Призрачная любовь Глава 14 Договор с Мореной

абсолютно здоровой, Лена никогда долго не болела. Физические страдания, к счастью, для неё были незнакомцами. Так может ли она быть уверена, что в реальности муки предпочла бы пустоте?
И вновь внутренний голос шепнул, что да, лучше любая мука, чем небытие. Но Адам не она. А ей приходилось решать не за себя.
Утомленная, Лена решительно отмахнулась от тягостных дум. К чему терзания и долгие рассуждения? Она твердо знает, что не позволит Адаму  её покинуть. В любом случае – не позволит,  - великодушно это или ужасно, - не важно. Не позволит!  И все. Она не хочет существовать во Вселенной, в которой нет этой чертовой куклы  с ангельским ликом и пустыми,  истинно бездонными, глазами. Не будет его, не станет её. А Лена хочет жить. Значит, ему придется кипеть в смоле огненной. Пока она не найдет способ его оттуда вытащить.  Это будет  ему плата предательство, за бездарно угробленную собственную жизнь и за чужие, вдребезги разбитые жизни тоже. Он виновен. И он заплатит. Ни у него, ни у неё выбора больше нет. Увы! Она выполнит то, что должна. Отправит того, кого любит в Ад. Собственноручно. Какая ирония!
Долго Лена лежала, вперяя невидящий взгляд в потолок, на котором  воображение рисовало тонкий профиль под каскадом белокурых золотистых волос. Равнодушный холодный взгляд черных  непроницаемых глаз. Горькая насмешливая улыбка на узких губах.
- Адам, - позвала девушка,  - Как же я тебя ненавижу! И как сильно я тебя люблю.  
Дверь открылась, пропуская в комнату две фигуры: Нуаду и его Кошку, Немайн.
- Елена, - вкрадчиво выдохнула женщина. В темноте явственно блеснули  белые острые клыки. – Морена ждет нас.
Лена порывисто вскочила, судорожно  кинувшись в гардеробную, чтобы привести себя в порядок. Но Роберт удержал её за руку.
Немайн покачала головой:
- Для той, к кому мы  нанесем визит,  наряжаться не надо.
Духи  Сидов встали с двух сторон, крепко подхватив Лену под руки. Туманная дымка заволокла комнату. Та медленно растворялась и тонула в белом безмолвии. Туманам Междумирья стены, выставленные Стражами, оказались не преградой. Корабль истаял, словно был не более, чем голограммой.
Три маленькие фигурки зависли в пустоте, заполненной белизной. Белизна Смерти, окружившая их, была не менее жуткой, чем чернота жизни.  Но более полной.
На мгновение ничего, кроме сознания и белизны не было.
А потом началось. Стремительное падение,  - не полет. Резкое скольжение вниз, как на лифте, у которого оборвался трос. С бессчетной высоты. Отвратительный свист,  рвущихся перетянутых струн, которым подпевали безымянные злые духи.
Они упали в снег. Голубые  высокие горы льда, раскинулись повсюду. Везде,  куда можно было дотянуться взглядом, голубым  бликом переливались снега. И в бескрайнем ледяном море стояло только одно дерево. Осина. Черная точка в искрящемся белизной пространстве.
Под осиной неподвижно замерла тоненькая невысокая женская фигура. Не такими представлялись смертным бессмертные боги. Не было на ней ни мехов, ни тонких тканей, ни драгоценностей. Ни соболей, ни злата, ни серебра. Ни парчи старинной, ни шиншиллы новомодной.
Безмолвно созерцая ослепительный мрачный лик Воплощенной Смерти, Лена неожиданно подумала о том, что если бы в кино кто-то снимал появление Морены, он обязательно бы обставил его кучей спецэффектов. Отовсюду ползли бы мертвецы различной степени разложения, неслись чудища. Их явления дополнительно сопровождалось бы визгом, криком, гамом.
И все это было бы неправдой. Потому что, правда: вот она. Смерть  конечна, холодна, нема. Она несет за собой непроницаемую стену тишины и бездействия.
Никто не бежит и не кричит. Никто не двигается. И – так тихо…

Худое, изможденное  женское тело  едва прикрывала  рогожа, съезжающая с правого плеча. Грубая, широкая, свободно развивающаяся на обжигающе холодном ветру, хламида.
