Стелла разглядывала выцветшие маки на занавесках. Саму себя ощущала также. Выцветшей. Хотя к ней это слово не слишком подходило. В ней цветов вообще никаких не было. Прозрачная и невидимая шесть долгих лет. За окошком, как тогда, падали желтые и красные листья. Кас-Тель дышал лёгкой осенью. Одинокая. Стелла была совсем одна, не считая редких визитов тётки с продуктами. Шесть лет, шесть проклятых лет. Ещё и проклятых собственноручно. Вот уж испытала на себе любовную будру, сказочное зелье. А кто вообще сказал, что любовь, да такая как в сказке, на свете по сей день существует? Кто сказал, что заклятье возможно снять? Кто? Кажись, тетка Софа. Ага, она самая. Предательница, оставившая её, Стеллу, совсем одну в пустом доме, вместе с выцветшими маками. «Да, не, всё нормально, теть Сонь, может, у меня получится как-нибудь выкарабкаться» – сказала девушка пять лет назад и отправила тётку вить семейное гнездо. Может, и правда как-нибудь получится?
Это как это? Князь какой али королевич на пороге появится, да заклятье мигом снимет.
Стелла гордо вскинула подбородок: «Обойдусь без всяких принцев-королевичей! Сама со своей напастью справлюсь. Подайте мне лягушку, пойду в неё влюблюсь!» Топнула ногой и побежала по лесенке вниз, легкая и прозрачная, но удивительно шумная и неуклюжая. Настежь распахнула двери заброшенного домика, где когда-то жили кас-тельские ведьмы. Ветер накрыл Стеллу ледяною волной. Страх сковал её с головы до пят, цепенеющий ужас не давал и шага ступить за порог. Уже шесть лет. Проклятых лет, если кто ещё не понял.
«Ты, не падай, Стеллушка, не подкашивай ног, а шагай, дурында, прямо за порог!» – скороговоркой выпалила девушка, но на практике так и не смогла даже на крылечко выйти, как не старалась. То была ещё одна сторона проклятия, довлевшего над воспитанницей ведьмы.
И тут появился некто. На князя али королевича он явно не тянул: лицо всё в веснушках, маленькие глазки, нос картошкой, голова как соломенный стог, а фигура ровно как у мишки-косолапого. Сия добродушная физиономия выглянула из-за ветвей раскидистого дуба, что рос тут во дворе.
«Эх, была-не была!» – подумала Стелла и приветственно махнула незнакомцу рукой. До Стеллы не сразу дошло, что в её невидимом состоянии приветственный жест смысла не имеет. Тогда она набрала в лёгкие побольше воздуха и крикнула:
– Эй!
Лицо незнакомца слегка вытянулось, а глаза увеличились, но надо отдать ему должное, он не сбежал, как многие другие, кто принимал её за злобного призрака. Он осторожно вышел из-за дерева, сломав всего пару веток, а затем поинтересовался:
– А кто это, собственно, со мной говорит?
– Я. Типа как хозяйка дома. А ты часом меня не видишь?
– Нет, – покачал головой незнакомец.
– Это жаль. Может, чайку? – на всякий случай спросила Стелла.
– Можно, – ответил тот, глядя себе под ноги. Червяков, что ли разглядывал?
– Ну, так заходи, добрый молодец. Не вечно ж дверь открытой держать, чай не май месяц.
Стелла отправилась со своим гостем на кухню, про себя думая, что, должно быть, её прабабки, лесные ведьмы, примерно так и заманивали к себе всяких дуралеев. А этот всё ж лучше лягушки. Наверно.
– Это какое-то проклятье? – поинтересовался гость, который, как оказалось, звался Стефаном.
– Скорее, неудачный эксперимент, – ответила девушка, посматривая за чайником, гревшимся на миниатюрной печке.
– С проклятьем?
– Скорее, с заклятием.
– А о проклятьях ты что-нибудь знаешь? Ты ведь ведьма? – гнул своё Стефан.
Тут Стеллушка уразумела, что это не просто праздный интерес.
– Так ты проклят! – с совершенно неприличной радостью в голосе воскликнула Стелла и захлопала в ладоши.
– Не разделяю твоего ликования на этот счет, – буркнул гость.
– Ой, прости, Стефан, но я ещё никогда не снимала проклятий!
– Зашибись…
– Отставить упаднические настроения! Нормально всё будет. Что за проклятие? Сильное? Давно длится? Ой, чайник, чайник, чайник!..
Напоив гостя чаем, еды в доме почти не было, тетка давно не приходила, Стеллушка повела его в комнату, где висели занавески с красными маками, где тётушка раньше принимала посетителей.
– Ты посиди тут пока, подумай, что знаешь и помнишь о своём проклятии, а я пока бабкины записки полистаю.
Была у нашей Стеллушки одна предшественница, сильно увлекавшаяся проклятиями. Конечно, ей больше нравилось накладывать последние, чем снимать, но в записях имелся целый кладезь информации на данную тему. Три типа классификации: по принципу действия, по длительности и возможности снятия. Однако последний тип бабуля яростно отвергала, считая, что любое проклятие можно снять, если иметь достаточные знания и навыки. Для одних случаев достаточно пальцами щёлкнуть, для других босяком землю обойти, поймать на краю света птицу-феникса, из пера которой сварить зелье… В общем, бывают тяжёлые случаи.
