31. Ночная перепалка

                                                                                  Мы тонем в информации и задыхаемся от нехватки знаний.
                                                                                                                                                            Джон Нейзбитт
     
- И всё же, я никак не могу взять в толк рассуждения магов о том, что пространство и время суть аспекты восприятия, - изрядно нервничая, говорил Дорожная Пыль, обращаясь к Басмачу.
Уже битый час после просмотра грандиозного шоу с огненными фонтанами, балетом и лазерными рисунками на небосводе они сидели у фонтана Нептуна в верхнем парке и непримиримо спорили. Шоу своими пространственными эффектами произвело неизгладимое впечатление на Дорожную Пыль, и он невольно бульдожьей хваткой вцепился в эту тему. Басмач был настроен весьма благодушно, и это ещё больше распаляло лазутчика помойного мира.
- Не, ну, в самом деле, - напирал Дорожная Пыль, - мы в этом пространстве летаем, рассчитываем движения планет, звёзд и галактик, (да что там говорить!) в пинк-понг играем - куда уж круче. И вы, подобно Кэкэ, говорите, что это только особенность нашего восприятия!  Чего ещё надо для объективного существования? Помню, мне Кэкэ тоже мозги парил о рядах Фурье и других разложениях как свойствах восприятия.
- Мой друг не имеет привычки парить мозги, - улыбаясь и зевая, заключил Басмач. – Впрочем, я понимаю, что он хотел до вас донести. И, кстати, не плохой пример нашёл.
- Ну, и какое отношение к пространству и времени имеют спектральные разложения? Интересно было бы полюбопытствовать.
- Как аналогия, самое прямое. Он наверняка говорил вам, что непрерывную функцию можно разложить в ряд Фурье (так же как и в другие ряды). Всё зависит от наших предпочтений и взглядов. Элементы этих рядов можно обсчитывать, преобразовывать, добавлять и удалять. Для звука эти понятия настолько вошли в нашу жизнь, что кажутся нам неотрывными от самого звука. Все эти спектры, полосы пропускания, эквалайзеры, высокие и низкие частоты. Вот хочу спросить вас: эти гармоники, они реальны?
- Ну, да. Конечно. Так их на приборе можно посмотреть.
- Что ж? Можно и посмотреть. Но хочу вас ещё спросить: эти гармоники - они реальность?
- Честно говоря, не вижу разницы в вопросе.
- А вот я вижу. В реальности существует изменение давления воздуха в вашем ухе. Представление этого изменения в виде временной функции или разложения Фурье или еще какого-нибудь разложения суть модели этого процесса. Модели реальные, работающие. Ну, вот вам ещё пример, если хотите. Мы представляем электромагнитные колебания некоторого диапазона в виде ощущения цвета. Это реальное ощущение? Разумеется. Но реальность - это только электромагнитные колебания определенной частоты и энергии. Цвет – это модель реальности. Цвета нет вне восприятия, хотя он реален. Цвет можно обсчитывать, разлагать, создавать телеэкраны, но всё же – это только модель. Хорошая, удобная, но модель. Вот, допустим, на экране телевизора зеленый лист. Мы знаем, что зеленый цвет на экране образуется за счет свечения точек желтого и синего. С другой стороны, зеленый цвет - это электро-магнитное колебание определенной частоты. - Басмач сорвал с нависающего над скамейкой куста лист и передал его Дорожной Пыли. - Вот скажите, любезный друг, здесь какой зеленый цвет: составной или монохроматический? Здесь два колебания или одно? Что молчите? Наша модель не различает эти два случая. - Он немного помолчал, - Если бы цвет не был моделью, то не было бы и дальтоников. У них наблюдается сбой в работе модели, но не реальности же. Надеюсь, я понятно высказался?
- Я не очень понимаю, почему нельзя считать реальностью электромагнитные волны в определённом диапазоне и одновременно результаты их восприятия?
- Когда я говорю: «Это - не реальность», я имею в виду, что это нечто другое. Например, у дальтоников и у вас разное восприятие частоты электромагнитных волн, а пчёлы видят в ультрафиолетовом диапазоне. Что же, вы полагаете, у них больше цветов или цвета более растянуты по частоте? Цветовое восприятие лишь отражает реальность.
- Ну,  давайте так и говорить: есть реальность, а есть её восприятие. Причём тут модели!? К чему этот огород городить?
- Цвет - не просто отражение частоты электромагнитной волны. Три базовых цвета, семь цветов спектра – это нечто большее и не следует просто из частоты. Аналогично, семь нот, гармонические сочетания звуков и, как следствие, музыка – это не просто отражение давления на барабанную перепонку. Это свойства уже самих моделей; свойства, которых нет у первичной реальности. Говорить о звуке и цвете просто как о переводе с одного языка природы на другой большая ошибка. Звук и цвет в значительной степени самостоятельные объекты. Скажем, цветовые и звуковые галлюцинации, цветной слух и тому подобное не укладываются просто в концепцию отражения. Вот почему я и говорю о моделях. Грубо говоря, я хочу до вас донести простецкую вещь: между воспринимающим субъектом и миром всегда стоит модель. Она может быть такой простой, что её даже незаметно, а может быть сложной. Всё зависит от сложности воспринимаемого процесса.
- Ну, дожили…  Сначала Кэкэ говорил мне, что мир – это модель для системы аксиом, а теперь и моё восприятие этой модели - тоже модель. Так ведь? Ваши примеры, Басмач, просто говорят о том, что человек усваивает информацию, которая уже реально есть вокруг. Как? Это уже детали.
- Развитие сознания и развитие мира с его помощью идёт по пути сближения модели аксиом мира и осознанной модели, порождённой сознанием. Ладно, если вам так нравится, поговорим об этом в терминах информации. Устроит?
