союзе. А то что педагог литературы инкриминирует светлому отроку присутствующему здесь, это просто не реально и даже где то не педагогично. Вот если бы парень написал о «Спортсмене Гумберте», вот тогда был бы предмет для разбирательств, в смысле почему и вообще откуда. И мой папа значительно посмотрел на литературшу, которая сразу же пошла красными пятнами и притворилась собственным дублем.Ну а Завуч, помнила еще прошлую встречу с моим Па-па.
Короче инцидент был скомкан и спущен на тормозах. А Лолиту я таки прочитал, несколько позже.
