Гроза старшего офицерского состава командующий пятой танковой армии РВГК генерал Потапов со свитой сопровождающих резко откинул танковый брезент, отделяющий нашу офицерскую спальню от солдатской, и поздоровался первым.
- Здравствуйте, товарищи офицеры!
- Здравия желаем, товарищ командующий! – чётко ответили мы, молодые лейтенанты, прибывшие из военных училищ и временно размещённые в солдатской казарме.
Все знали, что он не любит уставное «товарищ генерал». «Генералов много, а командующий у вас один, это я». Всю Великую Отечественную войну генерал провёл в плену, от расстрела спасла немецкая педантичность вести протоколы бесед, в ходе которых ему неоднократно предлагали перейти на сторону Германии, но он мужественно отверг их. Не малую роль в реабилитации и восстановлении в должности сыграло поручительство друга маршала Малиновского.
Советская Армия переживала трудные времена. Все офицерские должности от командира роты и выше занимали бывшие фронтовики, увешанные орденами и медалями, без них мы не смогли бы противостоять любому противнику, но строить новую значительно помолодевшую армию, требующую длительной кропотливой работы, они не могли, они слишком устали. Эти мужественные презревшие смерть люди боялись только одного, быть уволенными без пенсии, до неё оставались считанные годы, а у многих месяцы. Генерал увольнял за малейшую провинность, не считаясь ни с какими обстоятельствами. Ему нравилось, что его боятся. Рассказывали, капитан дежурный по учебному батальону во время доклада от волнения потерял сознание, Потапов переступил через него и ушёл довольный. И вот мы, вскочив с кроватей, стоим по стойке смирно в измятой форме перед грозным воителем.
- Как живётся, служится, лейтенант? – спросил генерал, стоявшего лицом к лицу, Боярова.
- Живём, как желуди! Вокруг только ветер: «у – у – у». Упадешь, не знаешь, какая свинья тебя съест, и пожаловаться некому, вокруг дубы, дубы, дубы….
Генерал оторопел, но ответ ему чем-то понравился.
- А как же с требованием присяги, «стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы»?
- Переносим, товарищ командующий.
- Крепите Вооруженные силы! Я надеюсь на вас. Вольно! Все свободны.
- Боярин, ты что сдурел? – растерянно спросил кто-то из нас, когда командующий ушёл.
- Опять сорвалось. Видимо увольнять молодежь не входит в планы цербера.
Я был настроен иначе, ничего не сказал, но внутренне не одобрил дерзкую выходку. Тягот и лишений хватало: отсутствие жилья, суточные караулы через день на ремень, зарплата 130 рублей, из которых 90 уходило на столовую, нехватка топлива и боеприпасов заменяемые бессмысленной тренировкой на тренажерах и прочее, прочее…. Но для молодого физически натренированного организма усталость – досадный пустяк. Другое дело, с чем не могли смириться ни я и никто другой – полное отсутствие свободного женского окружения. Природа бунтовала. Вечером, сменившись с суточного дежурства, наскоро приведя в порядок парадную форму, мы отправлялись пешком за 8 километров в районный центр, чтобы попасть на танцы в клубе железнодорожников.
Девушки – это цветы полные нежных красок и весенней свежести. Все: царственные клумбовые, стойкие полевые, безмятежные домашние. Выбор на любой вкус. Мы летим на них как мотыльки на свет и сгораем в вечном костре, но для любви этого мало, для любви нужен нектар, а он есть не у всех.
Для мужчины главное иметь форму и содержание. Наши мундиры, сшитые по фигуре ещё без заметных недостатков, пользовались популярностью. Глубоким содержанием я не блистал, но умело использовал то, что имел, поэтому Рита, окруженная заметным вниманием, не отвергла меня как многих, но держала на почтительной дистанции, которая с каждой новой встречей сокращалась. Симпатичная, весёлая, одетая не богато, но с выдумкой, она была осью, вокруг которой вращались местные ловеласы. По старой курсантской привычке я приходил на танцы не один, а с друзьями, что не подведут, поэтому бурно назревавшая драка постепенно сошла на нет. Мне пригрозили, но напасть не посмели. Видимая зависть окружающих льстила моему самолюбию. Финиш приближался, как вдруг я встретил избранницу в паре с молодым лётчиком, которому я проигрывал по всем внешним и внутренним параметрам.
- Знакомься, Лёня, это мой жених Серёжа.
Мы пожали друг другу руки. Серёжа оказался хорошим парнем, без претензий, но от этого мне не стало легче. Домик, выстроенный с такой любовью, рухнул на глазах. Назревал треугольник, но не обычный, а какой-то хромой. Я любил Риту, Рита любила Серёжу, а он любил профессию.
Однажды, воспользовавшись случайным транспортом, я приехал в посёлок Камень-Рыболов рановато и коротал время, потягивая трижды разбавленное пиво в местной чайной. Неожиданно появился Сергей.
- Хорошо, что я тебя встретил. Поехали к нам в часть в Хороль у нас торжество.