Единственным украшением богини были черные, как смоль, густые, как мох, мелко завитые в  кудри, волосы. Их тоже тревожило ветром. Мрачным пламенем горели глаза, похожие на прорубь в пустоту. Огромные прекрасные черные очи, обрамленные пушистыми изгибающими ресницами. Законченность и конечность,  холодное безумие затаилось в белом, без кровинки, лице. Было в нем не просто отсутствие надежды. Было отсутствие самой надобности в ней,  - живительной и вездесущей спутнице жизни.
Красива была Морена. Как красив  застывший зимний лес. Как красивы  низко ползущие по небу облака, предвещающие  зимнюю бурю. Такой красотой наполнены безмолвные скалы, закрывающие закатывающееся за горизонт солнце. Или бездонные глубины океана. Морена-Смерть.  Освобождающая ото всего:  горя и  счастья, боли и   наслаждения,  любви и ненависти, долга и  права.
От всего, что составляет  жизнь.
Темный взгляд Богини парализовал, подобно укусу ядовитой змеи. Хотелось застыть, как эта  ольха, и лишь мелко  дрожать, дрожать, дрожать.
- Мы пришли проститься, Мориган, - произнес Роберт, склоняясь в почтительном поклоне.
- Прощайте, - хриплым, невыразительным, глухим голосом отозвалась Смерть.  –  Раз ты получил то, что хотел,  можешь уходить. Я больше не держу тебя.
- Я свободен?
- Если хочешь, -  равнодушно пожала плечами Смерть.
Мир был плотно укрыт пологом туч. Свет рядом с Мореной  не гас, но из  белого превращался в серый. С громким карканьем  на плечо богине слетел огромный ворон, и она машинально пригладила  его  лоснящиеся перья.
- Чего ты медлишь? Почему не уходишь?
- Я обещал ведьме, оказавшей услугу, помощь.
- Я выполню данное тобой слово, - скупо слетело с божественных губ. – Идите с миром. Покоя вам. И хороших воплощений в новых мирах.  
Лена наблюдала, как изображения Кошки и Проводника становятся плоскими, словно непонятные помехи мешали воспринимать их образ. А затем фигурки вовсе выветрились под порывами ледяного норда.  
Елена и Смерть остались наедине. Девушка обратила к богине испуганный взгляд.
- К какому племени ты принадлежала при жизни? – спросила Смерть.
- Я    русская.
- Русичи? Когда-то их волхвы почитали меня, хотя и меньше, чем Макошь и Ладу. Я любила эти  племена, - Богиня повела бровью, пригладив вороньи перья. –  Но потом они отвергли богов-покровителей. Подобно другим безумцам поклонились  кресту. С таким же успехом могли поклониться виселице, если бы Иисуса не распяли, а повесили. Или колесу, если бы его четвертовали. Котлу, если бы сварили в кипящей смоле. Колу, если бы посадили на кол.  Забавные создания, эти христиане.
Морена тряхнула головой, и тяжелые черные косы заполоскались по ветру.  
- Не боишься меня?
Лена перед древней Богиней страха не испытывала. Чувствовала со стороны Морены симпатию. Да и самой ей эта вольная  холодная черная птица пришлась по сердцу. Именно такой Лена хотела бы стать. Сильной, независимой, чуть грозной. И ко всему равнодушной.
-  Меня боятся все. И всегда. Я то, чем нельзя овладеть, что никому не дано миновать или обмануть. Я – всему мера и конец. Кем бы не был человек, как бы не жил, рано или поздно я встану на пороге его дома. Не возьму взятку. Не услышу угроз или мольбы. Когда я приду, больше ничего не будет. Как же людям меня не бояться?  
Но я – не зло. Даже не Тьма. Я Хозяйка Межи. Доброму человеку бояться меня не стоит.
- Я не боюсь тебя, - ответила Лена.
- Богов каждый выбирает себе сам, решая, чему поклоняться. Коль я тебе по сердцу и  ты мне по нраву, столкуемся, девица? Хочешь служить мне?  Служба моя честная. Даром, что зовут меня матерью кошмаров,  - своих никогда не обижаю.
- В миру твоих прислужников некромантами называют?
- Некроманты служат Чернобогу, а не мне. Они насильственно отнимают у матери земли то, что принадлежит ей по праву, - прах. Мне они враги, а не слуги.
