Побег

собаки есть, пустят по следу, вмиг отыщут… Ладно?
- Ладно-ладно. И так уж грех на душу, видать, взяла – Пелагея Ивановна встала под образами и принялась креститься – Не знаю даже, отмолю ли…

     День этот длился, казалось, бесконечно.  Когда совсем стемнело, присели на дорожку.  Помолчали, как водится. Затем Глотов медленно поднялся с табурета. Закрепил за спиной рюкзак с бережно уложенными бабой  Пашей пирогами и прочей снедью – Пошёл я… А ты спать ложись, отдыхай. Намаялась со мной-то…
- Да хранит тебя  Господь – Пелагея Ивановна многократно перекрестила Лёвушку. На цыпочки приподнялась, чтобы в лоб поцеловать... Жгучая резкая боль под сердцем отозвалась по всему телу, нежданно и стремительно.
- Так надо, баб Паш.  Кабы не сдала  ментам  -  Глотов сбросил на пол кухонный нож. Оттащил Пелагею Ивановну  ближе к вешалке. Быстро набросал на умирающего человека всю висевшую одежду. Газет ещё подкинул.  Поджёг. Сухие ткань и бумага занялись сразу. Глотов спешно прошёл к комоду. Забрал лежавшие там триста рублей. Двух сотен,что дала при жизни баба Паша, Лёве показалось маловато...
    Вскоре дом Пелагеи Ивановны уже пылал, пробивая страшным заревом ночную мглу по всей округе.  Глотов к тому времени одолел картофельное поле. Часто-часто, по-звериному  как-то, отдышался.  Ещё раз оглянулся и  кинулся в побег…