«Где-то, - но не в Нью-Йорке».

                                     «Где-то, - но не в Нью-Йорке».  
   Доводилось ли вам, застыв посреди зала, ощущать себя пришельцем с другой планеты; секундой накрывать вселенную, -  прекрасно осознавая при этом, что никому до вас нет дела. Конечно, если окопать точку «унижения» рвами времени, - на вас действительно начнут косится. Поворот головы в поиске свободного места, равноценен выходу в открытый космос. Свою инородность чувствуешь шкурой, - словно пририсовали к этому миру; стремительный бег которого давно не нуждается в робости и стеснительности. Не дарите умудрённые улыбки, они вам ещё пригодятся для самих себя; снизойдите, через себя, до других, - а через других, снизойдите до себя. Вспомните, что не у всех есть возможность пользоваться, ну скажем лифтом; и не обязан каждый встречный знать, что человечество изобрело, к примеру, мобильный телефон, и прочие мелкие неудобства. А происходит такое с людьми, зачастую, не от косности или ограниченности, -  а от капризов, скорости и направления течения этой великой реки жизни. Как быстро новое становится привычным, а привычное напрочь забытым; сможете ли вы постоянно догонять свои будущие привычки?!
 
   Кстати, мгновение, отпущенное на вход и оценку уже щёлкнуло; спасительный угол с маленьким столиком найден, и руки, не дожидаясь фокусировки взгляда, уже что-то теребят на столе. Преувеличенно громоздко, добрая грусть с перепонками самоиронии на лапках, гадким утёнком ковыляла куда-то. Один, ещё не значит одиночество; броуновское движение человеческих тел вокруг не есть ответ на очередной вопрос! Всего лишь повседневная суета. И не стоит искать скрытый смысл в каждом жесте, взгляде или слове; ничего у вас не получиться! А если вы такие заядлые искатели смыслов и истин, приготовьтесь, - искомое может запросто выскочить, как гриб после слепого дождя, из под земли у самых ваших ног. И всё-таки, не увлекайтесь, - съедобные тоже бывают ядовитыми!

   На столик легло меню:
- Здравствуйте!
- Добрый день!
- Рады видеть вас! Посмотрите меню, или сразу что-нибудь закажите?..
- Скажите, а эти буклеты, - у вас здесь и японская кухня?
- Да, и очень хорошая. Рекомендую!
- Ну, тогда будем выбирать.
- Вы пока смотрите, а я сейчас подойду.

   В таких заведениях мне ещё не доводилось бывать, - к тому же японская кухня. Ну, попробуем! А ну-ка, что тут рядом едят? За столиком слева харчо; Мальчишка лет четырнадцати, уже вшитый в приличный костюмчик с эмблемой какого-то учебного заведения, что-то увлечённо рассказывал своему отцу; ясно донеслось, как он пару раз назвал одетого ниже скромности папой. Напротив шумная компания банковских служащих, а может и не служащих - просто банк за углом, обедала в привычной для себя месте принеся сюда коллективный разум; будем надеяться, что уходя, они не забудут забрать его с собою.
- Выбрали что-нибудь?
- Это, наверное, - палец лёг на картинку, почти закрыв её – что-то вроде пельменей?!
- Ну да, вы с чем будете?
- С креветками, две порции. И вот это, и это, - пострадали ещё три картинки. И васаби, у вас есть васаби?!
- Должна быть, я узнаю. Что будете пить?
- А кофе с японской кухней как стыкуются?
- Кофе я могу принести попозже, - как раз оно не остынет!
- Он!.. Спасибо, тогда кофе по-французски с ромом.
- Придётся немного подождать.
- Ничего страшного!
   Знакомый и привычный диалог большого города, - головная боль безвылазного провинциала. Кому-то, это как открыть холодильник у себя на кухне, - а кому-то яркое впечатление в жизни!
- Вы знаете, у нас осталась только одна порция с креветками.
- Хорошо, - снова нашлась работа для пальца. – Давайте одну с креветками, одну со свининой. И васаби, васаби не забудьте…
  К васаби я прицепился из-за Жана Рено; он так колоритно её уничтожал. Застарелый, как ревматизм, интерес ко всему французскому (я сейчас не о васаби) даже не могу вспомнить, как и почему возникший. Должно быть, всё-таки, есть нечто общее между интересом и любовью: оба возникают на пустом месте; ведь знания о «предмете» приходят потом, со временем; и стоит ли говорить, что интерес зачастую перерастает в любовь. Как бы то не было; не родись я русским, хотел бы придти в этот мир французом; и пусть обижаются не попавшие    в список, - угождать всем я не собираюсь. Что-то долго не несут; в десятый раз просматриваю буклет, пытаясь запомнить название: онзо или ондзо, - постоянно забываю! Интересно, а палочки принесут; за соседним столиками я их что-то не вижу, - вероятно не японское едят! Нужно будет поискать настоящий японский ресторан; сикоко, сикоко до него идти? Хонсю его знает! Так сам себя с голодухи и начнешь веселить. А впрочем, настоящее, как раз, где-то в том районе.
   Мягкая посадка подноса наконец-таки состоялась; выглядит съедобно. И официантка, кстати, симпатичная.
- Я палочки не стала вам нести; почти всегда вилки просят.
- Правильно сделали! Спасибо!
- Приятного аппетита!
- Спасибо!
   Ну вот, один раз хотел палочками поесть, и то не дали; хоть бы принесла показать, как они выглядят-то. Ладно, приступим к трапезе…

