Возвращение путника к духовному своему отцу

                                                                                                                               Глава первая.

                                                                                                                                    Бродяга

Он ушёл. Захлопнул дверь и выбросил ключ. Он пошёл в ночь и в дождь.

Дождь просто шёл и он просто шёл. И звали его Светослав.

Он свернул за угол своего старого дома и твёрдо пошагал по широкой, залитой водой улице, готовый смести всякого на своём пути.

Он устал. Он устал от необязательности, стяжательства и лицемерия, которые окружали его с детства. Устал ото лжи. Идя по лужам, он был сосредоточен, сосредоточен на главном, на том, что он не успел ещё и осознать. Но сейчас он думал о дожде.

Почему идёт дождь? Кому он нужен? Может быть, в самом деле, дождь идёт как ответ на наши мысли и поступки?

Основным вещество, постоянно циркулирующим между небом и землёй в обоих направлениях, является вода. Она же представляет собой универсальный растворитель и универсальный энергосъёмник. Наш мыслительный процесс это вершина биохимической и эмоциональной активности. Человеческое тело на 70-80% состоит из воды, которую оно постоянно испаряет, особенно при выполнении тяжёлой работы. Испаряясь, вода уносит на небо наши мысли и желания и возвращается на землю в виде дождя. Дождя грибного или химического, в зависимости от наших усилий. Всё живое тянется к небу и испаряет влагу, а живое всё.

Дождь лил, и мысли бурлили в его голове. Этот город — город, в котором он родился и вырос, создан из асфальта и железобетона. Город, в котором есть место для заводов и машин. Есть многоэтажные монстры, заглядывающие в окна друг другу, нашпигованные соседями, заменившими и небо и землю. Автостоянки, площадки для выгула собак, мусорные баки и свалки, дороги, рельсы и провода. Копоть вместо воздуха, асфальт вместо травы и финансовая заинтересованность вместо дружбы и любви. Где? Где? Где здесь место для человека? То самое место под солнцем. Где здесь жизнь? Где твой дом? Где тишина летнего вечера у твоего окна? Это тюрьма. Это зона вечных сумерек. Это “Ад Ужасных Страданий”.

В древности природа позволяла существовать человеку, она окружала его. И человек, чтобы выжить, изучал законы природы и жил с ней в гармонии, будучи её частью. Теперь люди позволяют существовать природе в виде узкой полоски травы и замученных, запылённых деревьев вдоль автодороги. Люди не захотели приспосабливаться к природе дальше, они изменяют окружающий мир под своё одурманенное сознание и затем вынуждены приспосабливаться к созданному ими же техногенному кошмару. Такое приспособление возможно только в случае мутации. И новые мутировавшие сущности говорят теперь о новой системе ценностей в новом мире. Это – петля. Биологическая жизнь невозможна в пластмассовом мире, духовная – тем более.

Дождь начал стихать. Светослав огляделся, он шёл уже несколько часов и погружённый в свои мысли, не заметил, что высотные дома уже закончились и теперь по сторонам тянулись частные строения: заборы, курятники, гаражи. Это окраина, совсем ему незнакомая, сырая и грязная.

Залаяла собака. Там вдали кто-то мелькнул. Одинокий фонарь высветил силуэт человека, за ним другого, третьего.

Их много.… Это цыгане. Странно, куда они ночью?

Табор молча переходил улицу.

Дождь едва моросил, когда Светослав дошёл до столба с фонарём. Там уже никого не было. Опять залаяла собака. Злобная псина бесновалась, гремя цепью. Лай подхватили соседские шавки. Заборы ожили. Какой-то маститый цербер обозначил своё присутствие двумя низкими звуками и полез назад в будку. Зазвенел будильник. Откуда-то раздался бой часов. Ещё немного и это всё должно прекратится, там впереди за разломанным сараем только тьма. Вероятно, она содержит нечто большее, чем самоё себя.

Фонарей больше не было, и когда глаза окончательно привыкли к темноте, он понял, что город кончился. Кончился лай и кончился дождь. Осталась только дорога и тишина. Тишина, возрастающая с каждым шагом. Обнимающая его, тишина уходящей ночи. Тишина со звуком шагов человека, ищущего дорогу в рай.

Где-то далеко впереди, у горизонта тьма начала уступать место свету. По краям дороги виднелись огороды и поля подсолнухов, впереди была неизвестность, но Светослава переполняла радость. Радость оттого, что он, наконец, начал действовать, пусть так странно и безрассудно. Будущее покажет кто прав, но в прошлом он больше оставаться не мог. Лучше делать, чем ждать. Просто ждать конца в этом искусственном мире, чтобы потом умереть под капельницей в душной палате. Просто умереть, когда кончится твоё время. Именно поэтому он выгрузил холодильник в рюкзак и захлопнул дверь перед прошлым. Эмоции захлёстывали его, и он нёсся на них как серфенгист на океанских волнах.

-Теперь всё у меня будет хорошо. Всё прекрасно. И эти поля и эта дорога, и эти лужи…

Дорогу перегородила большая лужа. В луже что-то лежало.


                                                                                                           * * * * *

Пьяный бомж лежал лицом в грязной луже и пускал пузыри. Светослав, нагнувшись, ощутил зловоние, но, превозмогая себя, спросил:

— Вам помочь?

— Помоги себе сам, — пробулькал бомж. — Сверни налево и поговори с Великим

Философом.

