Маркс создал свою общественную науку (диамат, истмат, политэкономия). И наука эта является одной из боковых ветвей древа познания, отнюдь не стволом и, тем более, не всем древом. «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно» – вот против этого я возражаю. Общественная наука будущего определит классику марксизма более точное место. Но ведь у нас Маркса (как и Ленина, как и Сталина) сделали Богом! Развитие общественной науки было остановлено почти на столетие! Собственно и сегодня она стоит. Простите, удар был силен. Я не претендую на серьезную критику Маркса, я в качестве любителя пытаюсь лишь осмыслить несоответствия, которые бросаются в глаза.
Вы пишете: «Мое глубокое (личное) убеждение, что любая инквизиция основана на маленькой человеческой подлости, а природа человека с тех пор не сильно изменилась». Уничтожены целые классы, сосланы целые народы, расстреляны и замучены десятки миллионов своих граждан – Вы это называете «маленькой человеческой подлостью»? Доброе сердце у Вас. Но жалеть надо жертвы, а не палачей. Да, природа человека скоро не меняется. Но, думаю, использовать этот факт для оправдания озверевших политиков не стоит. Адекватную оценку должны получить те, кто нами руководил в XX столетии, иначе мы без конца будем совершать одни и те же ошибки. Сейчас многие хотят быть добренькими за счет чужих жизней. Почему? Оставим этот вопрос открытым.
15 июня 2009 г.
Марксизм. Философия создает теорию познания, то есть способ мышления. Влияние теории познания на практическую деятельность близко к нулю. Близко, но не является нулем. Невооруженным глазом здесь ее влияния не увидишь. Но философия пытается спуститься на землю, «сесть не в свои сани» – создает общественные теории развития, обязательные к применению. «Если не я, то кто!» Однако есть граница, которую, как я полагаю, ей не следует переходить.
Ей не следует входить в сферу конкретных экономических отношений в качестве хозяйки, в качестве директора, где правят бал природа, стихия, традиции, привычки, инстинкт. Случайность, наконец. Отменить частную собственность и ввести тотальное планирование или сохранить частную собственность и рыночное хозяйство – здесь философия может предложить только свободные варианты выбора. В этой сфере и экономическая теория ошибается, особенно во время кризиса. «Прежняя философия только объясняла мир», – говорит Маркс. Я полагаю, что дальше «царица наук» идти и не должна. «Но задача заключается в том, чтобы изменить его», – добавляет он. А вот это уже – превышение полномочий!
Существуют приземленные вопросы жизни, в которых роль отвлеченных построений, планов, графиков весьма ограничена. В прогноз погоды мы верим, но на всякий случай берем с собой зонтик. Для интимных отношений мужчины и женщины расписание составлять бесполезно. Медицина победила чуму, холеру, оспу; никто, кроме нее, не справится и с прочими опасными болезнями. А Маркс как философ и как экономист составил «график» общественных отношений для человечества на все времена. Размах! Масштабы! «На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» («Манифест»). Мне это напоминает детскую забаву – пускание мыльных пузырей. Если мы скажем, что это превышение компетенции, то скажем очень мало. Это «противозаконное проникновение в чужое жилище». Частная собственность и рыночная экономика работают? Дают результат? Работают и дают результат. Зачем их упразднять, исходя из высосанных из пальца философских и экономических формул? Зачем крушить все и вся? С Марксом в башке, с наганом в руке русские большевики приступили к изменению, преобразованию, переделке, ломке мира. Понадобилась мобилизация. Не только военная. Понадобилась мобилизация на ликвидацию врагов, на продразверстку, выполнение пятилеток, индустриализацию, коллективизацию. На выполнение великого плана Маркса. Мы и сегодня еще чувствуем себя мобилизованными – некогда подумать, некогда выспаться. Русские большевики поставили Россию на дыбы. Но Россия не взлетела, а повалилась, теперь мы ее поднимаем. Не надо строить рая на земле, важно не допустить ада. 8 марта 2009 г.
