Глава 11 Голод. Месть Рустама.

Стали искать тёмное место.
-А чего это им не понравилось под фонарями? – ухмыляясь, спросил Манин.
-Темнота - друг молодёжи, понял?
-А, ну тогда да.
-Жора отстань приставать с глупыми вопросами, дай послушать, чего там Корзун дальше сморозит.  Продолжай, Серый, свою байку.
-Забрались они, значит, в закуток, беседочка там старая в кустах стояла, вот они там и уединились. Ну, сначала  как положено - поцелуи взасос, потом стал Ромка по титькам шариться. Залез, говорит, под кофточку, а грудей–то и нема. Он туда-сюда рукой - нету. Удивился дружок, но виду не подал, мало ли чего, может, не выросли, думает. В школе тоже не у всех девчонок груди были, звали таких «плоскодонки», бывает.
-Конечно бывает, во как у меня у некоторых, – влез опять Манин.
-И Ромка об этом же подумал, тем более девочка податливая, всё разрешает. Ну, думает, сейчас я её окучу, а у самого уже всё поднялось, из штанов прёт. Голова в такие моменты, работает плохо, а иногда и вообще не работает. Раз титек нет, полезу пониже, и стал опускать руку под юбку.
Тут девочка стала сопротивляться:
-Не надо лазать, я сама вставлю, раздевайся, – и взяла рукой  Романа за член прямо через штаны.
Ромка был на седьмом небе:
-Вот это тёлка, всё делает сама, мне ещё такие не попадались, – размышлял он, скидывая штаны.  Он приспустил трусы и выставил вперёд своё хозяйство. Девочка, не снимая юбки, скинула свои трусики, и, повернувшись задом, взялась  рукой за Ромкин член.
-Вставляй скорей, – прошептала она, направляя член во влагалище.
Ромка напрягся и стал входить в запретный плод.
-Как туго, целка, что ли? - подумал, приятель. И в этот самый счастливый момент жизни моего приятеля, ему в нос ударило густым запахом человеческого дерьма. Ромка в недоумении остановился.
-Ну, давай же, вставляй скорей, чего медлишь! – возмутилась девчонка, и в её голосе послышалась грубоватая интонация.
Ромка насторожился: «Чего–то тут не так! – пронеслась умная мысль, и он сунул руку девчонке промеж ног, - Боже! Да это же парень»! Промеж ног у девчонки висели большие мужские яйца. Ромка отскочил в сторону и натянул штаны.
-Ну, чего ты придурок? Я только расслабился, а ты на попятную. Какая тебе разница девка я или парень, главное, чтобы дырка была, а остальное всё неважно, – раздался грубый мужской голос.
 Ромка был в бешенстве, так его обмануть, так подставить! Ведь кто узнает – засмеют! Перепутать парня с девкой! «Убью, собаку»! – вскипела в его башке  кровь. Не застегивая штанов, Ромка нанёс парню–девке удар ногой в живот.
-Ой! – взвыл парень -девка и бросился бежать, держа в одной руке сумочку а в другой - беленькие трусики.
  Серёга замолчал и вопросительно поглядел на друзей.
-А дальше что было с твоим приятелем? – прервал молчание Манин.
-Да ничего не было. Девка убежала, а Ромка застегнул штаны и пошёл на танцы, искать другую девчонку, если повезёт, конечно.
-Нашёл? – хором спросили друзья.
-Нашёл, даже женился, сейчас ребёнок уже растет.
-А тебе кто это рассказал? Он сам или кто другой?
-Сам, сам. Выпивали как-то, вот он по пьянке и разоткровенничался.
-Что у трезвого на уме, у пьяного на языке, – поддакнул Манин.
-А ведь за это сажают, статья такая есть, за мужеложство, знаешь?
-Меня–то за что сажать, я просто рассказал! – возмутился Корзун.
-Как за что, вот за это и сажать. Не мели языком, знаешь, как при Сталине сажали, рассказал политический анекдот - пожалте на нары, десять лет без переписки.
-Ну, ты Герка сказанул, «при Сталине»! Мало ли что было при Сталине, было время, и цены снижали, а сейчас только повышают по просьбе трудящихся, так что ты палку не перегибай.
