Пес шелудивый. Скотина лживая.
Проклятия буквально висели в воздухе, хотя никто так и не решился высказать их вслух. Все собравшиеся в просторном трюме альта чувствовали себя до крайности раздосадованными.
Как же этот чертов пират их надул! Нет, он не нарушил условий ни одной из заключенных им сделок. Условия каждой он выполнил безупречно. Забрал указанных нанимателями людей из означенной точки пространства вовремя, предоставил помещение и направлялся теперь к «ближайшей точке высадки».
Ведь можно было перед отлетом вытянуть плиту-носитель из лап зарвавшихся дикарей. Стоило только сказать об этом Зеленому Фонарю. И любой из искателей сокровищ так бы и поступил, если бы не одно «но».
Все понимали, что окажись заларийская находка здесь – и не избежать драки. Оставленные в одном помещении конкуренты просто поубивают друг друга. И теперь они все упускают последнюю возможность заполучить в руки вещь, имевшую хоть какое-то отношение к артефакту, из-за жадности пирата, который решил получить оплату за провоз с нескольких нанимателей разом. И ведь цену ломанул, не поскромничал!
Попутчики угрюмо жались группками по углам и глядели друг на друга по-волчьи. Пока наконец всеобщая нервозность не уступила место усталости.
** ***
Ну и что агенты нескольких крупнейших держав и даже самой МПФ могли искать на затерянной планетке? – озадачился Сцилевский. – Пираты не в счет – они рассчитывали найти золотишко и драгоценности.
Костя в задумчивости уставился в потолок. Спросить, что ли, подругу дней былых суровых?
- Мережковская! Эй, Мережковская! – он ткнул ее в бок. Осторожно, потом сильнее.
- Чего надо? – похоже, разбудил. Ну, так ей и надо.
- А что за хрень вы там все искали? Такой ажиотаж, как на распродаже в секонд-хенде.
Она подумала пару секунд, потом махнула рукой.
- А, ладно, уже ведь неважно. В их старой столице была когда-то оставлена технология, которая могла полностью перевернуть всю оптоволоконную промышленность.
- Оптический прибор тысячелетней давности?! – не поверил Костя. – Ты шутишь.
- Это не просто какой-то там оптоволоконный приборчик. Это Переводчик. Переходник, который связал то, что до сих пор связать считали невозможным. Традиционный компьютер, и компьютер голографический, которого даже не существует в привычном понимании этого слова. И который, тем не менее, способен структурировать пространство вокруг себя.
- Сама-то поняла, чего сказала? Как ты себе представляешь компьютер, которого даже в природе не существует? Тем более, как он сможет влиять на что-то вокруг себя?!
- Он существует в виде какой-то там инфракрасной сети, вроде той, что витает в атмосфере Залара. И через эту сеть можно от одного компьютера передать сигнал на другой, на другом конце планеты, или даже на другой планете, или между звездолетами…
- А интернет уже отменили, да?
- Да нифига ты не понимаешь! Можно ведь спроецировать голографический компьютер туда, где приемника вообще нет! В какие-нибудь там дебри… И там с его помощью исследовать местность, воздействовать на различные объекты…
- Ага, - Костя потер переносицу. – Новое слово в шпионских, диверсионных и военных технологиях. Тот, кто получил бы такую игрушку, мог бы диктовать свои условия всем остальным, ведь так?
- Да ведь это новое слово в исследовательских технологиях!
- Ой, только не морочьте мне голову вашей пропагандой высоких идей, - фыркнул Сцилевский. – Знаю я, куда идут такие разработки.
Мережквская, оскорблено фыркнув, отвернулась.
Что ж, так даже лучше, - с усмешкой подумал Сцилевский. – Все обломались! Еще не хватало, чтобы кто-то диктовал свои условия всем шести обитаемым галактикам! – его передернуло от такой перспективы. А заларийцы получили просто неохватное месторождение пластика, тоже неплохо.
Сцилевский, проживший на Заларе целый год, не понаслышке знал, каково аборигенам жить с вечным дефицитом пластика. Уж они-то найдут способ поднять его со дна морского.
Костя хмыкнул. Собственный альтруизм нынче просто поражал – по идее, ему сейчас полагалось тревожиться о собственной шкуре. По возвращении домой его ждал трибунал, но почему-то было плевать уже на все.
Все-таки эта планета плохо на меня подействовала, - подумалось ему, прежде чем он начал проваливаться в черную пропасть сна без сновидений.
Кажется, он все же обрел долгожданный душевный покой. Наконец-то.