Действительно, налево от грязной лужи проходила грунтовая дорога, ведущая куда-то в кусты, за которыми виднелся дивный луг. Какой там луг! Это было поросшее бурьяном поле. Прямо посреди поля стоял роскошный диван, на котором, обложенный цветными шёлковыми подушками возлежал упитанный мужчина в банном халате с лицом Дарвина. Не дожидаясь приближения Светослава, "Великий" начал излагать свою теорию:

— Когда динозавры перегрызлись между собой, появились крысы. Когда крысы начали лаять, они превратились в собак. Когда собаки объединились в стаи, они превратились в лошадей. Когда лошади начали кривляться, появились обезьяны. А когда приматы заговорили, они стали людьми. Люди же начали сильно умничать и ээ…э..., начали, эээ… продолжили... — “Дарвин”, почёсывая бороду, погрузился в бормотание.

Да, подумал Светослав, надо было сворачивать направо. И вообще не надо было нюхать бомжа. Теперь как же отсюда выбираться. Пойду напрямик, сквозь бурьян к дороге. Все равно уже промок. Надо-же было сюда забраться. Хотя странно, почему вокруг дивана было сухо, а везде мокрый бурьян? Ну да ладно, вон уже и дорога за кустами показалась.

Пробравшись сквозь кустарник, Светослав взобрался на обочину дороги, но зацепился за какую-то проволоку и... И упал в лужу. Прямо лицом. Сверху плюхнулся рюкзак.

— Вам помочь? — пробулькал бомж.

— Помоги себе сам. — отплёвывался Светослав.

Всё возвращается на круги своя, но всегда есть выбор оставаться или… В данной ситуации “или” было заманчивее. Взбодрённый этой мыслью он поднялся из грязи, отряхнулся и пошёл дальше в утренний туман, разгоняемый солнцем.

Светослав шёл, дорога шуршала, солнце вставало, мир просыпался ото сна, потягивался, зевал, умывался, готовился к завтраку. Раздалось звон бутылок, звук отрыжки и из деревянной будки справа от дороги высунулось улыбающееся лицо с сигаретой. Блестящие глаза были увеличены мощными стёклами очков на перебитом носу. На загорелой лысине блестел солнечный зайчик. Это был сторож, он сидел в сторожке у поворота на какой-то карьер и после завтрака очередной поллитрой, рвался к общению.

—  О, молодой человек! Туризмом решил заняться, — высунувшись по пояс из окна, кричал он навстречу. — А ты из города идёшь? Как там оно?

—  Да вот, вышел пройтись по утру. — на ходу ответил Светослав. — А вы незнакомы с “Великим философом”? Он мне рассказал свою теорию эволюции, мол, динозавры превратились в крыс, крысы — в собак, а собаки …

— Тока не надо ля-ля, — солнечный зайчик исчез с лысины, — динозавры превратились в собак! Маразм! Динозавры, если ты хочешь знать, вообще не вымирали. Я тебе говорю! О! Динозавры превратились в экскаваторы, краны и бульдозеры, и питаются они людями. Бедолаги, попав в железное чрево, всю жизнь в паранойи дёргают за рычаги и надеются за это получить зарплату. Но они не знают, что именно они становятся душой динозавра и никогда не смогут выбраться наружу, потому что динозавр живёт дольше, чем его душа. Он ведь железный. А человек умирает и динозавр съедает следующего, приманивая его обещанием зарплаты и тот идёт, конечно, это же так почётно управлять такой большёй машиной. И так и мечется до самой смерти в промасленной майке среди каких-то рычагов. Вы зря смеётесь, у меня между прочим, два высших образования.

— Очень интересно, но с меня уже хватит двух глобальных теорий развития жизни за одно утро. – Сказал себе Светослав, ускоряя шаг.

Ещё долго слышался звон бутылок и матюки из будки. Нет, только вперёд, подальше от этого научного перегара, искаррёжившего всё живое. Вперёд по дороге расчерченной солнцем и тенями тополей. Только там впереди можно дышать всей грудью, только там можно найти ответы на вопросы, которые и не могли возникнуть в одурманенном цивилизацией разуме.

День прошёл прекрасно, под шелест листвы и пение птиц. Даже придорожная трава поражала удивительной свежестью. Ближе к вечеру встретились селяне с корзинами капусты и пастух со стадом из семи коров. Дорога сворачивала к холмам и терялась за ними. Хотелось есть и Светослав нашёл себе место среди яблоневого сада, уставший, но счастливый. Боль в ногах это не боль в душе, она проходит гораздо быстрее, тем более, если ты сидишь рядом с раскидистым деревом, под огромным небом и держит тебя мать-земля. Так он погрузился в сон, в одиночестве под деревом.

Так всегда и бывает. В одиночестве ты приходишь в этот мир, и только ты знаешь, почему ты кричишь при рождении. В одиночестве ты живёшь среди людей, и только ты знаешь, что есть твоя боль и твоя радость. В одиночестве ты уходишь из этого мира, и только ты по-настоящему переживаешь свою смерть. Живёшь ты и умираешь ты. И не надейся, что даже самые близкие люди поймут это. Только ты способен познать, откуда ты пришёл, куда ты идёшь, и кто ты есть. И спишь ты всегда один, между раем и адом. А утром…

Утром путь его лежал дальше, за пределы садов и огородов туда, где раскинулись сухие безжизненные равнины.