Воистину, если день не задается с утра, к вечеру он лучше не станет. Утром милые, любимые, родные родители ворвались в комнату буквально за полчаса до будильника с радостными воплями: «Мы закончили!» Захотелось высказать все, что я думаю о них, если бы с утра пораньше способность членораздельно говорить мне не отказывала.
Не подумайте чего, я очень люблю и папу, и маму. Я их первый читатель и первый поклонник, но с утра пораньше готова всеми конечностями цепляться за возможность поспать подольше. Особенно когда первой парой английский, в который я ни зуб ногой вот уже третий год подряд. У меня вообще с языками плохо, взаимно друг друга не переносим. К счастью, я в другие страны пока ехать не собираюсь, а в случае чего найму переводчика. Доход самых популярных писателей фэнтези позволяет.
Родители тем временем, видимо, поняли, что как-то не вовремя решили поделиться с любимой дочкой радостью, тихо вышли за дверь, но их радостные вопли я все равно слышала. Окончание каждой книги отмечали в нашей семье почти как рождение ребенка, что с какой-то стороны даже было верно…
- Пождавляю, - пробурчала я уже за завтраком, уплетая булочку. – Мооцы.
Мама умиленно погладила меня по голове.
- Спасибо, Тали. Прочитаешь конец, как вернешься?
- Конечно, - я допила чай и вскочила. – Ладно, мам, мне пора. Поздравь папу от меня, когда он проснется.
- Хорошо, - мама чмокнула меня в щеку и вернулась к своему завтраку, а я направилась в ванную.
Вечером… вечером удастся почитать, только когда вернусь из секции. Я скривилась. Я люблю заниматься единоборствами, очень, но книгу придется читать уже почти ночью. Секция арниса была единственной в нашем городе, в смысле, именно этой разновидности филиппинского боевого искусства. В частности, нас обучали стилю эскрима контра темпо. Не скрою, в первую очередь меня заинтересовало название. В конце концов, когда с детства родители ищут странные слова для своих книг, подбирая как можно более звучные названия и имена, тоже начинаешь реагировать с любопытством на все необычное. Об арнисе я только читала, но когда впервые в восемь лет пришла на занятия, тут же поняла – это навсегда.
Пары вышли неудачными. И чего англичанке взбрело в голову почти перед концом семестра устроить внеплановую контрольную? Я-то надеялась уже тихой сапой получить зачет с перевесом в один балл, а теперь вдруг вычтет? Эта старушонка такая, она может подложить свинью любому. За что вся группа тихо ее ненавидит, да и, наверное, все студенты не любят таких преподов. Ну в самом деле, язык у нас не профильный предмет, зачем так издеваться?
На литературе мы отдохнули, там препод – свой человек, почти всю пару он рассказывал, как съездил на рыбалку с сыном. Большая часть нашей многочисленной группы – шутка ли, при поступлении набрали тридцать человек – шушукалась, начисто игнорируя препода, остальная внимательно слушала, изредка задавая вопросы. Казалось, все здорово, я уж решила, что жизнь налаживается. Да еще и Адам позвонил на перемене и сказал, что хочет приехать. Адам – это мой младший двоюродный брат. Мы с ним с детства росли вместе, пока он с родителями не переехал в другой город. Иногда выбираемся друг к другу в гости. Последний раз виделись с ним, кажется… хм, когда же это было? Неужели полгода прошло уже? Вот же зараза он блондинистая, а ведь хотели после последней встречb чаще видеться.
…Следующая пара испортила настроение капитально. Вообще Гусеничку мы любим – зовем препода так из-за маленького роста да любви одеваться в зеленое. Она хорошая, но совершенно человек настроения. Пришла сегодня в аудиторию и заявила, что все должны сдавать теорию по дизайнерским программам. Ну вот зачем преподу по информатике нас мучить?.. В общем, мы поморщились, но принялись шуршать мозгами, как говорили в группе. Громко шуршали, а рассказывали потом вяло, перепрыгивая с пятого на десятое. Группа у нас разбита на свои маленькие группки, но вот в таких случаях мы пытаемся подсказывать друг другу, потому что один раз проигноришь – все, потом сам же в яму попадешь. Мда, сложно быть дочерью писателей, начинаешь даже думать образно и художественно.
Обратно пришлось ехать в метро, идти домой пешком не хотелось, да и дождь мешал. Полный вагон набился, кстати, за глоток воздуха пришлось почти что бороться. Время же не обеденное, так откуда столько народа? Вот бы оказаться где-нибудь, где людей по минимуму. Совсем. Человек десять, и хватит.
