Маг в сером.Трилогия.Книга первая.Денвер Блэк

мускулатурой. А с виду такая хрупкая и беззащитная девушка. Странно?
–  За-ду-шишь.
Наташа удивленно посмотрела на мое сине – зеленое лицо и с перепугу быстро разжала объятья. Волна свежего воздуха обожгла легкие. Я с трудом прокашлялся.
–  Уф! Ничего себе захват! Ты случайно, не занимаешься японскими единоборствами?
–  Нет! Ушу – это гимнастика, а не борьба. Но помниться, одно время я занималась в секции карате. Даже желтый пояс получила. Правда, потом потеряла…
–  А я то думал, где же ты научилась такому захвату, – мы не сводили глаз друг с друга.  
Сидели так минуты две.
–  Ну, нам пора! – Я снял бинт, хлопнул в ладоши и направился к выходу.
–  Куда?
–  На репетицию нашего номера. Ты ведь не забыла, что теперь мы работаем в паре?
–  Нет.
- И наверняка не хочешь, чтобы на завтрашнем выступлении от меня остались одни ошметки?
- Нет, - она поежилась, представляя себе эту картину.
И взявшись за руки, мы вместе вышли из гримерки на арену цирка.

Репетиция прошла на «ура». Нам аплодировали все. Даже режиссер, а вообще-то, для того чтобы он хотя бы раз хлопнул в ладоши, надо совершить чудо. И мы его совершили.
На следующий день была премьера моего нового номера. Все очень волновались, а в особенности Наташа, потому что впервые выходила на публику без костюма. Никто даже и спросил, куда подевалась та волосатая горилла, которая была одним из главных номеров, цирковой программы.
Вот уже объявили мой номер. Перекрестившись и выпустив на сцену большую струю пара, я выбежал сам, откинул свой старый, расшитый звездами плащ и поклонился. Раздались первые негромкие хлопки. Вначале я показывал простые фокусы, вроде кролик из шляпы или букет из рукава. Затем управлял огнем (поджигал себя, делал сильную струю огня, дуя на пламя факела, жонглировал горящими палками и другое), распиливал пополам свою ассистентку (Наташа доверяла мне, как родному брату) На ней был изящный костюм наложницы гарема и весь блестящий от блесток (простите, тавтология, вырвалось)
–  И напоследок – смертельный номер!!! – проревел я, что есть мочи, чтобы расслышали все. Микрофоны выставляют на арене, но толку от них мало. Половины либо выключены, либо сломаны. Так что надо иметь могущественные легкие, чтобы докричаться до последних рядов. – Этот трюк проделывался немногими фокусниками и лишь одному из них удалось выжить после этого фокуса (весь зал ахнул). Да в живых остался только один фокусник, имя которого я не могу пока произнести. Если я выйду живым, то обязательно назову его имя, потому что я побью его рекорд. Он выбрался из смертельной ловушки за полчаса. Я же собираюсь проделать тоже самое, но за десять минут (грянули овации, я раскланялся). – Клетку на арену! – На середину площадки выкатили стальную гигантскую коробку. Я тем временем объяснял суть фокуса. – Меня закуют в кандалы, наденут по верх смирительную рубашку, на лицо мне наденут маску. Затем на меня повесят увесистые замки и цепи, повесят к потолку клетки. Вы спрашиваете меня «Чем же этот трюк смертелен?». Дело в том, что по истечении десяти минут отведенного мне времени, в клетке будут включаться вертикальные лазеры. А чтобы еще добавить остроты в мой номер, лазеры будут не только вертикальные, но и горизонтальные. Для того чтобы вы все сами смогли увидеть в клетки по всюду спрятаны скрытые камеры. Поэтому вы можете наблюдать за мной с разных ракурсов. Сейчас я хочу, чтобы все слабонервные, беременные женщины и дети покинули на время зал цирка. Пойдите на улицу, подышите свежим воздухом и купите себе попкорна или сахарной ваты. –  Два человека вышли на улицу. По-моему это были какие-то мужики, а не женщины или дети. Ну, ладно, не мне их судить. – И еще я хочу сказать, чтобы не произошло, представление должно продолжатся! – с этими словами я собрался войти в дверь «камеры смерти». Меня остановила Наташа.
