Надеясь, что Вика ограничится скоростью, которую можно развить на второй передаче, я согласился на этот эксперимент, о чём вскоре сильно пожалел, потому что она быстро проскочила вторую и третью передачи и на четвёртой мы неслись с ней со скоростью сто километров в час по – благо – пустынному асфальтовому шоссе, стремительно приближаясь к железнодорожному переезду. На нём непременно должно было сильно тряхнуть, и не было никакой гарантии, что Вика удержит руль в своих руках. Я это прекрасно понимал и, стараясь перекричать свист ветра, настоятельно порекомендовал ей остановиться.
Не тут-то было! В Вику будто бес вселился, заставлявший её всё сильнее крутить рукоятку газа, - ста километров в час ей уже было мало. Это нас в итоге и спасло. Я уже приготовился к прощанию с жизнью, потому что до переезда оставалось не больше полукилометра, как доселе безотказно работающий мотор вдруг заглох и мы, прокатившись по инерции с уже неработающим двигателем, остановились.
Налицо было явное вмешательство наших добрых ангелов (а, может, и одного моего, неоднократно доказавшего свою дееспособность, вполне хватило), потому что падение на такой скорости не оставляло нам шансов на благополучное будущее, а в лучшем случае, - на инвалидность и скромную пенсию. Я поднял капот мотороллера, но ничего подозрительного не обнаружил, - всё как будто нормально, но мотор упорно не заводился. До города было уже недалеко, - километра четыре и почти всё время под уклон, поэтому я решил катить сравнительно лёгкую машину – не «Камаз» - до дому и разбираться уже там. Перед самым городом был длинный спуск, и мы, словно призраки в полумраке – уже смеркалось - даже проехали последние полкилометра на бесшумном мотороллере. Я попрощался с Викой, а сам покатил его дальше.
Наутро быстро обнаружилось, что двигатель заглох из-за того, что Вика, стараясь увеличить и без того немалую скорость, так сильно крутила ручку газа, что тросик заслонки карбюратора вырвался из своего паза, и она благодаря этому полностью перекрыла доступ горючего, спасши таким образом наши молодые жизни (ей было двадцать, мне двадцать два года). Откуда только такая сила взялась в её нежной ручке, - мне, по крайней мере, ни разу не удавалось сделать то, с чем легко справилась хрупкая девушка!
Спустя некоторое время мы всё же упали с Викой за рулём, она таки снова уговорила меня дать ей порулить. Одной рукой ей вздумалось на ходу прихорашиваться - поправлять съезжающий на глаза шлем, - но произошло это, к счастью, на просёлочной дороге и на небольшой скорости, поэтому мы отделались незначительными ушибами. Зато с тех пор я больше уже не доверял руль в девичьи руки. Забавно, что даже после всех этих приключений, Вика дала торжественное обещание когда-нибудь купить себе такой же мотороллер. Я сказал, что если она ещё хочет пожить, то лучше ей этого не делать.
Спешу успокоить читателей, что Виктория Николаевна до сих пор жива, хотя некоторое время поездила на своей машине, заставив поседеть нескольких своих пассажиров (в этом не ручаюсь, но судя по её же рассказам, оно должно было случиться). Летальных исходов, к счастью, зарегистрировано не было. Она ещё на горных лыжах и сноуборде погоняла, а сейчас увлечённо занимается исключительно нетравмоопасным как для себя, так и для окружающих её людей, - в их число я не вхожу и наше с ней общение носит исключительно виртуальный характер, - делом: фотографированием всего, что движется и не движется.
