Глубокая древность

- Ты свободна? – Спросила Надя, заглядывая в комнату.

- Свободна, - улыбнулась я. – Что, опять задача не получается?

-  А нам сегодня не задавали задачу, только примеры, и я их уже решила.  У меня к тебе несколько вопросов.  Нам по окружающему миру задали, - пояснила девочка, усаживаясь в кресло.
Она взяла ручку и открыла блокнот.

- Расскажи мне о своем детстве, - она с любопытством рассматривала меня, как будто я была пришельцем с другой планеты.

Я задумалась. Что ей рассказать?  
- Начни с того, как ты пошла в школу, - помогла мне Надя.

- В школу я пошла в семь лет, - я снова задумалась, вспоминая далекие годы.  – Школа у нас была двухэтажная, с  широкими коридорами. На втором этаже стоял теннисный стол, и мы любили на переменах играть в настольный теннис.

- Про теннис мне не надо. А какие у вас были парты?

- Парты? Наша парта – это деревянный стол с покатой поверхностью,  соединенный  со скамейкой. В нашем классе  парты были зелеными, а в соседнем - скамейка зеленой, а поверхность  – черной. И я ребятам из того класса очень завидовала, мне казалось, что у нас парты не совсем настоящие, а у них настоящие.  На парте была выемочка для ручек и карандашей, чтобы они не падали во время урока на пол.  А еще было специальное углубление для чернильницы.  Помнишь, ты смотрела фильм «Первоклассница»? – спросила я улыбаясь.

- Помню, это где в классе было много-много девочек.  У вас что, тоже в классе были одни девочки? – удивилась Надя.

- Нет, девочки и мальчики  вместе учились, -  засмеялась я. – У нас были примерно такие же парты. И мы, как и в фильме,  тоже сначала писали палочки и крючки простыми карандашами, и только потом нам разрешали писать ручками. Ручки у нас были перьевые. Ты видела перьевую ручку?  Она похожа на карандаш, только  со специальным приспособлением, куда вставлялось перо. Его надо было макать в чернильницу и писать. Иногда перо цеплялось за бумагу, и появлялись в тетради кляксы. 

- У тебя тоже были кляксы? А вас за них ругали?  А какие у вас были тетради? А нельзя было кляксу замазать корректором?  – посыпались  вопросы.

-  Увы, клякс  я не избежала.  Я не помню, чтобы нас ругали за них, но оценки снижали, ведь получалась неаккуратная работа.  Я помню, как посадила первую кляксу и очень испугалась.  А мой брат, Юра, он уже был большой, в пятом классе учился, только посмеялся надо мной, а потом взял и вырвал лист. А у меня там уже полстраницы было исписано разными буковками.  Пришлось всё заново писать, зато никто не узнал, что у меня клякса была. Но знаешь, прогресс не стоял на месте, и в третьем классе мы стали писать  автоматическими ручками, сначала чернильными, потом шариковыми. Тетради у нас были такие же, как и у вас сейчас. Только обложки были одноцветные, не такие красивые, как сейчас. И про корректор я тогда даже и не слышала, раз пыталась кляксу ластиком стиреть, но только дырку протерла. У нас были качественные чернила.

- Так, с этим понятно, - задумчиво произнесла Надя и  что-то записала у себя в блокноте.  – А как и чему вас учили?  Кроме письма, о нем  ты уже рассказала.

- У нас были примерно такие же предметы, как и у вас сейчас.  Русский язык, чтение,  арифметика,  рисование, пение, физкультура, труд.  Уроки длились по сорок пять минут, на дом задавали задания, как и  вам сейчас.

- А что такое арифметика? – спросила Надя.

- У вас это математика. Знаешь, у математики много разделов – арифметика, алгебра, геометрия, тригонометрия. Арифметика изучает числа и операции над ними. Сложение, вычитание, умножение и деление.

- Да, вам в те времена проще было, одну арифметику учили, а мы сразу всю математику учим, - обреченно вздохнула Надя.  

- Не переживай, ваша математика недалеко ушла от нашей арифметики, - успокоила я ее. – И если хочешь знать, то мы решали большие примеры, с разными скобками, и действий было много. И задачки по арифметике сложные.

- По мне уж лучше всю математику сразу проходить, чем задачи по вашей арихметике решать, - пробурчала девочка.

- Не арихметике, а арифметике,- поправила я ее.

- Не придирайся к словам, тем более устаревшим. Что ещё у вас было?

- По субботам у нас было внеклассное чтение, надо было обязательно прочитать какую-нибудь книжку. Иногда учитель говорил, что читать, а иногда мы сами выбирали. А потом пересказывали  в классе.

- Что, всю книгу пересказывали? – округлила глаза Надежда.  - А если я «Трех мушкетёров» прочитала? Это же большая книга, пересказ целый урок займет!

- Необязательно было пересказывать целую книгу, было достаточно небольшого отрывка, - пояснила я.

- А! Тогда можно было бы и не читать всю книгу, а ограничиться одним маленьким отрывком.  А как вы одевались?

- У нас была школьная форма – коричневое платье, праздничный белый фартук и повседневный черный. У мальчиков темно-синие костюмы. Придя из школы, мы переодевались в домашнюю одежду.  А еще в первом классе нас принимали в октябрята, а в третьем – в пионеры. Чтобы вступить в пионеры, надо было выучить  торжественное обещание.

- Это я знаю, в кино видела, «Ох уж эта Настя». Там девочку не хотели принимать в пионеры, потому что она сочиняла много. А потом выяснилось, что это она не сочиняла, а фантазировала, и её приняли.  А в какие игры вы играли? – задала следующий вопрос  Надя.

- В казаки-разбойники, прятки, в лапту,  у нас много игр было.

- А футбол у вас был?

- Был. И волейбол, и баскетбол.  Еще мы в КВН играли, я была капитаном команды, - я улыбнулась и пропела:
За Галкой стайкою идут ребята,
Им тоже хочется, надеть бушлаты,
Но Галка держится молодцевато
И на ребят глядит с тоской,
Как старый волк морской!
Ах, сцена-сцена, качает, как волна,
Для КВНа она всегда, всегда, всегда нужна!

- Так, понятно,  нормально вы жили, даже написать нечего. Придется, видно, выдумывать. И последний вопрос: а лапти вы сами плели или в магазине покупали? – спросила она с серьезным лицом.

Признаться, я онемела и с минуту хлопала глазами, потом не смогла сдержать смех.

- Ничего смешного не вижу, - обиделась Надя. – Нам надо написать о жизни детей в древние времена. А что я могу написать? У вас почти все, как у нас! Вот получу двойку, чтобы не ругала!

Надежда захлопнула блокнот и обиженная ушла в свою комнату.  Вот так,  шестидесятые-семидесятые годы прошлого века для нас просто детство, отрочество, юность, а для современного восьмилетнего ребенка  – глубокая древность!