Дневники Испанской Инквизиции - Миссия в Африке.

1.

Отплыли сегодня. Возношу хвалу Господу за корабли! Что за транспорт! Не трясёт, как в телеге- я смог запросто отслужить мессу.
Свежий ветер и морской воздух наполняют мою душу благостию и малиновым звоном. Верую в то, что чёрные полулюди с охотой последуют за Господом нашим и нами, его покорнейшими рабами.

Морской повар готовит удивительно вкусную похлёбку, да не сочтут мои небесные покровители за грех наслаждние ею. Капитан Аргузам уверенно ведёт свою лодку, слова от него не слышал грубого, небожеского.

Любуюсь творением Господа -величественным закатом, очень похожий я видел на картине одного миланского художника, ныне уже сожжённого за еретическое, черезчур человечное изображение Сына Божиа.

Вся атмосфера будит во мне воспоминания молодости и первые запахи священных костров.

2.

Продолжаю восхищаться божественным происхождением божьей глади: сегодня капитан Аргузам кнутом заставил нерадивого бездумного мулата,Христа на него нет!- прыгнуть и утонуть в морской пучине. Какое мудрое применение даров Божиих! Ведь мулат был действительно виновен перед Господом, капитаном и боцманом Сальваторе. Двум последним варвар перепутал напитки "для мозга", как объяснил капитан: вместо терпкого рома принёс кислой корабельной браги. Монах Так вкусил этого напитка вместе с капитаном.
И, о божественное чудо! Мозг его действительно прочистился! Ибо вечером он отслужил настолько сложную и витиеватую молитву, что её смысл и обращение ускользнули даже от меня! Он постоянно переходил с латыни на испанский, староиспанский и обратно.

Аббат Габбат принёс какой-то мешок с кухни морского повара.
"Для мессы и причащения"- объяснил он мне. И я не стал мучить его расспросами, потому что на душе разливалось благолепие И вериги терзали мою плоть, как никогда до этого.

Правда, лицо моё обветрилось и растрескались губы и кожа на руках. Окропив их на ночь уксусным раствором, подаренным мне настоятелем одной из церквей, я погрузился в сон.

3.

Утро началось с боли: от уксуса мои губы, руки и лицо распухли и страшно зудели. Что не может не радовать меня!
Господь посылает мне испытания, значит, считает меня избранным для высшего дела, для миссии. Дикие полулюди ждут моей помощи и спасения от Господа нашего.
Морские крысы пожрали мою обувь. Боцман объяснил это тем, что от ботильонов пахло сыром. Ну что за глупость! Никогда я не клал сыр в обувь! В карманы клал, но не более.
Теперь мои ножные персты вылезают из носов, посадил на них уже пять заноз.
Посему немного прихрамываю.
Испытания мои не кончаются!
Промозглый ветер немного остужает мои струпья от уксуса. Переживаю, не лукавый ли снижает накал моих страстей? Вернулся, и не выходил из комнаты весь день.

4.

Вчерашний ветер остудил не только мои раны, но и продул шею, плечи и правый локоть. Посему не могу держать голову прямо - боль нестерпимая.

Думаю после смерти меня причислят к лику святых за подобные испытания.

Монах Так продолжает прочищать разум напитками для мозга. Взор у него стал чистый и светлый, как стекло, нет ну правда, глаза у него как стеклянные. Не могу не радоваться за него.

Поскольку не имею возможности свободно двигать рукой и головой, принял решение не есть. Я понял, что это намёк Господень перейти к испытанию голодом. Нутро моё урчало и принуждало меня к еде. Но я буду стоек и твёрд в своей вере!

По собственному наблюдению я заснул ровно в 01.38 утра.

5.

Ничего не ем уже третий день, с трудом пишу эти строки. Зря эти так называемые учёные медики ратуют за режим питания и ежедневный приём пищи.
Моё вот самочувствие превосходно- почти ничего не болит, длани мои так легки, ноги как будто парят над грешной землёй.
Вспорхнув таким образом на палубу, я увидел лица моих товарищей по походу. Они выглядели испуганными, когда обращали свои взоры на меня.
Но меня это ничуть не смущало, лёгкость уже охватила всё моё тело, эйфория - мою голову. Я улыбался и осенял их крестным знамением.
И тут я увидел ангела!
Он спускался с небес прямо по мачте, сиял и улыбался мне. Он протянул мне свою длань и промолвил
- Пей!
Затем воздух вокруг наполнился искрами и разноцветными шарами и я потерял сознание от счастья.
Очнулся уже в комнате, лёгок и счастлив.
Это было откровение Господне, и я понял, что на верном пути. Значит, продолжу испытание голодом!

6.

