1
Роберт Хоум, капитан «Святого Эдварда», сумел отвести корабль от грозящих гибелью скал. Оказавшись на мели, мы еще очень легко отделались.
Последующие трое суток команда разгружала судно, чтобы вызволить его «из плена». Неожиданно появилась «Сирена», которую записали было в пропавшие. Этому кораблю повезло больше – сумел обогнуть остров с востока и укрыться от бури в тихой бухте.
Порядком потрепанные, суда продолжили путь.
На траверсе Антверпена Хоум неожиданно принял решение зайти в порт, подлатать державшуюся на честном слове «Сирену». Да и «Эдварду» не мешало дать ремонт.
Вновь увидела причал, с которого начался мой вояж по Северному и Балтийскому морям. Немало воды утекло с той поры, и я уже не та. Кое-чего повидала, и плохого, и… очень плохого. Стала мудрее? Не знаю. Жизненного опыта прибавилось, точно. Вот только, пойдет ли он впрок?
Сойти на берег мне не разрешили. Опасались, ясное дело, что убегу. Интересно, на кой черт я им сдалась? Тащить в Англию, стеречь, тратить на меня провизию. Была б важной птицей, или действительно опасной преступницей, было б понятно, а так…
Меня навестил капитан.
– Я не могу отпустить вас на берег, мэм. Однако, мне кажется, вам пора обзавестись женским платьем… У вас ведь есть деньги?
– Да, сэр. Есть немного.
Они оставили все мои скромные сбережения – жалование за службу на «Единороге». Сохранили в неприкосновенности и имущество, но после тщательного досмотра. Сначала обыскали меня: мичман Адамс с явным удовольствием ощупал с головы до ног, да еще хлопнул по заднице, паразит. Потом стал рыться в сундучке, доставая и осматривая каждую вещь. Дошла очередь до Ларискиного мобильника и зарядного устройства. Непонятные предметы озадачили мичмана.
– Что это?
Неподдельное изумление юного шалопая (ему и двадцати не было) вызвало у меня усмешку.
– Это сотовый телефон, – ответила я не без ехидства. Пусть поломает голову!
– Сотовый что?
Я перешла на русский:
– Не парься, приятель. Не для твоих мозгов задачка.
Адамс нахмурился.
– Обращайтесь ко мне по-английски!
Я подчинилась.
– Телефон – от греческого «теле» – далеко и «фон» – звук. Длинное ухо – так понятно?
Парень смотрел ошалело.
– Я не понимаю, – честно ответил он. – Объясните.
Мне даже стало жаль парнишку. Что я могла объяснить? Он и об электричестве слыхом не слыхивал… Прибегла к старой уловке, мол, это талисманы-обереги. Запудрила несмышленышу мозги, мистики подпустила. Отстал.
Сейчас, вспомнив круглые глаза сбитого с толку мичмана и его глуповатый вид, я непроизвольно улыбнулаь.
Хоум внимательно посмотрел на меня, и его губы тоже тронула улыбка. Чисто английская – едва заметная.
– Я нынче буду в городе, подберу вам что-нибудь…
Взял деньги, вышел.
«Капитан, капитан, улыбнитесь», – пропела я беззаботно. Наверное, я действительно важная персона, раз начальство печется о внешнем виде пленницы.
Хоум оказал мне большую честь: лично выбрал наряд, купил (за мои, правда, деньги) и, вернувшись на корабль, принес обнову в каюту.
– Вот, – сказал он, передавая небольшой узелок, – думаю, вам подойдет… Во всяком случае, это приличнее того наряда, что вы теперь носите.
Как я и предполагала, Хоум принес простенькое серое платьеце, какие тут носят все небогатые горожанки, в комплекте с неизменным чепчиком. В другое время я, возможно, стала бы воротить нос, но сейчас искренне обрадовалась обновам – наконец-то буду похожа на женщину, а не на ходячее недоразумение.
Капитан вышел, дав возможность спокойно переодеться.
Все-таки – джентльмен. Не чета охламонам-подчиненным.
Я скинула ненавистную мужскую одежду. Только сейчас осознала, как же она надоела! Раньше казалось: сроднилась с ней, срослась – не отодрать.
