Приключения Барона Седрика Готара - хозяина Частного детективного бюро Тапир

Финес Тун, действительно, сбежал из Балонга, потому что задолжал там одному из местных мелких Тарабарских баронов. Балонгцы из Магерской банды сунулись было в Ронеро на его поиски, но сдуру ограбили прохожего, за что и были биты местными Ночными парикмахерами смертным боем, и выкинуты из Равены с наказом больше не появляться. Сейчас Финес Тун обхаживает перезрелую во всех смыслах дочку провинциального банкира, но непонятно, как он хочет добиться ее руки. По традициям Гильдии Менял, жених должен перед свадьбой внести залог в сумме в 100 000 ауреев, который может получить назад только после рождения первенца, а у Финеса Туна, кроме отцовского дома, заложенного уже минимум три раза, ничего за душой нет. Все более менее определилось и теперь мне надо было выяснить, где же этот негодяй прячет доверенность, полученную у бедной маркизы.
  Если вы хотите узнать о ком-нибудь всю подноготную, то порасспросите о нем свеже-уволенного им слугу. В информации недостатка, поверьте, не будет. Но уж если вам нужно получить о городе информацию, которой нет в газетах, то тут лучше габолера не найти никого. Несколько золотых ауреев сверх счетчика и не сильно правдивая история, что я ищу слугу обокравшего моего кузена, дали мне адрес кабачка на окраине, где собираются слуги ищущие работу и обмениваются информацией. Теперь надо было только туда попасть, что несло некоторые сложности. Я увы не был членом Гильдии прислуги Равены. Слава Единому, был у меня в Равене, аналог моей Латеранской группы школьников-скутеристов. Это были мальчишки из деповского квартала, подвизающиеся при городском вокзале, в качестве курьеров и носильщиков по мелким грузам. Вот через них я и решил начать свои изыскания. Пообедав, и малость передохнув, я двинулся на улицу, и прямо у входа в отель сбил с ног очаровательную пейзанку. Явная прислуга из хорошего дома, обремененная узелками и шляпной коробкой. Вернее, это меня она чуть не сшибла с ног, шарахнувшись от парового дилижанса, но я устоял, а она нет. Шляпная коробка полетела под ноги прохожему, он шарахнулся и сбил с ног другого, еще кто-то кого-то толкнул, и внезапно получил сдачи. Швейцар, повинуясь моему взгляду, быстро собирал оброненные ей вещи, а я, свистнув габолеру, быстро погрузил туда и вещи и их хозяйку. Мы приехали на Рыночную площадь, я усадил ее за столик в известном мне по прошлым приездам бистро, где она вместо того, чтобы при виде пирожных успокоится, окончательно разрыдалась. Алине, действительно была служанкой в графском доме, и все было бы хорошо и хозяйка к ней весьма благоволила, но у графини был муж... Данный граф, увы, положил глаз на молодую красотку, и она почти смирилась с неизбежным, так как была сиротой и деваться ей было некуда, но однажды пришедший с вечеринки граф распустил руки в гостиной, а в этот момент туда вошла графиня. Так Алине превратилась из почти наперсницы в мерзкую развратную тварь. Положение осложнялось тем, что они с подружкой снимали на двоих квартирку, а подружка вышла замуж и аренда кончается через две недели, а одной и без работы Алине такой расход не потянуть. Я как мог успокоил бедную девушку, угостил ее легкими напитками и пирожными, проводил до дома, где, как вы сами понимаете, ненадолго задержался, а потом еще раз не надолго задержался, и длилось это до утра. А утром меня осенило... Я рассказал Алине про тот самый кабачок, куда так стремился попасть. Она, оказывается, о нем слышала и даже состояла в Гильдии, но очень боялась идти туда одна. И тут меня опять осенило (чего-то я сегодня делаю все по несколько раз), я сказал, что сам сопроводить ее туда не смогу, но с радостью попрошу от этой услуге брата своей старой няни, живущего в этих местах. Этот очень приличный человек, был солдатом, демобилизовался в чине сержанта и всю гражданскую жизнь проработавший, сторожем в школе для трудных детей, так что лучшего спутника и пожелать нельзя, а уж мне он никак не сможет отказать. Девушка пришла в восторг, и, чтобы закрепить хорошее настроение, мы пошли завтракать в кондитерское кафе, а потом зашли в торговые ряды и купили Алине более приличное для нее платье (все-таки 50 ауреев). А после чего обрадованная подарком (все время, пока мы выбирали и покупали подарок, она буквально хохотала от радости), девушка побежала домой для того, чтобы покрутиться в обновке перед зеркалом, а я поехал в квартал Гильдии Лицедеев, что бы кое-что прикупить для сегодняшнего визита в кабачок "Форейтор".