– А знаете что, – разрядил обстановку Жора, -  после армии приезжайте ко мне в Тутаев, у меня батя самогонку гонит -  пальчики оближешь! Попьём, вспомним прошлое.
– Надо ещё дожить до этого времени, – вздохнул Вован.
– А я умирать не собираюсь, ты чего нас хоронишь! – «полез в пузырёк» Манин.
– Нормально одеколончик вдарил, раз у Жоры «вальты» пошли! – сказал Герка.
– Пошли в казарму, а то ещё раздерётесь с бутылки одеколона.
– Пошли, а то действительно сейчас раздерёмся.
   Ребята встали и неуверенной походкой двинулись к казарме. Войдя в казарму, друзья увидели, что все стоят построенные.
– Вы где болтаетесь? – спросил дневальный. - Идите скорей, вас уже ищут, завтра стрельбы.
   Ребята разошлись по своим отделениям.
– Вы где были, рядовой  Корзун? – спросил сержант.
– Курил, товарищ сержант! – гаркнул Корзун.
– Много курите, товарищ солдат.  А от кого это так одеколоном несёт? – спросил  он.
– Не могу знать! – ответил Корзун, и встал в строй. Прискакал прыгающий лейтенант, и тоже встал рядом с призывниками.
– Что–то сейчас будет, – подумал Серёга. Дневальный заорал на всю казарму:
– Карантин, смирно! – и в казарму вошли капитан и два полковника.  Встали  перед строем призывников.  Один из полковников, который был постарше возрастом, громким, хорошо поставленным голосом  поздоровался с призывниками.
– Здравствуйте, товарищи призывники!  
 Призывники, набрав полные лёгкие воздуха, гаркнули на всю казарму:
– Здравия желаем, товарищ полковник!
   Полковник негромко, но чтобы слышали все, сказал капитану:
– Молодцы, хорошо подготовили, громко приветствуют. Посмотрим, как завра стрелять будут.
    И продолжил уже для всех:
– Вы уже почти  закончили подготовку курса молодого бойца. Завтра у вас пройдут контрольные стрельбы, и вы будете готовы  принять присягу. Вот с этим я и хочу вас поздравить.
 – Служим Советскому Союзу! – опять гаркнули призывники. Полковник заулыбался и сказал капитану:
–Ух! Молодцы, хорошо кричат. Для солдата главное, чтоб умел громко приветствовать командира, остальному научится во время службы. И добавил, уже уходя:
– Распределяйте по площадкам, товарищ капитан, да не забудьте сообщить на площадки, чтобы  оружие привезли.
– Так точно, товарищ полковник, сообщим, – подозвав лейтенантов, он стал отдавать им распоряжения. Серёгу, распределили на ВИП № 22.  ВИП -  это Выносная Измерительная Площадка.  Вместе с Серёгой на площадку попали ещё шестеро русских и два азербайджанца. Раньше Серёга ни с кем из них знаком не был.
- Ничего, познакомимся,  - подумал  он, в голове у него гулял лёгкий хмель.
   Утро перед стрельбами оказалось сумасшедшим, все куда–то  торопились, несколько раз строили призывников, собирали военные билеты, потом опять раздавали. Часам к двенадцати вся суматоха успокоилась. К зданию подогнали штук двадцать «Уралов», каждому призывнику выдали его автомат, штык - нож,   подсумок под магазины и противогаз. Единственное, что не дали призывникам -  это патроны.  Объяснили это тем, что они ещё неопытные и может произойти непроизвольный выстрел. Поэтому патроны  пообещали выдать прямо на стрельбище.  Призывников загрузили в машины и  повезли на полигон. «Уралы» развернулись на плацу и выехали на дорогу. К полигону вела такая же, как и везде бетонная дорога. «Дын-дын-дын» - тряслись машины. До полигона было  примерно километров пять, поэтому призывников растрясти не успело. Полигон представлял собой большую площадку размером с три футбольных поля.  Вдали виднелись мишени.
« Как далеко – подумал Серёга. - Разве с такого расстояния попадёшь»?