И впрямь, ощутила себя змеей, выползающей из старой кожи. Прежде всего, размотала бязь, утягивающую грудь (все еще бинтовала ее по привычке). Испытала облегчение от осознания, что больше нет нужды уродовать фигуру. Теперь – платье. Ну-ка, примерим… Так, вроде бы, впору, молодец кэп, не ошибся с размером. Черт, зеркала нет, посмотреться. Ладно, обойдусь. Сидит, кажется, нормально. В плечах чуть-чуть жмет – пустяки. Зато грудь свободна, дышится легко. Талия, напротив, утянута, и очень пышная юбка – такая нынче мода.
– Сэр, – позвала я дожидающегося за дверью капитана, – взгляните, пожалуйста.
Хоум вошел, окинул критическим взглядом.
– Вы забыли чепец, мэм.
– Ах, да. Спасибо.
Головной убор – необходимый атрибут, без него никак. Надела.
Хоум еще раз глянул, оценивающе.
– Вам к лицу, мэм.
Как-то сухо он это сказал. Между прочим, мог бы фигуру похвалить…
Словно прочтя мои мысли, кэп добавил:
– У вас отличная фигура.
Я неожиданно зарделась – давно не слышала комплиментов. Вообще, соскучилась по нормальному обращению, когда тебя не хлопают со всей дури по плечам, и не заставляют прилюдно раздеваться донага.
Хоум не торопился уходить. Присел на табурет, молча смотрел куда-то в сторону.
Пауза затянулось.
Мне сделалось неловко, не знала, как держаться в обществе капитана. Ведь я даже не член команды «Святого Эдварда», нахожусь на судне «в гостях», а по прибытии в Англию могу быть выдана властям, как лицо возможно причастное к пиратству. Тем не менее, Хоум проявляет участие, даже знаки внимания оказывает. Неужели я нравлюсь ему? Как женщина.
– Простите, мэм, у меня к вам неожиданный вопрос, – сказал вдруг Хоум. – Кто ваши родители?
Я совсем растерялась. Ожидала чего угодно, но не вопросов о родословной.
– Обычные люди, сэр. Простые обыватели, – ответила я уклончиво. Не объяснять же, что я из среднестатистической постсоветской семьи.
Но кэпа, кажется, интересовал не мой социальный статус.
– Извините, мэм. Возможно, мой интерес выглядит нескромным… Ваши родители… не имеют отношения к оккультным знаниям? Кстати, они живы?
Удивил, так удивил. Не знала, что и думать.
– Да сэр, живы, – сказала я, оставив первый вопрос без ответа.
Хоум продолжал:
– Я слышал, будто бы в Московии много знахарей и волхвов.
Я улыбнулась.
– Не думаю, что их там больше, нежели в любой другой стране, сэр.
Никак не могла понять, куда же он клонит.
– Хм. Возможно. Не имею возможности сравнивать, для меня Московия – загадочное место, terra inkognita. О ней столько разных слухов, и трудно понять, где правда, а где вымысел.
– Вероятно, о нас в вашей стране говорят как о дикарях, которые носят звериные шкуры и едят сырое мясо. Я права, сэр?
Хоум неожиданно хохотнул.
– Да, мэм. Нечто подобное я слышал. Впрочем, вы совсем не похожи на дикарку, мисс Демина.
Мою фамилию он выговорил как Дьёмна.
– Зовите меня просто Жанной, сэр.
– Хорошо, Жанна. Разрешите еще вопрос. Что за странные предметы хранятся у вас в сундучке? Как вы догадываетесь, я узнал о них от Адамса.
Понятно. Сама же мичману лапшу на уши навешала про «талисманы», а он, ясное дело, растрезвонил. Что теперь делать, продолжать рассказывать сказки, или…
– Хотите взглянуть, сэр?
Я достала из сундучка телефон вместе с зарядным устройством. Положила на стол. Хоум подошел поближе, взял в руки мобильник. Повертел, поскреб ногтем: хотел определить, из какого материала сделана странная коробочка. Потом рассмотрел зарядку.
– Это ваши талисманы?
В голосе кэпа угадывалось любопытство и… недоверие.
– Можно и так назвать, сэр. Я покажу вам, как они работают.
– Работают? – переспросил Хоум удивленно. В его понимании работать могут люди, или лошади, скажем, но никак не предметы.
