Сяо Лян отличался чрезвычайной жестокостью и ни один селянин не желал встать у него на пути. Если по вине крестьян с имуществом старосты что-то происходило - виновного ждало жестокое наказание.
Почти все жители деревни пострадали от рук злобного Сяо, только счастливчик Чан Кай-Ши ни разу не отведал тяжёлого батога. И вот случилось же такое: как раз в день его дежурства своенравная корова Шиан-Чий сбежала из стада.
- Да чтоб ты сломала ногу и сдохла где-нибудь под кустом! - в сердцах выругался Чан, запнувшись о торчавший из земли корень.
Эту часть джунглей он хорошо изучил ещё в детстве, но ощущение страха не оставляло его. Суеверный крестьянин пугался каждого резкого звука или неожиданно раздавшегося шороха. В деревне ходили слухи о страшных демонах выползающих ночью из-под земли и бродящих по джунглям в поисках пищи. Старики говорили: подземные создания не прочь полакомиться человечиной, поэтому в селении существовало строгое табу на посещение ночного леса.
За спиной зашуршали кусты, Чан резко обернулся, увидел рогатую морду с крупным носом, мясистыми губами, большими навыкате глазами. Морда всхрапнула, пошевелила трубчатыми ушами, губы смешно задрались, оголяя крепкие желтоватые зубы.
Захрустели перемалываемые жерновами зубов листья, затрещали поломанные ветви. Облегчённо выдохнув, крестьянин попытался успокоить рвущееся из груди сердце. К счастью, напугавшее его создание оказалось всего лишь лебугом.
Немного успокоившись, Чан Кай-Ши глубоко вздохнул и двинулся на поиски. Бледного света лун, проникавшего сквозь просветы живого полога, хватало, чтобы не натыкаться на могучие стволы в три, а то и четыре обхвата.
Ночь причудливо исказила очертания предметов. За каждым кустом мерещилось чудовище, с деревьев чутко следили чьи-то глаза, вспыхивая жёлто-зелёными огнями в тёмной листве.
Дурманящий запах ночных цветов плыл по округе. Иногда рядом пролетали ночные мотыльки, обдувая лицо крестьянина опахалами крыльев. Какой-то жук сильно ударился в верхушку шляпы; шурша жёсткими надкрыльями, скатился по плетёному конусу.
Крестьянин осторожно продирался сквозь тесные переплетения растений. По ночам ядовитые лягушки выбирались на охоту, тесно прижавшись влажными животами к ладоням листьев, они терпеливо ждали жертву. Едва глупое насекомое оказывалось вблизи от настоящей машины смерти, липкий язык стремительно вылетал из распахнувшейся пасти. Мгновение и лягушка сидела на раскачивающемся листе с торчащими изо рта слюдяными крылышками.
Любое неосторожное движение Чана могло привести к падению земноводных за шиворот. При контакте с кожей ядовитая слизь мгновенно проникала в поры. Содержащийся в слизи токсин в течение двух минут приводил к параличу нервной системы, разносясь по организму с током крови.
Не желая корчиться в судорогах с выступившей на губах пеной и кровавыми слезами на искажённом предсмертной гримасой лице, Чан Кай-Ши внимательно выбирал дорогу. К счастью смертоносные лягушки предпочитали селиться на деревьях одного вида. Обладая большими листьями с фигурными прорезями, опасные растения прекрасно различались в темноте.
Для бодрости духа и в надежде услышать мычание коровы Чан Кай-Ши громко кричал. Иногда он замирал на месте, прикладывал ладони к ушам и старался уловить отдалённый звон медного колокольчика.
Пастух добрался до небольшой полянки, раскинувшейся вдоль быстрого ручья. У самого края леса росло могучее дерево. Досковидные корни, спускаясь с метровой высоты, огромными горбами уходили в землю. Мох толстым ковром покрывал почву, взбирался на корни, карабкался вверх по стволу и по веткам. С нижних ветвей свисали длинные бороды лишайников.
Чан остановился передохнуть, встал в проём между корнями, прислонился спиной к стволу. Босые ноги по щиколотку утопали во влажном мху. Какие-то мокрицы и сороконожки пробегали по коже, щекоча её многочисленными лапками.