Сегодня я не просыпался, поэтому записываю то, что видел во сне.Я видел себя со стороны, лежащего в трюме,
я вокруг хлопотали морской врач, капитан Аргузам, Так и Габбат.
Мой дух летал над бренным телом и я упивался этим моментом! Внезапно, я почувствовал себя ближе к Господу.
Вся моя боль исчезла, потолок трюма развёрзся и появился давешний ангел.
Он звал меня в сияющую даль за его спиной, и я ,конечно, устремился туда.
Но, когда я подлетел к ангелу поближе, он внезапно начал меняться на глазах. Голос его грубел, вместо сладостного пения
появились каркающие звуки. На лице проступали морщины, как будто кожу межевали крохотные невидимые плуги.
Густым мохом лезла щетина. Лицо ангела становилось всё более знакомым, пока я наконец не понял, что вижу перед собой
капитана Аргузама!
Сияние исчезло, и я увидел потолок трюма, и с десяток угрюмых лиц моих товарищей.
-Жив! - заорал Так и протянул мне чашу с тёмной жидкостью.
-Ни в кое случае!- сказал морской врач и жестом остановил его руку,- ему можно только бульон и отлежать пару деньков.
Я хотел возразить, что продолжу испытание голодом и бульон мне точно не нужен, но язык мой был свинцовый, а губы как деревянные.
Не успел я опомниться, как в рот мне затолкали ложку с бульоном.
Пришлось есть!
Так я нарушил свой обет и не прошёл испытание. А Врата Рая были совсем рядом!
Боль толчками возвращалась в моё тело и в мою голову, но пошевелиться я не мог и решил доесть бульон и провалиться в сон опять.
Так оно и вышло.

7.

Прошло 5 дней, и я чувствую в себе прежние силы, хотя просветление ещё осталось. Ангел больше не появлялся.
                                         ******

Но море разыгрался шторм: огромные волны гуляют вокруг "Доброго". Мне остаётся смотреть на красоту бушующей воды и белых агнцев пены.

Странно, никто из моряков не разделяет моих восторгов: все суетятся и готовят дополнительное снаряжение.
Морской повар был очень зол сегодня, он сказал мне, что если я ещё раз назову его морским поваром, он вышвырнет меня за борт.Теперь я называю его кок, так даже удобнее.

Мою команду охватил приступ морской болезни: лики их зелены и бледны.
Но,я-то чувствую себя превосходно, поэтому службы проходят в обычном порядке.Конечно, Так выглядит комично, пытаясь прочесть молитву и сдержать рвотные позывы одновременно.
Лицо его раскраснелось, глаза почти вылезли из орбит, но я переживал и не такие испытания неделю назад.
Поэтому лик мой был суров, а намерения непреклонны.

Аббат Габбат переносит качку сравнительно легче.После молитвы он вынес из кельи-каюты(я и это слово выучил) внушительный кожаный мешок и сказал, что это корм для рыб.
Я не возражал.

Сам я отслужил с блеском и рвением, достойным кардинала, хоть походный алтарь и постоянно норовил упасть прямо мне на голову.
Я решил, что это Христос хочет поцеловать меня и не противился.
Наконец, триптих упал мне на макушку, далее -темнота и молчание.Поцелуй Христа был крепок и горек.
Конечно, ведь только Иуда целует сладко.

8.

Шторм унялся два дня назад и "Добрый" плывёт ровно, как по зеркальной глади. Все успокоились и всё пришло в норму.

Аргузма пустил с утра по рее ещё одного провинившегося мулата. Благолепие и радость!
Толстый боцман Сальваторе, ковыряя необычайно длинным ногтем мизинца в крупном волосатом ухе головы, сказал мне следующее,цитирую:"Карлос, готовь свои причиндалы, через пару дней причалим к берегу черножопых."
Я ответил, что у меня всё наготове, и пусть Сальваторе не волнуется.
"Между прочим -добавил он,- была бы моя воля, я бы их просто сжёг в их сраных лесах да и всё, перевоспитывать их ещё."
"Но на это не ваша воля, Салвьаторе, а Божья- ответил я вкрадчиво и отвернулся, от боцмана сильно разило выпитым в обед и застарелым потом.

Вечером произошла драка между Габбатом и одним из матросов.
"Жулик! Поповская морда! Верни мои деньги!- кричал моряк.
В ответ Габбат раскрутил как пращу и кинул в матроса своим тяжёлым нательным крестом. Хлынула кровь, моряк схватился за лоб
и с воем упал на палубу. Габбата держали боцман и кок, в то время как его хулитель, размахивая окровавленными как у бабки-повитухи руками,убежал в трюм.

"Это вопиющий случай! Как ты посмел! Да за это можно и на колесе палача прокатиться!- кричал я раненому пареньку.
Обозвать священнослужителя жуликом, то есть вором! Капитан,- обратился я к Аргузаму- требую немедленной прилюдной порки."
"Конечно, не переживайте святой отец, он у меня получит своё,- ответил Аргузам, и обращаясь к матросу сказал- пойдём-ка малыш со мной."
"Но я тоже хочу присутствовать на экзекуции,-возразил я"
"Это совершенно не обязательно, вас кровь забрызгает,- сказал Аргузам и увёл своего подчинённого куда, где живёт вся команда.

Вечером, во время молитвы, я внимательно смотрел в лик Богоматери. Мне кажется, или она мне подмигивает? Если так, то это от лукавого, неужели я зря бросил голодания?