  Заведение, как ни странно, оказалось чистым и вполне приличным. Алине показала знак Гильдии, и ее с сопровождающим легко допустили внутрь. Несколько десятков столиков стояли посередине большого помещения, разбитые как бы на кварталы, по профессиям. Каждый квартал состоял из центрального большого стола на 12 персон и нескольких периферийных на четыре. Все стены были завешаны листками с объявлениями и просто записками. Было очень похоже на стену дадзыбао в столице Великой Сильванской Желтой Диктатории. Симпатяшку горничную с дядюшкой при седых бакенбардах с радостью приняли за центральным столом квартала домашней прислуги. Дядюшка сразу поставил на стол дюжину нельга, чем еще больше привлек симпатии окружающих.
  Нет, если бы не густые бакенбарды, которые все время лезли в рот, и под которыми безудержно чесалось, все было бы вообще прекрасно. Когда я под видом дядюшки Мекера зашел утром за Алине, она приняла меня со всем уважением, и, единственное, что несколько смущало, это то, что на любую мою шутку она реагировала бурным весельем. Ну, а за столом я, изображая заботу о племяннице, перевел тему разговоров на странности хозяев и явно попал на благодатную тему. И, наконец, после третей смены кружек с нельгом, прозвучало имя Финес Тун. Он, оказывается, успел прославиться странностями и проистекающей из этого большой кадровой текучкой в рядах его прислуги. Сам Финес Тун частенько бывал в отъездах, и на это время запирал дом и нанимал прислугу для ухода за своей собакой. Огромный Каталаунский волкодав, обычно выпускаемый во двор на ночь, в отсутствие хозяина пребывал в вольере, пристроенном к забору, и если обычно кормил его всегда лично хозяин, то в отсутствие оного, псу надо было устраивать нечто вроде охоты, то есть через систему специальных шлюзов в вольер запускались поросята. Нанятый для этого слуга жил в привратном домике, и не имел права никому открывать кроме поставщиков свинок. Платил Финес Тун мало, и поэтому с каждым разом ему становилось все сложнее находить прислугу, тем более, что не всем было по душе отдавать на пожирание живьем волкодаву милых поросяток. Была еще и охрана из трех мордоворотов, они были при хозяине и дома, и в поездках. И еще в разговоре всплыла одна деталь... У пса был большой широкий ошейник, весьма массивный даже для такой огромной собаки. Ну, что же, я понял, где находится главный тайник афериста, дело оставалось за малым - до него добраться...
  Я проводил Алине домой, снял маскировку и приступил к составлению плана. Сейчас мой подопечный никуда уезжать не собирается, значит изобразить слугу, ищущего работу, не удастся. Пробраться в дом было несложно и нейтрализовать кучку штатских для Черного Егеря вообще было тьфу, но как разбираться потом с собакой? Не убивать же псинку только за то, что ее хозяин урод. Но, вспомнив лекцию о вербовке на слабостях, прослушанную некогда в Академии, я нашел вариант...