Тихо журчала вода, внося в смятенную душу крестьянина покой и умиротворение. Высоко над головой заворочался листоед, перебираясь на другую ветку. Стрекотали цикады, покачиваясь на узких стеблях травы, лохмотьями белого пепла порхали над поляной мотыльки, купаясь в потоках жемчужного света. Откуда-то подкрался ветерок, зашуршал листвой, пробежал по траве, задевая прозрачными ладонями тяжёлые верхушки.
Отдохнув, Чан Кай-Ши сделал шаг, другой. Мох поглощал любые звуки, отчего крестьянин двигался как привидение. Вдруг из-под земли выросло косматое чудовище, уродливая голова повернулась и немигающие кроваво-красные глаза уставились на Чана.
Страх парализовал его тело, сердце заколотилось, грозя проломить рёбра и выскочить наружу. Какое-то хрипение вырвалось из перекошенного рта, а затем страшный вопль разорвал тишину джунглей.
6
Герхард немало удивился, когда из темноты проступило светлое пятно. В зеленоватых сумерках ноктовизора отчётливо различалась человеческая фигура. Судя по одежде - местный житель. Неожиданно ночной пришелец страшно завопил и бухнулся на землю.
За спиной послышалось какое-то шуршание, раздался глухой звук упавшего тела. Герхард обернулся. Возле дерева стоял Стивен и, морща физиономию, потирал ушибленное место.
- Ты чего орёшь? - прошипел Стив, поглаживая пятую точку.
- Это не я, это он, - спокойно сказал Герхард, указывая стволом оружия на белеющего в темноте крестьянина. Тот как упал, так и лежал без движения.
Стивен проковылял к незнакомцу, присел, положил пальцы на шею. Под кожей билась жилка, значит, нежданный гость просто потерял сознание. Выпрямившись, Джонсон посмотрел на приблизившегося приятеля. Тот уже поднял ноктовизор, отчего казалось, что у его шлема козырёк с двумя башенками.
- Что ты с ним сделал?
- Ничего, - пожал плечами Миллер. - Он сам как заорёт: "Демон!", как рухнет, я даже окликнуть его не успел.
- Демон, говоришь, - улыбнулся Стивен и, охнув, прижал руку к ягодице. - Ты себя в зеркале видел?
- Нет. Где я здесь зеркало возьму? А что такое? Что-то не так? Герхард похлопал по груди, по шлему, дотронулся до лица. Вдруг что-нибудь прилипло или ползает по нему какая-нибудь сороконожка или прочая гадость.
- Всё нормально, а ты, значит, дежурил с ноктовизором на глазах?
- Так ночь ведь. Темно, света мало. А если враги там, или звери какие?..
- Или неграмотные местные жители, - добавил Стивен. - Ты представь себя на его месте. Вот идёшь ты спокойно по джунглям, жизни радуешься, а тут чудо-юдо косматое появляется ниоткуда. В глазах огонь, дым из ноздрей и раскрытой пасти так и валит…
- Ты ври да не завирайся, дым-то откуда здесь появился?
- Это я так, для образа. Ему и без дыма натерпеться хватило. Видишь, до сих пор в отключке валяется. Так что, дружище, "демон" - твой новый позывной. Заслужил, что и говорить, - Джонсон, широко улыбаясь, похлопал приятеля по плечу.
- Зато у меня задница не болит, - скучающим тоном заметил Герхард. Видя, как с лица напарника сползает улыбка, продолжил: - И если я "демон", тебе сам бог велел стать "ангелом".
На последних словах Стивен замер, что-то такое проскользнуло по лицу.
- Слушай, а это идея! А как звучит! Ты только представь: "демон", "демон", я "ангел", отзовись. Как слышишь меня? Приём. Ну как? Здорово?
Миллер освободил руку.
- Давай лучше местным займёмся. Хватай его за руки, я за ноги и потащили.
Так они и сделали. Притащив бесчувственное тело к поваленному дереву, Стивен присел над незнакомцем, рядом опустился Герхард, слегка пошлёпал крестьянина по щекам. Безрезультатно. Миллер услышал лёгкий щелчок фляжечного зажима, покосился на друга.
