ПЕНТАГОН БЕЗ ПОГОН

подъезду.
Взять её домой,  в коммунальную квартиру, было тогда немыслимо...И она это, похоже, понимала и принимала.

(Любовь к собакам осталась на всю жизнь. И передалась сыну. Вот сейчас, после благородного ухода моих борзых(они, старенькие, уходят помирать по-тихому, подальше от глаз хозяев), со мной в деревне живёт Андрюшин пёс, колли. Неизвестного возраста товарищ  - пёс породы колли жил на мониторе. Потерялся колли, убежав на волю. Наш Андрей его нашёл, в доме стало хорошо. Лучше пса на свете нет — пригодился Интернет!).

...А летом, пару лет, а, может и больше, пентагоновская детвора,  от мала до велика, просыпалась в 8 утра  под призывные дунаевские звуки баяна(или аккордеона?)  и сломя голову неслась на футбольное поле в центре двора. Там забывались ссоры и обиды, там все были мы вместе — удивительное, радостное и неповторимое чувство:

...там для нас, пока мы  собирались и вставали в шеренги, а также на протяжении всей процедуры , виртуоз-музыкант играл то бодрые марши, то вальсы Штрауса, то совсем нечто упоительно-зарубежное, а мы млели и шалели от радости, в такт , подражая тренеру, кружились, приседали, прыгали, махали руками и ногами.
Это называлось — зарядка.

Много-много лет спустя меня,  уже москвичку, догоравшую журналистким задором (началась перестройка, туды её в качель) занесло на фестиваль КСП  - праздника самодеятельной песни, на озеро  Ильмень,  недалеко от города, где прошло моё детство.

Вечером и ночью горели костры, звучали столь милые сердцу моему бардовские песни, я балдела и пела ором под гитары, чувствуя себя в центре мироздания...

А наутро лагерь разбудил властный голос  по микрофону— Так, все встали. Руки вверх и поехали...
И тысячи людей послушно «поехали» под клёвую ритмичную музычку —   но отнюдь не под  бардовскую, а вполне профессиональную музыку - «Чингизхан»,  «Распутин». А заводит, ё-маё! Вот зарядка,  так зарядка...
 
Увы, я-то, к тому времени уже переводчик с немецкого, на котором и исполнялись эти лихие песни, не смогла разделить всеобщую эйфорию, понимая их смысл и содержание .

Мне стало страшно -  как просто управлять массой людей, вчера ещё с упоением певших у костра Окуджаву, Городницкого, песни военных лет, свои незаёмные и искренние песни!
Так я испытала на себе первые перестроечные технологии зомбирования.
А сколько их было потом...

Строго говоря, нас, послевоенное поколение, зомбировали и в детстве, и в юности тоже будь здоров! Но вектор-то был другой!
И мы, выросшие в военном городке под прозвищем «Пентагон», к нему, к сути прозвища, не имели никакого отношения.

У нас была своя жизнь, и мы её прожили, кто как сумел.