Дорожная Пыль мотнул головой.
- Итак, что вы называете информацией?
- Известное дело, - он потёр нос кулаком. - Информация – это  разность начальной и конечной энтропий. Так её Клод Шеннон и определил. Что, опять что-то не так?
- Да, уж. Ваш Шеннон никогда не определял, что такое информация. Он определил понятие количества информации. И, кстати,  он хорошо понимал это, а также и то, что его определение предназначено для частной области – области связи. Ладно, остановимся хотя бы на этом. На безрыбье, как говорится… Итак, разница энтропий?  А что, уважаемый, вы понимаете под энтропией?
- Под энтропией я понимаю степень неопределённости ожидаемых событий,  меру хаоса, так сказать.
- Отличненько! Итак, что же произошло, когда первоначальная энтропия уменьшилась до конечной?
- Что, что? Информация пришла.
- Замечательно! А откуда пришла, позвольте поинтересоваться?
- Какая разница, откуда!? Из телецентра, например.
- Ай-я-яй! Из телецентра, говорите, - засмеялся Басмач. А потом сделал комически грустную физиономию. - А я ничего не чувствую. Говорят, вокруг нас сейчас есть этот телесигнал и много каналов, море информации, а я ни бум-бум. Вы-то сами как? Чувствуете, воспринимаете?
- Не ёрничайте! Любому ребёнку известно, что для просмотра этой информации нужен телевизор с антенной.
- Так её без телевизора нет, что ли?
- Есть. Потому что можно притащить другой телевизор, и тем самым установить факт объективного её существования.
- А если у второго телевизора меньше каналов, как быть?
- Что вы придираетесь!? Притащим третий, с нормальным числом каналов.
- Вы знаете, меня так и подмывает поговорить с вами об информации из параллельных вселенных. Ладно, не буду. Остановимся на телевизоре. Давайте для начала скажем, что без телевизора факт наличия телевизионной информации установить нельзя. В каком-то смысле это означает, что без воспринимающего телевизора телепрограмм нет. Телевизор своей электрической принципиальной схемой отражает модель поведения телесигнала. Иначе он бы не работал. Итак, уже появилась одна модель. Вернёмся к вашей энтропии. Вы сказали, что это мера неопределённости. Что это означает?
- Ну-у-у, это  означает, что, вроде как, нет ясности. Обычно это через вероятности событий определяют. Но если так, по жизни, то можно ограничиться отсутствием ясности.
- А у кого, с позволения спросить, проблемы с ясностью?
- Как у кого!? У принимающего информацию.
- Позвольте, но  отсутствие ясности - это особенность его внутреннего  состояния. Он просто не может правильно предсказывать события; и чем хуже это ему удаётся, тем, по его мнению, больше хаос или, как вы говорите,  энтропия. Здесь возникает два вопроса. Первый. Как отделить хаос, действительно свойственный событиям, от хаоса, связанного с неспособностью принимающего правильно предсказывать? Может быть, он нерадивый, дурачок или что-то в этом роде? Что бы это значило? Тут как раз и второй вопрос на подходе. Послушайте, Дорожная Пыль, а что позволяет принимающему предсказывать и через это оценивать степень неопределённости? Молчите!? Модель процесса в его голове позволяет ему это делать. Это она делает предсказания, которые совпадают или нет с реальным событием. Вы согласны?
Дорожная Пыль был немало растерян. Его глаза бегали из стороны в сторону. Похоже,  Басмач здорово его осадил.
- Ладно, я согласен. Может быть, примерчик приведете?
- Да вот хотя бы наш разговор или даже лучше пусть будет лекция. Пришел профессор лекцию читать, а там три ученика: один очень умный и всё знает, второй балбес, ничего не знает, поскольку все лекции прогулял, а третий аккуратно приходит на лекции учиться. Итак, умный…  Умный всё знает и всё, что говорит профессор, ему известно. У него в голове модель такая же, как у профессора. Какая для него начальная энтропия лекции? Ноль, конечно. Нет для него никакой начальной неопределённости в лекции. Скукота. Теперь, балбес… Балбес ничего не понял, ничего правильно предсказать не может. Любые совпадения его ответов с правильными - чистая случайность. Для него начальная энтропия максимальна, поскольку у него нулевая модель, то есть её фактически нет. Третий, хороший ученик находится где-то посредине. Грубо как-то так.
- Вы хотите сказать, что начальная энтропия зависит от модели? Это не объективная характеристика событий внешнего мира?
- Именно так. Видите, даже  хаос не существует вне воспринимающего. Хаос – это свойство восприятия, - заулыбался Басмач.
- Хорошо, а что в конце? В смысле, про конечную энтропию что скажете?
- Это совсем замечательная вещь! Она говорит нам, сколько осталось неопределённости после того, как нам удалось ознакомиться с чередой событий. Для моего примера это та неопределённость, которая осталась после лекции. Может быть, профессор не захотел на вопросы отвечать, а может быть, не успел, а может быть, в буфет торопился. Понятно, что для умника, как в начале не было неопределённости, так её нет и в конце. Для него лекция не содержала никакой информации. Балбес ничего не понял, и уровень его глупости не изменился. Он по-прежнему не может ответить ни на один вопрос. Конечная неопределенность для него равна начальной, поэтому он с лекции также вынес ноль информации. В самом лучшем положении находится примерный ученик. Он на лекции почерпнул много нового, и его конечная энтропия уменьшилась. Это означает, что после лекции он стал лучше предсказывать события, чем это делал до лекции. Понимаете? А почему? Его модель улучшилась после прослушивания лекции. Вот так.
- Получается, что всё