Их таинственный, для отдыхающих дом, выросший словно из горы, с причудливой архитектурой и в самом деле был со множеством таинственных комнат, проходов и выходов. Спустившись на два уровня вниз Ев шла за Дэном, испытывая дискомфорт. Дэн старался быть веселым, но шутки не получались и ему пришлось унять свой неуместный юмор. Лампы подвальной площади встречали их вспышкой света и провожали, притухая до минимума. Прошли до конца коридора и повернули направо, Дэн открыл очередную дверь, без ручки и замка, просто приложив ладонь и прошел еще несколько дверей, прежде чем попасть в нужный блок.
- Ну, просто катакомбы! – Не удержалась Ев.
- Практически! Довоенная постройка, да что я говорю, дореволюционная!
- Это же, какую революцию ты имеешь ввиду?
- Восемнадцатого года.
- Я вот все удивляюсь. Все вокруг плачутся, репрессии, раскуркуливание! Как вы устояли?
- Устояли? Мы просто жили, помогали простым людям. А почему ты спрашиваешь? Вы тоже из пострадавших?
- Мы? О, нет! У нас-то и брать, кроме чести и достоинства, нечего было. Прапрадеда поддержали его же крестьяне, сказав, что живут коммуной, а с другой стороны начальник железной дороги, был всем нужен и всем мешал, правда имение пришлось передать на расселение, но и то, «прибабуля» говорила, что они добровольно это делали, время было такое. Мы пришли?
- Прибыли.
Комната была очень большой, с хорошей вентиляцией и разной температурой, в специально сделанных блоках. Стены от потолка до пола из железных полок, полностью заставленных баночками разных размеров, в самом центре большой, прямоугольной формы стол. Над ним мощные лампы.
Дэн вымыл руки, распаковал рюкзаки, достал одноразовый медицинский халат, себе и Ев, повторно вымыл руки и надел резиновые перчатки.
- Ну что же, приступим. – На столе появились огромные бутыли, малюсенькие флакончики, баночки и прочая утварь. Ев присела на высокий стул у края стола и наблюдала, как муж орудует со своим хрупким материалом.
- Это то, что вы привезли?
- Да! Сейчас мы это все будем доводить до ума.
- А всем этим занимаешься только ты?
- Когда-то Ольга, потом взяла меня в помощники, но вскорости я все освоил и мы справлялись вдвое быстрее, меняясь или действуя вместе. Мне очень хочется, чтобы ты мне помогала, но если покажется скучным, я пойму.
- Давай не будем гнать муравьишек. - Дэн усмехнулся и пошел к дальнему стеллажу, раздвинул шторку. - Научишь, возможно, буду, - добавила она секунд через тридцать.
- Спасибо! Это очень просто, только запомнить, что с чем и сколько. – Он высыпал в лоток из одной привезенной банки красные цветы, они были как только что сорваны, сложил в стеклянную. С остальными сделал тоже, разделяя их по цвету. Воду в которой они находились, соединил и слил в отдельную банку.
- Ты ее не выливаешь?
- Нет. Здесь есть полезные вещества. Но так как в ней были только срезанные цветы, то это не для людей. Польем цветы в саду, животным - если болеют, да мало ли, куда ее можно применить. – Залил цветы из большого бутыля, поясняя: - это родниковая, чистая, а это, - он достал флакончик, пипеткой накапал в каждую банку, - волшебная, живая вода.
- И сколько они так будут настаиваться?
- Годами. – Закупорил и убрал их на полки, поставил даты, подписал также маленькие флакончики.
- А это, что?
- Это? Росса. Мало взяли этот раз, хотя цветов много. А в коробочках – пыльца. Ее мы спокойно оставим открытой вот здесь. Подсушим до пудры, пару дней и соединим с остальной.
- Здесь только эти цветы?
- Только эти, по температурному режиму. А в соседних комнатах другие, а так же травы.
- А Ольга нам сказала, что святая – святых, в беседке на юге.
- Так и есть. Здесь только хранилище. Чтобы сделать эликсир, надо очень много времени, а также разнообразные ингредиенты. Обычно я этим занимаюсь с десятого, по пятнадцатое июля, лунный календарь. Вижу тебе скучно.
- Неправда, интересно. Но ты не даешь информацию для размышления. Так, поверхностно осведомляешь.