Вооружившись бабкиной тетрадкой, Стелла села за тётушкин стол и начала задавать Стефану вопросы:
– Итак, ты знаешь, кто наложил проклятие?
– Не особо. Оно семейное и долгосрочное.
– Хреноватенько, однако. Ладно, дальше. Что вообще оно из себя представляет? Что-то осязаемое?
– Ещё как, – едко хмыкнул Стефан.
– Ну? А подробнее? Я всё из тебя клещами вытаскивать буду?
Стефан вскочил с клиентской кушетки и заявил:
– Да, знаешь, не так уж напряжно с проклятьем жить. Пойду я, пожалуй.
Стелла тоже вскочила. Окошко за выцветшими красными маками на синем фоне широко распахнулось, предварительно щёлкнув щеколдой. Сильный осенний ветер дунул девушке прямо в лицо.
– Стой-стой-стой-стой, – воскликнула она, – Чего тебе бояться? Меня уже шесть лет никто не может видеть, и возможностей стать видимой не наблюдается. Так что, рассказать я никому ничего не расскажу, а от проклятия тебя попробую избавить.
Стефан почесал соломенный стог на голове и всё-таки сел на клиентскую кушетку снова. Помолчал немного. Стелла тоже молчала и тихонько улыбалась, пользуясь тем, что её не видно. А затем он рассказал, что каждую ночь оборачивается медведем.
– О, по оборотничеству у меня отдельная книжка есть. Правда, обычно его относят к не снимаемым проклятиям, – выслушав, сказала Стелла.
– Это-то я знаю.
– Ко многим уже обращался?
– Типа того. Надеюсь, ты не шарлатанка, которая выудит у меня последние деньги?
– А ты думаешь мне заплатить? Здорово, мне тогда тётка что-нибудь вкусненького купит. А то всё каша да картошка.
– А сама ты никуда не выходишь?
– Могла бы, выходила. А так даже шагнуть за порог не получается. Ладно, давай тебя хоть вылечим. Кстати, я читала, что проклятие оборотничества снимается кровью. Интересно, что имеется в виду?
– Ничего хорошего.
Действительно, хорошего тут было мало. Кровь нужно было пить. В ритуальной золочёной чаше смешивалась кровь оборотня и человека в равных пропорциях. Далее и оборотень, и человек должны испить из чаши. Тогда и начиналось самое трудное – противостояние крови. Если победит проклятая кровь, оба будут прокляты, если победит чистая, оба очистятся от скверны.
– Как такой вариант? – спросила Стелла.
– Мне терять нечего, решать тебе. Хочешь рискнуть?
– Хочу. Давай попробуем.
На Кас-Тель опустился вечер. Солнышко садилось, лаская низкими медовыми лучами редких прохожих. Ветер гонял опавшие с берёзок жёлтые листья. Небо хмурилось, тучки и облачка собирались со всего небосвода и концентрировались над торговым районом, где располагался Ведьмин переулок, пользовавшийся дурной славой. В пустом доме ведьмы Софы в этот час были завешены все окна и крепко заперты все двери. В просторном каменном подвале этого дома горело четырнадцать свечей, образуя ровный круг в центре помещения. Женская и мужская фигуры стояли на коленях в мерно горящем круге, держались за руки и пили по очереди из золочёной чаши.
Солнышко скрылось за горизонтом. Над Ведьминым переулком образовалась черная грозовая туча. Ветер поднимал листья на высоту человеческого роста и кружил воронками. Творилось что-то странное. За пределами торгового района в погоде царила безмятежность.
Кровь бушевала. Сцепившиеся пальцы онемели. Время, пространство и материя вибрировали и скачкообразно менялись. Огонь четырнадцати свечей совершал зловещий магический танец. Вдруг все свечи одномоментно затухли. Девушка пронзительно закричала и лишилась чувств.
Её пробудил поцелуй. Теплый и очень нежный. Как сон, как сказка, как мечта. Не открывая глаз, она ответила. И мир замер.
– Привет, спящая красавица, – улыбаясь, сказал Стефан, когда она открыла глаза.
– И тебе привет. Сработало?
– Сработало.
– Это хорошо. И как давно ты меня видишь?
– Помнишь, в кабинете твоей тётки распахнулось окно? Тогда и увидел.
– И не сказал ничего? Вот, ведь…
Стелла грела на миниатюрной печке чайник и не могла не улыбаться. Стефан ушёл до того, как она успела почувствовать неловкость и вежливо прогнать его. Это было хорошо. И радостно.
«Если это судьба, значит, ничего не закончилось, а если не судьба, значит, не судьба», – думала Стелла. А за окном её ждал целый мир, теперь она могла стать его частью. Могла снова начать жить.
13.10.13.
СЛЕДУЕТ ПРОДОЛЖЕНИЕ…