Перспектива трястись в машине сорок километров, чтобы посмотреть на лётный гарнизон и там напиться, меня не прельщала. Да и лишний вечер в обществе Риты не фунт изюма. Я долго отказывался, но Сергей настоял. Нас встретили по-дружески шумно. Сдвинутые столы, накрытые белыми простынями, пестрели изобилием редкой еды и белоголовой «Московской» водки. В торце сидел виновник торжества юный лейтенант, если снять форму, мальчишка-школьник, но этот школьник в бою сбил американский самолёт-истребитель, нарушивший границу СССР. Как я ему завидовал! Но ещё больше завидовал ему Серёжа, который имел реальные шансы. Говорили, он как-то тоже преследовал американца до самой Японии, за что имел официальный выговор и негласное признание начальства. Подвыпив, он поклялся товарищам, что непременно собьёт спесивого Джонни в следующий раз. Противники знали друг друга по позывным и переговаривались на русско-английском языке, угрожая. Это была наша последняя встреча, через неделю его сбил американский асс. Самолёт Сергея упал в море и утонул вместе с честолюбивым пилотом. Поверьте на слово, я искренне завидовал ему. Печальный случай открыл путь к сердцу Риты, мы сблизились, но Серёжка незримо стоял между нами, напоминая, что не всё так, как хочется. Требовалось время.
После смерти Сталина мудрый Мао Цзэдун не принял политику Никиты Хрущёва, закрыл для нас стратегически важные военные базы Порт-Артур и порт Дальний и постепенно выдавил наши войска с территории Китая. Он понимал, что излишняя демократия – враг процветания. Офицеры выведенных войск были частично уволены, а те, кто помоложе, распределены по воинским частям.
Одним из переведённых к нам офицеров был капитан, командир роты связи, получивший прозвище Аристократ. Всегда прямой отутюженный и подтянутый, с ярко выраженным чувством собственного достоинства. Рядом с ним мы откровенно неряшливые, пропитанные газойлем и солидолом смотрелись хуже сегодняшних бомжей. Но не о нём пойдет речь, а о его жене Елене Прекрасной. Женщина совершенство, точнее не скажешь. Стройная, красивая, величественная, а главное нравственно безупречная во всех отношениях, она влюбила в себя всех мужчин с первого взгляда. Жены офицеров потянулись к ней, угрозы никакой, а мужья, закрыв глаза, стали страстными и нежными. В тяжелое для страны время, когда каждая обновка приводила женщин в восторг, у неё были необыкновенные сногсшибательные наряды. Она меняла их по три раза на день, почти не повторяя. Никто никогда не слышал от неё ни одного грубого слова. Пьяные наглецы иногда переступали запретную черту, но в ответ слышали:
- Федя, дорогой, иди домой, поспи. Завтра тебе будет стыдно за всё сказанное, - говорила она, поглаживая присмиревшего невежду по растрёпанной голове.
Я, как и многие другие холостяки, больше не ходил на танцы за 8 километров, а довольствовался танцами в полковых клубах, где можно было пригласить Елену, чтобы почувствовать себя избранным человеком.
Был среди нас парень, обиженный природой, о которых говорят: «ни кожи, ни рожы», возможно, от этого пивший больше других. Он тоже влюбился, но даже не мылил пригласить её на танец. Она сама пригласила его на белый танец. Он подскочил к нам, словно сошёл с седьмого неба.
- Она сказала: «У Вас эротический голос, не теряйтесь, дамы будут от Вас в восторге». Что такое эротический голос? – спросил он.
- Эротический значит чувственный, - сказал я, предварит6ельно заглянув в словарь иностранных слов.
Он не остался в долгу. Как-то одна из полковых дам, нелестно отозвалась о Елене. Рудик молча вынул из кобуры пистолет и выстрелил под ноги сплетнице.
- Ещё одно грязное слово и следующая пуля твоя. – Это был поступок.
Неожиданно для всех мы узнали, сегодня ночью сотрудник НКВД арестовал Елену. И пошли слухи один нелепее другого. Мы купили водки и пригласили Аристократа в гости. Он рассказал, что познакомился с Еленой в Китае, где она работала секретарём-машинисткой в одной из воинских частей. У неё было много предложений, но она вышла замуж за него с условием: «о прошлом – ни слова». Где жена, он не знает. «Из армии турнут, как пить дать».
- Эх ты! Я бы за такую женщину всё НКВД перестрелял, - воскликнул Баулин.
По нашему совету он поехал в штаб дивизии, чтобы узнать, где его жена и что с ней. Командир дивизии обещал всё узнать и сообщить ему результат. Вскоре пришёл солдат посыльный с письмом.
«Дорогой Коленька! К сожалению, мы больше никогда не встретимся. Ты свободен. Счастья тебе! Я буду всегда помнить, как хорошо нам было вдвоём. Не забывай и ты меня. Перечисленные вещи отдай посыльному. Обо мне не беспокойся, у меня всё хорошо. Крепко целую тебя.
Твоя Елена».
Любовь печально ушла, а жёлуди остались. Как бы я хотел, чтобы всё было наоборот.