  Призывников распределили повзводно, каждому взводу свои мишени. Стреляли по отделениям, сначала первое отделение, за ним второе и третье. Происходило это так, сержант выдавал каждому призывнику по десять патронов, сначала стреляли из позиции лёжа, потом вставали, и из позиции стоя. Каждый призывник производил по десять выстрелов, пять – лёжа, одиночными, и пять – стоя, очередью. Отстреляв, призывники вместе с сержантом шли смотреть, кто попал, кто нет. Серёга отстрелялся плохо, сержант сказал:
– Ну, Корзун, у тебя всё в молоко, стрелок из тебя хреновый.
 Но самое странное было в том, что после стрельбы, каждый отстрелявшийся должен был собрать все гильзы и сдать сержанту. Сержант, посчитав их, сдавал офицеру, и только после этого офицер разрешал покинуть позицию. Если не хватало хоть одной гильзы, приходилось всем её искать, иначе офицер не отпускал.
«Наверное, уже что–то  происходило, раз такие меры предосторожности», – оценив ситуацию, подумал Корзун. Стрельбы пролетели быстро.
  «Всё интересное почему–то  проходит очень быстро», – горестно подумал Серёга. Отстрелявшиеся призывники строились у машин. Дежурный офицер проверил, как закрыты задние борта, убедившись, что всё нормально, он отдал приказ о начале движения. Колонна тронулась, и ребята опять затряслись по неровной дороге.
– Неужели все два года будем трястись по таким дорогам, – возмутился какой – то призывник.
– Да уж дороги, что надо! – поддержал его другой.
– Что, не нравится? – засмеялся сержант, сопровождавший взвод. – Эта дорога - сказка по сравнению с той, по которой вас повезут на площадку, – продолжил он, насмешливо поглядывая на призывников. - Готовьтесь, до самой ближней площадки отсюда километров тридцать, не меньше, вот там уж потрясётесь по-настоящему. А готовиться вам недолго, завтра увезут.
– А как же присяга? – с недоумением спросили призывники. - Там, что ли, будем принимать?
– Нет, на присягу вас снова привезут, – ответил сержант. Машины остановились на плацу, призывники выскакивали из машин и строились. Капитан собрал лейтенантов, командиров взводов и приказал сдать автоматы и всё остальное в оружейную комнату. Лейтенанты приказали сержантам повзводно заводить призывников в казарму и сдавать оружие. У оружейной комнаты выстроилась целая очередь из призывников, а те, кто уже сдал оружие, уходили в казарму. Вот в этой–то неразберихе и произошло ЧП, а точнее Рустам сумел осуществить свою месть. Каким путём он умудрился утаить  патроны, при такой отчётности и контроле, никто так и не узнал. Поговаривали, что ему привезли земляки с площадки, но доказать эту версию не смогли, да и не  пытались. В общем, дело было так: когда взвод Рустама стал сдавать оружие, он стоял в самом хвосте. И высматривал, где в казарме находится его враг Димка. А тот, спокойно сдав оружие, сидел на стуле и разговаривал с приятелем. Разглядев среди других солдат своего обидчика, Рустам не привлекая к себе внимания, подсоединил к автомату магазин. Спокойно  передёрнул затвор, прицелился  и, прокричав на всю казарму:
- «Аллах Акбар»! - нажал  на спусковой крючок. И ехать бы Димке домой в цинковом гробу, а может и не только ему, но Рустама подвела неопытность. Он, по незнанию, перевёл рычаг с одиночных выстрелов на автоматические. И вместо одного выстрела дал по Димке очередь, автомат по инерции задрало вверх, и все пули ушли в потолок. При этом пострадал ни в чём не повинный узбек:  одна из пуль, отрикошетив, угодила ему в ногу. Зевавшие до этого лейтенанты опомнились, подскочили к Рустаму, выбили у него из рук автомат и, уронив Рустама на пол, стали с остервенением топтать его ногами. Он свернулся в клубок и лежал молча, закрывая лицо руками от ударов сверкающих офицерских сапог.
  Выскочивший из дежурной комнаты майор оттащил лейтенантов, поднял с пола окровавленного Рустама и увёл в дежурку. Казарма гудела, все спрашивали друг друга:
– Ты что видел? А где он патроны взял? Что такое «Аллах Акбар»? А почему не