Часть I. СВЯТОПОЛК
Глава 1
Выглянув в окно светлицы, Зарена увидела Гордыню, что-то нашептывающего своему оруженосцу, - и сразу расстроилась: «Опять какую-нибудь пакость затевает ненавистный женишок», - с отвращением подумала она.
Гордыня приходился Зарене какой-то дальней родней – не то троюродный, не то четвероюродный племянник ее отца: «двоюродному забору троюродный плетень», - как говорила нянька, а кем его считать по отношению к себе Зарена затруднялась сказать. Гордыня почему-то мыслил себя ее женихом и не забывал сообщать об этом всем и каждому, хотя ни Зарена, ни ее отец, князь Любим, согласия на брак не давали.
Княжна родственника своего терпеть не могла, а ведь многие девушки на него заглядывались – красивый, статный, голос бархатный… Но Зарена видела Гордыню насквозь – злой, мстительный, хвастливый, да еще и бессовестный… Она вздохнула, и в который уже раз дала себе клятву ни за что на свете не выходить за него замуж, даже если отец прикажет. Да лучше… да лучше она… в лес убежит!
Чтобы не видеть ненавистного «жениха», девушка перевела взгляд со двора на улицу, ведущую к княжеским хоромам, да так и ахнула. К воротам подъезжал незнакомый витязь – его серебряные доспехи ярко сверкали на солнце; белоснежный красавец-конь гарцевал, будто красуясь, и небрежно потряхивал золотой гривой, ниспадающей почти до самой земли; на плече чудесного воина сидел белый сокол.
Вдруг сокол встрепенулся, издал громкий победный клич, взмахнул крыльями и стремительно взмыл ввысь. Видение тут же исчезло – вместо сказочного витязя перед удивленной княжной предстал обыкновенный парень в старенькой кольчуге на довольно невзрачном, хотя и белом, коне… «Чур меня, чур…» - прошептала потрясенная Зарена.
Юноша же неожиданно поднял глаза и, увидев в окошке терема княжну, замер пораженный, а во взгляде его отразилось такое восхищение, что Заренка вдруг смутилась, покраснела и бросилась вон из горницы.
Очнулась княжна на лестнице и поняла, что во весь дух мчится во двор… Она остановилась, несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и продолжила путь медленным степенным шагом, как и подобает княжеской дочери.
Х Х Х
Святополк ехал по улице Стольного города. Копыта его коня громко цокали по деревянному настилу – Туманко пугался, нервничал и то принимался гарцевать, то норовил двигаться боком… Он никогда еще не ходил по мощеным улицам. Свят и сам чувствовал себя не совсем уверенно – он уже давно не был в большом городе – с тех самых пор, как мать увела их с братом из родного дома, спасая от врагов…
Святополк попытался отогнать грустные воспоминания, похлопал коня по шее, чтобы успокоить, чуть натянул поводья… В это время с неба камнем упал белый сокол и привычно устроился у него на плече.
- Ты что это, Соколок? – удивленно спросил юноша. Уже соскучился? Мы же только что расстались… Я к князю в дружинники еду наниматься, а не в сокольничьи. Лети-ка, дружок обратно в лес!..
Сокол громко крикнул, послушно взвился в воздух и улетел. А Свят, подняв голову, увидел перед собой внушительные хоромы, обнесенные надежной стеной с небольшими башенками по углам, и сразу понял – вот он княжеский двор. Одно из окон терема, венчающего хоромы, было раскрыто, и в нем молодой воин увидел девушку такой необыкновенной красоты, что сердце трепыхнулось от восхищения… Красавица тоже посмотрела на него, потом вдруг ахнула, покраснела и исчезла…
«Эх, смутил девицу», - с сожалением подумал Свят, спешиваясь.
Но долго задумываться об этом Святополку было некогда – два княжеских отрока заступили ему дорогу, не давая пройти в ворота. На их зов явился воин по-старше и строго спросил:
- Ты кто такой будешь? Если в дружину наниматься, так нам ненадобно… Через год приезжай, тогда и посмотрим…
Свят спокойно выслушал дружинника и сказал с достоинством:
- Я к князю с письмом от Пересвета.
Хмурое лицо старого воина просветлело, на нем даже мелькнуло что-то похожее на улыбку:
- От Пересвета? Тогда заходи. Добрыня, отведи-ка коня на конюшню, - велел он одному из отроков с веселым веснушчатым лицом.
- У меня конь с норовом – чужих не жалует, - сказал Свят. – Я сам его в конюшню поставлю, мне бы только показали – куда…
- Это твоя-то кляча с норовом? – ехидно усмехнулся Добрыня, протягивая к Туману руку, чтобы взять его под узцы. Но тот сердито ощерился и так грозно лязгнул зубами, что дюжий парень отшатнулся. – Что твой волк… - пробормотал он под смех собравшихся вокруг воинов.