- Ев! Всему свое время. Вот чему пришло время, так это пить снадобье.
- Когда?
- Я бы предложил сегодня.
- Значит сегодня. Но только…. Я же немного….
- Немного?! - не сдержался, усмехнулся: - Видела бы ты себя!
- Что не так?! – Ев поднялась, чуть развернув голову, сузила, как кошка, глаза. – Подумаешь, уснул человек в саду. Будем выяснять причину?
- Успокойся! Я ничего не говорю. Только следующий раз не мешай.
- Странно. Мне казалось мы очень тихо, вдвоем, на полушепоте. А что, соседи жаловались?
- Шутим! А если серьезно? Или ты хочешь сказать, что пили разное? Вел коньяк, это понятно, а ты?
- Дэн! Я не смешивала, если это тебя интересует, я по очереди.
- О Господи!
- Не преувеличивай и не беспокой понапрасну. Мы немного.
- Ев! Ты серьезно считаешь, что для двух девушек, четыре бутылки – это немного?
- Четыре?! – Глянула на него сбросив спесь, лишь на секунду задумалась, соединив бровки и тут же одела маску уверенности. Однако, это пошло на пользу Дэну, он навсегда зафиксировал разницу ее лица - она юлила! – А они были не полные! Ты собрался устроить нравоучение?
- Все! Проехали. Не полные. – Расплылся в улыбке, приподняв руки ладонями вверх, показывая что сдается ее милости.
Ев спокойно разгуливала проверяя закутки, а он поглядывал, впитывая меняющееся выражение ее мордашки, пытаясь анализировать и раскладывать по полочкам на будущее. Собственно этот инцидент был, как нельзя, кстати, теперь он знает еще одну ее сторону, знает на что способна – задень ее самолюбие, как будет держаться, что не станет оправдываться, да и многое другое. Закончив с делами, Дэн собрался выходить, как заданный ею вопрос просто подкосил его.
- Значит тебе безразлично?
- Разве не заметно? - Сделав один шаг, он выпрямил плечи, поднял голову и, выделяя интонацией каждое слово, сказал: - Я же бросил тебя и всю ночь развлекался, хотя нет… Отсыпался после прогулки с барышнями. Пойдем! Нам нечего здесь больше делать, как и содрогать атмосферу недопониманием, здесь все-таки путь в вечность. – Открыл дверь, пропустил ее вперед. – Ев! Вчера был не самый лучший день нашей жизни, но издеваться над собой – это не умно! Я мог бы понять подколки, подножки в наш адрес. Но вы... Вы же умные девчонки!
- Это все из-за тебя. – она сдавала позиции и голос ее становился мягче.
- Правильно, из-за меня. Я виноват! Не отрицаю и стыжусь своего бездействия. Готов нести за это ответ. Ев, родная моя! Хуже ночи еще не было. Ты хотела сделать мне больно, ты сделала, но зачем издеваться над собой?! Зая! Это глупо. Признайся сама себе. И пообещай, что не будешь ставить больше такие эксперименты. – Он хотел ее обнять, но Ев приподняла руку, останавливая его.
- Я подумаю. И ты пообещай, что не будешь повторяться в назиданиях кругами. Я, как ты сам заметил, умная девочка, слышу и понимаю с первого раза.
- Окей! Запомнил – дважды повторять не надо. Что же, думай, душа моя, а я пока зайду еще в одну комнату, возьму твою дозу долголетия.
- Ты уверен, что не конца?
- Ев! Что за пессимизм?! Это тебе не идет. – Перед ним открылась очередная, не сразу заметная, дверь.
- А я сама могу бродить этими коридорами?
- Совсем скоро.
Комнатка была крошечной, без яркого света, сплошь уставлена ящиками, напоминающими ячейки сейфа. И очень холодная. Достал один флакон и подойдя, взял ее за руку. Назад возвращались молча. И лишь проходя мимо бронированной двери, общение возобновилось. Ев повернула к ней голову, провела рукой.
- Думаешь о своей шкатулочке? – догадался он.
- Есть немного.
- Скажи, - Дэн остановился и повернулся к ней, - если она имеет такую возможность, чего бы ты хотела загадать, так не задумываясь.
- Чтобы наша жизнь была полна приключений!