–  Береги себя, –  мы обнялись.
–  Да не бойся ты. Я уже столько смотрел в лицо смерти, что почти стал ее родным братом.
–  Какой ты храбрый.
– Ну… Пора! – Я вновь перекрестился и вошел в пустую, темную, холодную камеру.
Когда меня привязали к потолку и надели маску, клетка закрылась, и начался обратный отчет до запуска лазеров. Мешкать было нельзя, мне была дорога каждая секунда. Я не стал медлить и в две минуты снял с себя все цепи. Зал ахнул и зааплодировал. Затем мне следовало снять наручники и смирительную рубашку. Никто даже и не догадался, что перед выступлением я основательно обмазал руки рыбьем жиром, поэтому наручники я снял за три минуты. У меня оставалось всего пять минут. Зал заворожено смотрел на экран. Затем я стал извиваться как змея, и в одну минуту с меня слетела смирительная рубашка, я снял маску и начал отстегивать ноги от потолка. Зал зашевелился и уже кричал как на футбольном стадионе «Давай! Давай!». Когда я отстегнул вторую ногу, оставалось меньше минуты, и я помчался к выходу.
Немного повозившись с замком, я все же каким-то образом успел выбежать, не помню, правда, как я это сделал, но лазер чуть-чуть попортил мне кроссовки. Хотя всем уже было все равно, потому что трюк удался. Когда я вылетел из камеры зал разразился такими овациями, что мне казалось, рухнет купол цирка. Меня забросали цветами, как популярную рок звезду.
–  Я говорил вам, что назову имя того, фокусника?!  Его имя Дмитрий Гаврош! Да, вы не ослышались! Это ваш покорный слуга! Правда, помниться, этот трюк был со взрывчаткой.  Это подвергало опасности весь зал. Теперь же я проделал, этот номер с угрозой только для самого себя!  победил страх и сделал это еще раз!! ВАУ!!! – кричал я, уходя за кулисы, а зал продолжал мне аплодировать. Следующий номер был с дрессировщиком слонов и тигров, но зрители до сих пор находились под впечатлением моего трюка. Каким же образом я вылез из клетки? Ничего не помню… как будто кто-то открыл дверь клетки и перенес меня по воздуху, прямо на землю. Хотя какая сейчас разница! Хорошо жив остался. Хотя… Мои кроссовки явно подверглись большему испытанию, чем я. На одном кроссовке виднелись крупные дыры от лазера, а на втором, вообще не было подошвы! Наверное, оторвалась. Ладно, главное, что все живы и всем хорошо.
«Живы, то все, а хорошо не всем», как говаривал наш любимый режиссер Александр Николаевич Пунов, после моего очередного, очень рискового трюка.
Мы в обнимку с Наташей дошли до нашей коммуналки (вернее доползли, потому что я сильно прихрамывал, поэтому Наташе пришлось меня поддерживать). Всем циркачам на время прибытия в том или ином городе полагалась отдельная квартира в пятиэтажном доме, но наша труппа за все годы моей работы возросла, чуть ли не в три раза. Поэтому когда до меня дошла очередь получения жилья, то дали только комнатку в коммунальной квартирке. Со мной вместе жили Наташа (ей совсем недавно выдали комнату) и наш атлет Ментер (причем у него было в два раза больше места, чем у меня с Наташей. Не известно, чем наш друг, так поразил хозяйку?).
Когда дошли до моей комнаты, я предложил зайти. Натали объяснила, что у нее дела в своей комнате и ушла к себе. Я тоже лег в кровать. Но мне не спалось. Все мысли были лишь о ней. Почему Наташа ошарашено на меня посмотрела, заметив серый амулет, на шее. Нет! Столько совпадений между нами быть не могло (мы вместе учились в одном институте, на одном и том же факультете, оба его не закончили и оба стали работать в цирке. Не удивлюсь, если ей нравиться фантастика и рок музыка). Наверное, между нами есть какая-то связь, только какая? Надо будит в этом разобраться, а пока… Я встал с постели, походил взад вперед, посмотрел на часы. Было без четверти полночь. Ну что ж. Раз мне сегодня не уснуть, то хотя бы тихо послушаю радио, чтобы никого не разбудить.