– Именно так, сэр. Ведь и мельница выполняет работу – мелет зерно.
– Ах, в этом смысле… Что же, ваши талисманы способны делать муку?
– Конечно, нет, сэр. Я просто для сравнения сказала. Молоть зерно они не могут, зато умеют кое-что другое.
Сначала я подзарядила телефон: минуты три жужжала.
– Что вы сейчас делаете, Жанна? – спросил Хоум, внимательно наблюдая за моими манипуляциями.
– Ничего особенного, сэр. Когда я нажимаю вот сюда, там внутри крутится небольшое колесико. Это оно жужжит.
– Но для чего?
– Немного терпения, сэр… Ну, вот, готово. Сейчас покажу вам, что может эта коробочка.
Я навела на кэпа объектив мобилы и нажала спуск. Раздался характерный щелчок, и блеснула вспышка. Хоум заслонил глаза рукой, потом стал недоуменно оглядываться, ища откуда в помещение попал луч солнца – решил, что я пустила «зайчик».
– Нет, нет, это не от солнца, – сказала я и протянула ему телефон. – Взгляните, сэр.
Невозможно описать изумление на лице кэпа, разглядывающего «волшебную картинку».
– Это я?
Он опять посмотрел по сторонам, теперь уже явно ища какую-нибудь замену зеркалу. Не нашел. Пристально всмотрелся в изображение.
– Ну, да, конечно же, это я… Но как… Кто и когда написал такой замечательный портрет!?
– Коробочка, сэр. Все сделала она!
Хоум нахмурился.
– Вы насмехаетесь надо мной, мэм!?
– Что вы, сэр! И не думала даже. Мне трудно объяснить, но изображение, которое вы наблюдаете – подобие зеркального отражения. Коробочка так устроена, что умеет сохранять отражение. Обратите внимание: позади вас виден край стола и вот эта стена.
Хоум только руками развел.
– Никогда не слышал ни о чем подобном. Эта чудесная вещь изготовлена в Московии?
– Нет, сэр. Хотя я привезла коробочку именно оттуда. Видите ли, Московия не такая уж дикая страна, как о ней думают в Европе. А сделана эта вещь в другом месте. На юго-восток от Московии лежит Китай. Вы, конечно, слышали о такой стране?
Хоум кивнул.
– Разумеется. Но никогда не бывал в тех краях.
– Я тоже, сэр… Но еще дальше к востоку есть земля, которую называют Кореей, или «Страной утренней свежести». Мастера, изготовившие коробочку, живут там.
Капитан разглядывал телефон не просто с интересом – с благоговением.
– Это просто чудо! А что означает надпись «Samsung»?
-- К сожалению, не знаю корейского языка, сэр.
Я и на самом деле не в курсе, что означает название известной фирмы.
2
Правильно ли поступила я, раскрыв капитану свой секрет? Позволив человеку шестнадцатого века соприкоснуться с технологиями двадцать первого столетия. А ну, как мое вмешательство вызовет необратимые изменения в пространственно-временном континууме? Не получится, часом, «эффект бабочки» Рэя Брэдбери? Пойдет тогда вся мировая история наперекосяк.
Впрочем, Хоум, сын своего века, не в состоянии, даже если бы я постаралась объяснить ему принцип работы сотового телефона с функцией цифровой видеокамеры, понять, как на самом деле работает «волшебная коробочка». По правде говоря, я и сама в этом ничегошеньки не смыслю. Да и вообще, если верить фантастам, мое пребывание здесь давно уже нарушило все континуумы. Но я-то не виновата!
Хоум, как и следовало ожидать, решил, что стал свидетелем волшебства. Я постаралась разуверить его:
– Тут нет никакого чуда, сэр. Мы с вами христиане, и знаем: чудеса подвластны лишь Богу. А моя коробочка сделана людьми, владеющими секретом сохранения зеркального отражения. Вы ведь не считаете волшебником мастера, изготовившего часы или музыкальную шкатулку!?
Всеми силами старалась увести его от мысли о моей причастности к некоему чародейству. В шестнадцатом веке чернокнижникам одна дорога – на костер.
В тоже время, дала понять, что обращаться с «коробочкой» умею только я, прибывшая из Московии, но и у меня на родине, мол,
|