А Святополк, не меняя серьезного выражения лица, проговорил:
- Я, конечно, лесной житель… многого не понимаю… - он сделал многозначительную паузу, - но перепутать жеребца с кобылой и клячей его обозвать…
Ответом ему был громогласный хохот, даже строгий пожилой дружинник усмехнулся. Добрыня оторопело глянул вокруг и неожиданно тоже рассмеялся.
- Молодец, так мне и надо… Наконец-то будет с кем шуткой перекинуться. А то все только обижаются. Особенно вон тот, Гордыня, - и он кивнул на нарядно одетого молодого дружинника, почему-то стоявшего посреди двора, зажав в руках огромную рогатину, с которой в пору было выходить на матерого медведя, и удивленно добавил. – Чего это он? На охоту что ли собрался? Вроде не время сейчас… Ну да ладно, шут с ним, пошли на конюшню – устроим твоего зверя…
Добрыня двинулся через двор, а Свят, заметив, что навстречу идет та самая красавица, увиденная им в окошке, так и застыл на месте. Очнулся он от ощутимого толчка в бок и строгого голоса пожилого дружинника:
- Иди, иди!.. Нечего на княжну глаза пялить!
«Так это княжна…» – удивленно подумал Святополк и медленно двинулся за Добрыней, который уже успел пересечь двор и поджидал его у стены, не торопясь исчезнуть в хитросплетениях дворовых построек.
Неожиданно тишину нарушил грозный рев медведя, в котором, кроме гнева, слышались боль, удивление и обида. Свят быстро перекинул поводья коню на шею, шепнул ему что-то, и тот застыл как вкопанный.
В это время во двор выскочил медведь. Не очень крупный зверь, но в маленьких его глазках светилась такая ярость, что даже закаленным воинам стало не по себе; бурая шерсть на боку и груди торчала клочьями и была опалена огнем… Медведь приостановился, еще раз сердито рявкнул и крупными скачками двинулся дальше.
Дружинники схватились за мечи, а Гордыня картинно заслонил собой испуганную Зарену, выставив вперед устрашающую рогатину.
Святополк, быстро намотав на левую руку плащ, а правой привычно выхватив длинный охотничий нож, бросился навстречу медведю. «Молодой еще, - подумал юноша. – Может просто пугнуть, не убивать…» Он уже приготовился громко крикнуть, но вдруг увидел белое пятнышко с правой стороны груди…
- Топтыжка! Вот ты оказывается где! А я-то весь лес обшарил, все тебя искал…
Медведь тоже узнал Свята, подбежал к нему, встал на задние лапы и, обняв юношу передними, что-то обиженно забурчал ему на ухо.
Дружинники испуганно ахнули и бросились на помощь – заломает парня разъяренный зверь!..
Святополк же погладил медведя по лобастой голове, похлопал по спине и сказал ласково:
- Ну, ладно-ладно, малыш, хватит обниматься, сядь-ка пока.
Топтыгин послушно опустился на четыре лапы и уселся, словно собака подле хозяина, спрятав голову Святу под мышку и довольно ворча.
Святополк огляделся – воины медленно убирали мечи в ножны. Он посмотрел на княжну – на ее лице испуг сменился восхищением. Юноша улыбнулся ей и сказал:
- Не надо бояться. Медведь еще молодой, первое лето без матери… Он бы не тронул никого, да его раздразнили, шкуру вот подпалили… - Свят потрепал Топтыжку по лохматому боку.
Зарена презрительно глянула на Гордыню – так вот, что он затевал, сговариваясь со своим оруженосцем. Дружинники понимающе посмотрели на рогатину, заусмехались – вот почему молодец торчал с ней посреди двора. А Добрыня ехидно заметил:
- Эй, Гордыня!.. Зачем тебе рожон?! Ты, случаем, не на медведя собрался?!
Незадачливый «герой» был настолько ошеломлен всем происходящим, что до сих пор крепко сжимал в руках ненужную уже рогатину. Он со злостью бросил ее на землю, плюнул с досады и гордо пошел прочь под громкий хохот дружинников.
Гордыня был страшно зол и обижен на весь свет – ведь он не смог сразу же осадить дерзкого Добрыню, а вызывать на поединок сопливого мальчишку – слишком много чести! «Ну, ничего, я им еще отомщу! Всем! И наглому отроку, возомнившему о себе ни весть что, и этому деревенщине, нарушевшему такую замечательную задумку… да и Зарене…»
Подумал так и сам испугался: как это Зарене – ведь она же его невеста! «Да какая она невеста… ненавидит меня, презирает… Ишь ведь как посмотрела – будто на лягуху какую!.. Да и князь тоже хорош – до сих пор не дал согласия на свадьбу. Тоже мне родственник! Ну, ничего, они еще вспомнят меня, еще пожалеют!!!»
Гордыня отвесил здоровенную затрещину не во время подвернувшемуся под руку оруженосцу, велел тому оседлать коня и вихрем умчался из города, не обращая внимания на проклятия горожан, еле-еле успевающих сторониться от бешенно мчащегося всадника.