По квартире разливался громкий храп нашего силача. Его я не боюсь разбудить, а вот рыжеволосую девушку, не хотелось поднимать с постели.
Тихо включил радио, сел за стол и стал подбрасывать монету в воздух. Неожиданно кому-то передали по радио песню… В общем, не важно, какой группы. Но  название запомнилось «Ты прав».
Я отложил монетку и начал тихо подпевать. Естественно в скором времени в мою дверь постучали. Правда, слишком тихо. Наверное, думали, что сосед за стеной поет во сне, и просят его сбавить громкость.
–  Войдите! –  Пришлось прикрутить радио.
Это была моя зеленоглазая ассистентка.
–  Мне не спалось, –  чуть слышно прошептала она. Затем посмотрела на включенный приемник. – Потом я услышала, как ты пел и мне захотелось послушать поближе. – Она стояла в дверном проеме, боясь войти, на ней был все еще тот же костюм наложницы, что и при исполнения моего трюка. Мне тоже пока не удалось переодеться.
–  Заходи, –  я выключил радио и застелил кровать. – Садись. Мебели, как видишь не много, но сесть все равно есть на что, –  Она присела на краешек моей грубой постели. – Чай пить будишь?
Зеленоглазая девушка кивнула. Наскоро взяв кипятильник, налил в большой стакан воды из-под крана и по шуршав по полкам, извлек на свет пачку засохших крекеров.
–  Наташа, –  говорил я, заваривая чай в пакетиках. – Давно хотел у тебя спросить…
–  О чем? – смущенно улыбнулась она, принимая чашку.
–  Я с тобой… то есть, нет… мы с тобой раньше нигде не встречались? – Наташа удивленно на меня посмотрела. – Нет… Я понимаю, что это звучит глупо, но где-то я тебя уже видел.
Она чуть не подавилась крекером.
–  Не думаю, –  она поскребла ноготком подбородок. –  А ты  не учился в том же институте, что и я? По-моему, даже на том же факультете?
–  Учился! – Даже не удивляет поднятый ею вопрос. – А почему ты спрашиваешь?
–  Я тебя заметила у входа в институт. Хотела поздороваться, но я разговаривала с профессором Бочкиным, о поступлении в клуб астрономов.
–  Так это был профессор?! – Меня разрывал безумный хохот. Наташа сначала смотрела на меня как на идиота. Но вскоре мы вместе стали ухахатываться, катаясь по полу.
Отсмеявшись, сел на кровать и помог девушке подняться.
–  А над чем мы смеялись? – сквозь хохот спросила она и снова разразилась заразительным смехом.
–  Просто… Ха-ха… О-ой! Врач же запретил мне так хохотать. Я просто вспомнил, какая у того мужика… как его там? – я смахнул счастливую слезу. – Бочкина! Какая у него была прическа.
–  Ага! Что-то наподобие взрыва. Кажется, она называлась «гибель Центуриона» или еще как-то там.
–  Точно! А еще он говорил как-то, слегка гундося и заикаясь.
–  Да, да. – Она опустила голову. – Вот были времена. – Снова полились слезы. Ну, не могу! У меня сердце разрывается, когда она плачет.
–  Такое не забывается, –  я обнял ее за плечи и стал гладить по голове. Она ревела, уткнувшись мне в плечо.
Окончательно выбившись из сил, пришлось отвести Наташу в ее комнату. Она оказалась даже меньше моей: зеркало, шкаф битком, набитый костюмами и париками, внушительный гобелен на стене, стол, окно, кровать. Вот и вся мебель.
Зеленоглазая бестия вскоре легла спать, не без моих нотаций, конечно же. В начале она немного сопротивлялась, но вскоре успокоилась и засопела. Я укрыл ее чмокнул в лоб на ночь и тихонько вышел за дверь.
Уже начало светать. Пускай завтра воскресенье, но это же не значит, что фокусник не должен спать. Перед тем как заснуть меня тревожили разные мысли: о родителях, о друзьях, но в основном о Наташе.
Почему