- Ев! Я серьезно.
- И я серьезно. Не хочу серых будней. Хорошо, успокойся. Главное для меня понимание.
- Для меня тоже, я бы хотел научиться понимать тебя с полунамека.
- Подлиза! Как думаешь, родители помирятся?
- Уверен! И пройдут все трудности, что им встретятся.
- А без них нельзя?
- Очень хочется, но ведь мы с тобой здравые люди и понимаем - ничто легко не дается.- Дэн повернулся к двери, ему показалось, что за ней горит яркий свет, но остановил себя – «этого не может быть!» Обнял жену и она не сопротивлялась.
****
Вел долго ходила по комнате, обдумывая все происходящее, и чем дольше находилась в раздумье, тем больше накручивала себя и выискивала минусы. Шел шестой час вечера, Эда не было, он даже не позвонил ни разу. Она могла бы пойти к младшим, или маме, но не делала этого. Обида росла и Вел жалела себя:
«Представлю, что мы не живем в одном доме. Живут же родные за сотни км. Блин! А это не есть хорошо. А если заболела? Или как сегодня, мне плохо, а рядом никого. О чем я?! Толку, что мы под одной крышей, кому до меня есть дело! Мне скверно и одиноко! И что, кто-то вспомнил обо мне? Мирятся, а я одна! Конечно, своя рубашка ближе к телу. А ты тут хоть умри от одиночества, никому не интересно. А Эд - холодный и бездушный. Я из-за него, а он… Мужлан, чурбан! Сбежал утром и думает, что все сгладится, что все пройдет?! Нет, дружочек, я не забуду так просто твою любовь к Филиппу. У меня очень хорошая память! Небось, помчался к нему, заглаживать наше невнимание. Ни Дэн, ни Жан, а ты. Им-то, жены важнее!» – попыталась заплакать, но и слезы предали. Легла, скрутившись калачиком, а постель не грела. Взяла книгу, только строчки убегали. И тут ей пришла другая мысль в голову. – «Что если никто не мирится, а даже наоборот?! А я тут сижу и занимаюсь ерундой. ИВ же сказал, что Эд уехал по делам. Он просто не может позвонить. Приедет и все расскажет. Надо сходить к ним, но как? Буду ли я кстати?...»
Ее размышления перебил стук в двери и вошла мама:
- Изводишь себя? Вел, не нужно. Ты либо себя обвинишь, либо Эда возненавидишь. Не мучайся, не стоит это того. Думай о хорошем.
- Вы помирились? – Кивнула, соглашаясь с мамой, в свой адрес и перевела тему.
- А мы ссорились? Да, было недопонимание, я вспылила и хотела потушить все это. Жан догнал меня, вернул, но всю ночь просидел за бумагами. Я поняла это так - тянул время, ждал, что я хотя бы спрошу, как долго он будет работать. Но в то же время, может просто дал мне возможность быть одной, как я хотела. Я проблемный человек, отрицать не буду. Утром даже не вспомнили о всеобщем непонимании, а час назад опять сцепились. Так что думай, как хочешь. Уехал, а я осталась. Жалею. Очень хотела поехать, но…. Вел! Я ужасный человек. Вредная, старая, противная баба Яга!
- Ну, к бабушкам не приписывай себя. Внуки пока не бегают.
- Не бегают! Хватит обо мне. Колись, как до такого додумались? Зачем, я знаю, но что вы от этого хотели?
- Да ничего! Просто не хотелось с ними разговаривать. Будешь читать мораль?
- И не думала. У вас своя голова на плечах, пусть она и болит. Скажу одно. Первый год, он всегда самый трудный. Только им труднее, они застряли в прошлом. Понимаешь? Эд остановился в моральном развитии, не умственном конечно, в то время, когда я еще не родилась, плыл по течению, а тут - бац! Жизнь-то, не стоит на месте. Мне трудно понять ваши нравы, а им?! И знаешь, я не хотела, чтобы они резко, а может вообще поменялись. Не хотелось распущенности и развязности. Честно говорю – «не хочу»! И потом, давай признаем, мы не из тех, кто будет пресмыкаться перед кем бы то ни было, так зачем от них требовать. Вел! Если Эд тебе дорог, прошу, дай ему шанс. Приедет, подержи