Когда вагон ощутимо тряхнуло, а потом поезд резко затормозил, я даже не сразу поняла, что что-то случилось. Нет, правда, сколько раз ездила так… Потом погас свет, и мне стало страшно. Я вообще темноту очень плохо переношу, ложусь спать с ночником. Началась паника, мне, кажется, отдавили ноги, а потом раздался гул, стало на мгновение больно. Кажется, в секцию я не успею и книгу не прочитаю… Обидно.
Приходила я в себя медленно, а когда смогла полностью ощутить свое тело и убедиться, что жива, вернулась боль. Не та резкая, а скорее тягучая. Словно ноет, но не что-то отдельно, а сразу все тело. Блин… а все равно больно. Я, конечно, привыкла в секции к ударам разной силы, но здесь это было что-то. Ау! Наверное, не стоило пытаться двигаться. Глаза упорно не желали открываться, и я только спустя минуту поняла, что на лице лежит какая-то вонючая тряпка. Эй, меня мертвой, что ли, считают? Люди, я жива! Уберите все с лица, я дышать воздухом нормальным хочу, а не этой гадостью! Я попыталась хотя бы замычать и поняла, что горло не повинуется мне совершенно, его будто сдавило стальным обручем. Глотать больно…
Внезапно где-то около уха раздались шаги. А, я на полу лежу? Замечательно. Спасибо, что подстелили одеяло, а то асфальт или куда там жертв аварии в метро укладывают, холодные и твердые. Тааак, стоп. Мне стало страшно – не поняла, если меня вытащили, почему я валяюсь непонятно где, а не в больнице? Что случилось вообще?
Тряпку сняли, и я, ненадолго отвлекшись от страшных вопросов, смогла открыть глаза. Ресницы слиплись, веки не желали подниматься. Арр, поднимите мне веки, а то будет хуже. Как же плохо, что мысли читать никто не умеет! Удивительно, но когда я таки сумела моргнуть, стало легче. Странно, почему это перед глазами какая-то зеленая ткань? Мерещится, что ли? Или… неужели наступил апокалипсис? Метеорит упал? Или…
Я вздрогнула и едва не ойкнула от нечаянного движения. Еще бы тут не вздрогнуть: надо мной склонился какой-то парень. Смуглый, явно со сломанным носом, черноволосый. А глаза светло-зеленые. Я еще с минуту, наверное, тупо смотрела на него. Могла бы, спрашивала, так голоса нет до сих пор.
- Conas a bhraitheann tú?
А? Парень явно что-то спросил, но мне показалось, что он просто произнес какой-набор букв и звуков. Тааак, дубль два. Что случилось?
- Freagair dom!
Ох, да говори нормально! Или хотя бы на английском, может, даже пойму. О, кажется, до него дошло. Эй, руки куда тянешь?! А, ясно. Я вздохнула уже свободнее, когда парень умудрился почти безболезненно меня посадить, подложив под спину подушку. Я со скрипом повернула шею и… остолбенела бы, наверное, если бы и так не могла пока толком двигаться. Где я?! Мальчик, ты во что одет?!
Парень уже повернулся ко мне спиной к маленькому столику. У японцев есть такие, только здесь явно менее аккуратно все сделано. Не поняла. Где я? Зеленая палатка – ладно, я видела такие у туристов. Одеяло на полу – прекрасно. Укрыта я чем-то таким же. Хорошо. Еще подушка. Но столик откуда? Какая-то одежда в углу валяется. А парень сам странно одет – юбка это, что ли? В волосах перья, на юбке – перья и камни, на… э… футболке?.. тоже перья. Футболки вообще кожаным бывают? О, а рядом с парнем лежит шест. В смысле, посох, кажется. Я моргнула, посох не исчез. А в книгах обычно срабатывало, хотя иногда мама для пущего эффекта наоборот делала. Посох. Он маг? Конечно, маг! А я внезапно телепортировалась и оказалась избранной в ином мире. Круто. Последствия травмы, кажется, начали уже сказывается, и я брежу.
Парень тем временем подошел ко мне и почти насильно начал вливать какую-то зеленую гадость. Что за любовь к зеленому?.. Ну не Гусеничка он, в конце концов. Маг? Ха! Я еще успела подумать, что последняя книга родителей уж слишком меня впечатлила, а потом… потом провалилась в темноту. Второй раз за день.