  Этот то ли бар, то ли ресторан, я заприметил ещё вчера; когда ушёл из театра. Нет, меня оттуда не выгоняли; просто, ну не выгоняли, просто дождавшись антракта, забрал из гардероба свою куртку и  двинул, куда глаза глядят. А глядели они домой, - вернее туда, где сейчас обитаю. Знал бы, что креветки рыбой отдают, ни за чтобы не взял! А васаби ничего, - хрен с горчицей; как раз рыбный вкус забьёт. Силой обстоятельств, да уже с неделю, живу в этом городе: для человека считанные разы выезжавшего из дыры постоянного проживания ломка, конечно, колоссальная. Это психологическая сторона, с физической проще; минимум трёхчасовые прогулки, знакомство с местностью, да и всё такое; а впрочем, диагоналить по чадящему городу, явно не для пользы здоровья. Разумеется, если бы я сюда работать приехал, чёрта с два бы так шатался;  к вечеру сдыхал бы как раб на плантациях; или к утру, - это как повезёт. А со свининой вкуснее, чем с креветками, - должно быть я ничего не понимаю! С креветками поступим так: побольше васаби, и, поглубже в глотку; минуя скопления вкусовых рецепторов. Зачем я потолокся в театр, - это понятно; а почему ушёл, тут даже самому не всё ясно. Пьеса легкая, весёлая: актеры молодцы, правда молодцы, - выкладывались. По-видимому, дело во мне; не с тем настроем, не на ту пьесу. Так, что ни автор, ни актеры, скакавшие по сцене как лошади на ипподроме, ни при чём. Смотреть первый раз спектакль и знать не то что следующую реплику, а даже интонацию с которой она будет сказана, - очень забавно! Поразвлекался  так до антракта, и будет! А во рту горит, - спасу нет! Поскорее кофе принесла что ли! В театра я был второй раз в жизни; хоть что-то во второй, а то как первопроходец! С детства знакомые, по фильмам,  лица, играли из Чехова; такую поставленную речь я никогда не слышал, и вряд ли когда-нибудь услышу. А на сцене; три пуфика, две занавески-простыни, и ваза, - она же урна с прахом покойного; короче один походный чемодан. «Медведя» и ещё пару рассказов играли… Да как играли!  Пустоты на сцене не было и в помине! Я плакал, хорошо в зале темно было; ревущий в три ручья мужик в расцвете сил, - вот и я о том же… Аплодировали стоя минут пятнадцать, - точно говорю.
- Ваш кофе!
- Благодарю!
 
   У этого заведения по всей длине фасада подсолнухи нарисованы, - разве мог я мимо пройти. Ну, почти потушил пожар! Дорвался до разносолов… Неплохо тут; на стенах картины развешаны, скорее всего местных художников, - с подписями. Трёх медведей, или поверженного витязя не наблюдаю; а что справа надо мной висит, да и ничего, - подпись только разобрать не могу. А кофе посмаковать надо, насладиться (за такие деньги целую банку можно купить), да на людей «безнаказанно» поглазеть. Хотелось бы на картины вблизи посмотреть, да неудобно как-то; их здесь для красоты повесили, а не для того чтобы каждый встречный поперечный лез  оценивать. Тянет меня к живописи, -  сам то рисовать не умею.

   Всё, стакан пуст; мне всегда казалось, что в пустом стакане философии больше, чем в наполовину полном или наполовину пустом. Мне тут, на квартире, (хозяйка бывшая учительница), книжка под руку подвернулась; напрочь замусоленная, страницы выпадают, но, на удивление все на месте, - оказалось Селенджер… Не читал! Лет пятнадцать книг в руки не брал; раньше много читал, сейчас не до этого…
- Можно забирать?!
- Да конечно, - спасибо! Было очень вкусно! И счет, пожалуйста!
- Минуточку!
   Вспомнив, что недавно человеку немного не повезло - помер (если честно я и не знал, что он до сих пор был жив), я, плюнув на моцион, завалился на диван; «съел» всё за один присест, ещё и крошки на ладонь смахнул… Эх, попадись она мне в своё время, - может и жил бы по другому!
- Ваш счёт, пожалуйста!
   Что тут мне насчитали? Всё правильно, - странно! Сам то я баланс давно подбил, - пошарим по карманам! Ну нет, не поскребём; и наличка, и кредитки, - как у нормального представителя предсреднего класса. Деньги есть – кошелька нет! Вот так вот: лучше деньги без кошелька, чем кошелёк без денег. Так и живу с дурной привычкой деньги по всем карманам рассовывать. Если одной бумажкой дать, - сдачи будет… Ну, как раз, процентов десять… А девочка действительно симпатичная! Зову:
- Денежку возьмите, - сдачи не надо!
- Спасибо!
 Первый раз на чай дал! Смешно, а ведь давать (не путать с отдавать) не менее приятно, чем получать! Может и впрямь; заблудиться в этих улицах, да и остаться. Засесть в кафешке; среди картин, гула голосов, и лёгкого табачного дыма; угнездиться так, чтобы видеть весь зал, а самому быть в стороне; шлёпать по клавишам, плетя ловчую сеть для образов и поступков. Начать жизнь сначала… Ох и странная получилась смесь, японской кухни с кофеем по французски, - да ещё и с ромом!
                                                                                 7 февраля 2011года.
-