«Изящество и красота построения теории Маркса». Да, всякая глупость и зло рядятся в изящество и красоту, уважаемый Петр! «Образование стоимости и изменение ее величины в процессе производства совершенно не зависит от стоимости авансируемого постоянного капитала». «Ясно, что величина стоимости постоянного капитала не оказывает никакого влияния на величину произведенной прибавочной стоимости». Никакого влияния. Это написал талантливейший ученик Маркса Карл Каутский, работу которого «Экономическое учение Карла Маркса» проверил сам Фридрих Энгельс. Теперь представьте себе, что Вы, уважаемый Петр, корпели годы над интереснейшим аппаратом и, наконец, произвели его. Счастью Вашему не было конца, потому что аппарат этот производит очень нужные для людей изделия. Далее. Вы посадили к аппарату рабочего, который, используя готовое сырье, с помощью одной кнопки управляет им и легко производит продукт. И вот по теории Маркса этот «умелец» и производит все богатство мира. И все, что он произвел «совершенно не зависит от стоимости авансируемого постоянного капитала». И «величина стоимости постоянного капитала не оказывает никакого влияния на величину произведенной прибавочной стоимости».
Я был вынужден еще раз повторить высказывание Карла Каутского. Не логичнее ли предположить, что в производстве стоимости товара (товаров) на равных правах участвуют как машина, так и человек, как постоянный капитал, так и капитал, вложенный в рабочую силу. Тот и другой – машина и человек – одинаково активны. Машина – удлиненные руки человека, в ней сконцентрированы ум и энергия всех тех, кто над ней работал. Вопрос этот принципиальный, он проясняет, кто есть хозяин аппарата – эксплуататор или равноправный участник трудового процесса. Ему принадлежит прибавочная стоимость или «умельцу»? Не логичнее ли предположить, что в руках непосредственного участника трудового процесса оживает труд всех предшествующих поколений, даже тех, которые придумали и освоили колесо? Другой пример. В цеху, оснащенном автоматами, работает один человек. Его задача – манипулировать некоторой системой кнопок. Но стоимость произведенных им за рабочий день товаров баснословно велика. Вопрос: кто произвел всю стоимость этих товаров, включая прибавочную? Этот единственный работник в цеху? Здесь очевидность – способ доказательства. Не станем же мы сомневаться в том, что два всегда больше, чем один!
Становится понятной великая роль постоянного капитала в создании всех стоимостей, а также великая роль всех машин, систем, приборов – малых и великих творений человеческого ума на протяжении истории. Но если прошлый труд и живой труд равноправны, то ореол великого движителя прогресса с пролетариата спадает и рушится марксистская иллюзия о его исторической миссии. И возрастает роль придумщиков, изобретателей, инженеров, ученых, удлинивших руки работника, – хозяев – всех, кто больше работает головой, а не руками. Следует признать, что в эпоху Маркса великая значимость техники не была столь очевидна, как сегодня. В нормальном буржуазном обществе у каждого гражданина есть право – придумать свой «вечный двигатель» и организовать свое дело. Это, конечно, сложно и трудно, для этого нужны ум и трудолюбие, готовность рисковать. Но у каждого есть и право просто наняться на работу, чтобы ни за что не отвечать. А придя домой, отдаться телевизору или веселому застолью.16.11.2008
Прибавление. Истмат – это история о том, как пролетариат, последний угнетенный класс приходит к власти и устанавливает революционную диктатуру пролетариата. Для упразднения частной собственности, буржуазии и всех сочувствующих ей классов. В частности, творческой интеллигенции, которой дорога буржуазная свобода, а также трудолюбивого крестьянства. А также – священнослужителей, крепко спаявших себя с буржуазными порядками. Труд, который Маркс анализирует в «Капитале» - это труд пролетариата, то есть его физические усилия. «Мы наш, мы новый мир построим. Кто был ничем, тот станет всем!» - девиз коммунистической революции. Бородатый еврей хотел построить мировое безнациональное, бесклассовое, единомыслящее государство, государство всеобщего мира и благоденствия. Русские последователи Ленин и Троцкий поверили в эту идею.