Лена закусила губку.
- А что же тогда мне предстоит делать?
- А разве мало на Меже работы? Вот и место одной из Стражниц теперь  освободилось. Можешь стать одним из водным духов, той из дев, что в миру русалками называют.  Или одной из сестер-наваждений.  Помнишь то чувство, в Волшебных Холмах? Соглашайся. И печаль, боль, раскаяние, страх, сомнения - все то, что мучает живых и мертвых, -  тебя никогда не коснется.  
- Я не знаю, - нерешительно молвила Лена. -  не знаю, хочу ли  я этого? Так странно оборвалась жизнь. То ли любовью. То ли ненавистью.
- Любовь!  - выдохнула богиня. – Даже Я, Царица Мертвых, некогда познала, что это такое. Я, Страх и Ужас всего живого и мертвого, сущего и несущего, -  когда-то любила простого смертного. Жалкого смертного, - безупречные губы скривились в презрительной гримасе. Морена улыбнулась насмешливо, плотоядно. Улыбка её была такого рода, от которого кровь застывает в жилах. - Хочешь вернуться назад, в Явь? Молодой ушла. Жить ещё хочешь? Могу понять. Могу помочь. Но с условием, что после ты станешь служить мне верой и правдой. Пока не найдется тебе в твоем деле замена.
Лена опустила голову.
 - Любовь, Любовь! – насмешливо пела Смерть. -  Сколько  женщин обратила  она в кровожадных  духов? Скольким Марам открыла я вход в миры смертных, давая возможность  по лунному лучу скользить в мужские сны, с тем, чтобы  пить их силу, утоляя черную страсть?  Мары, Мары, Мары! Мои самые верные, самые кровавые, самые близкие слуги. Их численность всегда пополнялись благодаря Любви.  Любовь!  Слепая Сила, что отнимает крылья у Света, и отдает их  Тьме.  Хочешь себе такую судьбу?
- Нет! – испуганно отшатнулась Лена. – Ты же говорила, что ты – не Зло?
- Я – да. Но кто сказал, что ты не можешь  им стать?
Ветер трепал черные  волосы,  черные одежды Морены. Смерть смотрела на Лену, затаив вопрос в черных глазах.
- Я не хочу никому мстить, - сказала, наконец, Лена.
- Тем лучше. Чего же ты хочешь?
Лицо Морены осталось бесстрастным, бледным, красивым и холодным:
- Я хочу спасти душу моего убийцы. Любой ценой.
- Кто твой убийца?
- В миру он носил имя Адама. Адама Левина.
- Самоубийца, заключивший договор с Тьмой?   - Смерть усмехнулась. - Спасти его невозможно.
- Роберт сказал мне, что если помочь Адаму попасть в Ад, его можно уберечь от падения в Хаос! Это правда?
Морена подтвердила сказанное величавым кивком.
- Тогда я хочу, чтобы Адам отправился в Ад!  
« С такими друзьями, как я, - горько подумала Лена про себя, - врагов не надо!».
- Что ж, мои Псы могут справиться  с этим.
- Не нужно Псов, - решительно возразила Лена. – Я сама найду его. И сама, - голос её прервался, задрожав. Но Лена заставила себя договорить. – Я сама провожу  к Адским Вратам.
- Воля твоя.  Я помогу тебе, убрав тех, кто сможет препятствовать. Но чем будешь расплачиваться за помощь?
- Я буду служить тебе. Но я не хочу быть Марой!
- Ты ставишь условия? – повела бровью Морена.
- Я не беру на себя обязательств, которые выполнить  не под силу.
- Хорошо. Будь по-твоему. Ступай. У тебя впереди долгий путь. Столкуемся при новой встрече.
- Ты поможешь мне отыскать Адама?
Богиня посмотрела на Лену, и девушке показалось, что в глазах Смерти промелькнула насмешка, сожаление, почти жалость.
- Неразумное создание! Понимаешь ли ты, что на твоем месте мечтали оказаться существа, которым ты и в подметки не годишься?  Ни по могуществу. Ни по годам. Ни по разуму.  Тебе, жалкой козявке выпал шанс говорить с Богами напрямую. Я предлагаю тебе помощь и покровительство, Силу и Могущество, а ты? Моя силы могла бы