Джонсон уже скручивал крышку, через мгновение вода пролилась на скуластое лицо бедняги. Тот промычал что-то невнятное, быстро заговорил, не открывая раскосых глаз.
- Что он там бормочет? - вытянул шею Миллер.
- Не знаю, бредит, наверное. Говорит о проклятии какого-то Сяо Ляна.
Джонсон послушал бормотание в надежде разобрать ещё что-нибудь, поднёс горлышко фляги к губам крестьянина, слегка наклонил. Плотно сжатые губы сжались ещё сильнее, вода потекла двумя струйками в стороны, скатилась в траву.
Стивен взглянул на Герхарда, тот кивнул: мол, тоже всё видел, одними губами прошептал: "Давай". Джонсон убрал флягу, встал на ноги, нацелил на крестьянина оружие и заговорил, не сводя с того глаз:
- Это ты во всём виноват. Зачем его напугал?
- Так я не специально, я вообще не знал, что он здесь ходит, - подхватил игру Миллер.
- Ничего себе часовой! У него под носом местный бродит, а он об этом и знать не знает.
- Так он же бесшумно ходил как привидение. Скажи спасибо, что я вообще его увидел.
Чан Кай-Ши пришёл в себя, едва холодный металл фляги коснулся губ. Прислушиваясь к разговору незнакомцев, понял - это не демоны, а значит, его не потащат в подземное царство за крамольные мысли о старосте. Всё равно он старался лежать неподвижно, изображая обморок. А ну как убьют?
Слушая, Чан на секунду потерял над собой контроль. В бледном свете лун Стивен отчётливо увидел, как дрогнули ресницы.
Ствол автомата уткнулся в рёбра и Чан Кай-Ши услышал:
- Вставай, приятель, хватит притворяться. Говори: кто таков и откуда здесь взялся?
- Не стреляйте, пожалуйста, прошу, - затараторил крестьянин, прижимая руки к груди.
- А никто пока стрелять не собирается, - успокоил Стивен, присаживаясь на упавшее дерево. Он сдвинул автомат немного в сторону, но так, чтобы тот был всегда под рукой. Вроде как не держишь человека на прицеле, а чуть что и пристрелил, ну или ранил, в зависимости от ситуации. - Как зовут, что делаешь в джунглях? Или у вас принято в темноте по лесу шляться?
Крестьянин поднялся с земли, дёрнул полы рубахи, стряхивая насекомых. Оно, конечно, ничего страшного - ни одного ядовитого, но всё равно неприятно, когда по тебе кто-то ползает.
- Нет, добрый человек, у нас так не принято. Меня зовут Чан Кай-Ши, я живу здесь неподалёку, - крестьянин неопределённо махнул рукой. Бойцы быстро переглянулись. Близкое соседство с деревней имело перспективы, но и грозило определёнными неприятностями.
- Тогда, что здесь забыл? - спросил Миллер. Он обогнул крестьянина и, присев рядом со Стивеном, положил оружие на колени.
- Ищу Шиан-Чий. Она сбежала в лес, а я отправился на поиски. Не найду - меня накажет староста.
- Видать, он у вас злой как собака, раз от него сбежала жена. Или это дочь?
- Кто? - глупо спросил Чан Кай-Ши, внимательно разглядывая солдат. Такой странной одежды он ещё не видел, к тому же в руках они держали какие-то непонятные предметы с короткими палками на концах.
- Шиан-Чий. Или как там её? - сказал Стивен.
- А-а, вы об этом. Нет, - махнул рукой Чан, - это не жена и не дочь - это корова.
Герхард удивлённо присвистнул:
- Это кто придумал коровам женские имена давать?
- Староста, - быстро сказал Чан. - Остальные так не делают, у них коров нет. Староста всю живность себе забрал.
- Да он у вас обычный тиран. Царёк доморощенный! - возмутился Стивен.
В джунглях зашуршала листва, раздался хруст. Герхард резко вскочил, обернулся. Тут же присел, укрываясь за могучим стволом, плотно прижал к