  Ранним Воскресным утром мимо дома 7, что по Фарфоровой улице, проезжала повозка городской службы "По очистке города от пребывающих меж двор животных" или по простому - Очистка. Это название вызвало у меня своеобразные эмоции, ибо так в Горроте, называлась полевая жандармерия. Охота, судя по всему, была удачной: решетчатый фургон был забит собаками всех мастей и смешений пород, объединяло их только одно... Все псинки относились к прекрасному полу. Фургон, замедляя ход, остановился в аккурат возле забора дома 7 и извозный, понукаемый руганью Мастера очистки, стал подкидывать в угасающую топку парогенератора пакеты с угольными гранулами. А в кузове заливался лаем собачий гарем.
  Ввиду раннего утра Бык (так звали дежурную псинку) был привязан во дворе, то есть к системе из длинной цепи, идущей от ошейника до кольца ходящего по стальной штанге, протянутой вдоль забора.
 Тот, кто не поверит, что Каталаунский волкодав может порвать цепь толщиной в палец, тот явно никогда не любил...
  Бык сделал два прыжка, даже один из которых ввергнул бы в зависть любой Цирковой коллектив прыгунов-акробатов. Первым прыжком он, под грустный звук лопнувшей цепи, перемахнул через высокий забор, а вторым прыжком десантировался в открытый сверху фургон со своими потенциальными пассиями, причем еще в полете он успел рявкнуть на пару дворняжек, выкатившихся откуда -то, с явным желанием принять участие в празднике. Фургон резко набрал скорость, а на Фарфоровую улицу все продолжали прибывать широкие массы кобелей и кобельков, причем совершенно в прямом смысле этих терминов. Да. Видимо, с химией я немного переборщил, да и псинку недооценил. Я думал, что он будет мирно гнаться за фургоном, а в переулке в подготовленном месте я его мирно усыплю на квадранса четыре, но так мне было даже легче ...
  Я довел фургон до перекрестка и резко повернул в Змеиный переулок, прозванный так вовсе не за населенность змеями, а за его извилистую форму. Тут же на встречу мне выехал близнец моего фургона с аналогичными пассажирками в кузове, а я сосчитав третью извилину переулка, вильнул в неприметный тупичок, сразу же перекрытый от главной дороги ветхим, но высоким забором. Юные Портеры с вокзала оказались на высоте. Теперь зловредные мальчишки заключали не по возрасту циничные пари на тему, сколько, чего и как кобель Бык успеет сделать за отведенное ему время. Но я прекратил веселье, вручив их старшему оговоренную плату и услав их дежурить на дальних въездах и выездах. А сам, отослав помощника к псевдо-забору, прижав к лицу респиратор, произвел по кузову фургона пару выстрелов из миниатюрного газомета. Собачки и их новый френдбой заснули одномоментно, ну а я, выждав три минуты, собрался приступить к главному. Найти в ошейнике тайник, вынуть из него Доверенность и подменить ее хитрой бумажкой под названием "Добросовестное заявление о преступлении". Эта бумага была своеобразной явкой с повинной, и ее могло принять к исполнению любое должностное лицо, имеющее отношение к полиции, судебным или фискальным службам. Это давало возможность на частичную амнистию, но при предъявлении данной бумаги предъявитель подлежал аресту или сдаче в полицию. Надо ли говорить, что до момента вручения бумаги на ней был морок, изображающий Доверенность на 100 000 золотых ауреев. Должен добавить, что все прегрешения субъекта, перечисленные в бумаге, были чистой правдой.
  Я открыл решетчатую дверцу фургона, и вдруг сзади раздались осторожные шаги, я обернулся, плавно доставая свой любимый "Гном 11", но, увидев блеснувшую в руке коренастого монаха бляху "Багряной палаты", передумал махать перед ним оружием. А совсем меня выбила из колеи будто бы материализовавшаяся из ничего стройная фигурка в комбинезоне ВЗ спецназа. Алине,