* * *
– Наконец-то, Катерина! Ты не вне зоны, и телефон не отключен, просто удивительно! – Мамин голос заменил джипси-панк в наушниках гарнитуры, и Катя, тяжело вздохнув, закатила глаза.
– Я в электричке, мама, и тут полно народу, так что, пожалуйста…
– Нет уж, дорогая, если нам в кои веки выпал случай поговорить, будь любезна! – Против маминого тридцатилетнего педагогического стажа, как обычно, не попрёшь. – А что у тебя с машиной?
– В сервисе, – лаконично пояснила Катя, поднимаясь и начиная проталкиваться в тамбур, переступая через корзины, сумки и мотыги, обмотанные тряпьём, извиняюще улыбаясь бабулькам в панамках – обычному контингенту воскресных пригородных электричек. Бабульки лишь изредка разбавлялись дедульками – воскресная электричка как отражение печальной демографической ситуации в стране. Она сделала мысленную пометку «запомнить аналогию».
– Разбила?! Катерина!
– Масло надо поменять, мама! Как вы?
– Загляни уже, наконец, домой хоть на часок, и узнаешь, как мы! Куда ты едешь в воскресенье? Опять на какое-нибудь своё… задание? – В силу врождённой интеллигентности мама не озвучила напрашивающийся эпитет.
Газетная рубрика, собственное детище, нежно любимое Катей и горячо ненавидимое мамой, называлась незамысловато: «Репортёр идёт…». Сама Катя называла её «Репортёр идёт на…» и «Репортёр идёт в…». За два последних года она побывала и «в», и «на» – от следственного изолятора до операционной, попробовала кучу профессий – от водолаза до крупье в подпольном казино. Некоторые из таких репортажей уже перекупили издания покруче её еженедельника, и ей вполне реально светила телевизионная карьера, благо, – спасибо маме с папой, – внешность ещё как позволяла.
Словом, Катя была абсолютно, незамутнённо счастлива и благословляла тот день, когда забрала документы из универа и полностью посвятила себя газете, но мама решительно отказывалась это понимать.
У мамы было два конька. Первый – дочь должна получить хорошее образование, и второй – дочь должна удачно выйти замуж.
– Еду на выставку собак, – не моргнув глазом, соврала Катя, прислоняясь плечом к стенке тамбура. На самом деле сегодня её ждали в парашютном клубе «Атлант», но маме знать это было совсем не обязательно.
– Слабо верится, – ехидно отозвалась та. – А где же острые ощущения, которых ты всё время ищешь?
– В жизни надо испытать всё, – съехидничала в ответ Катя, машинально наматывая на палец ленту от косички. Она любила заплетать свои тёмные кудри в такие вот маленькие косички, что придавало ей обманчиво трогательный и беззащитный вид «мечты педофила», по меткому выражению редакционного фотографа Лёхи. Лёха оказался как раз таким «мечтателем», за что и получил пару раз по яйцам – Катя и навязчивости не терпела, и курсы тхэквондо заканчивала не зря. – Всё, кроме садо-мазо и тяжёлых наркотиков. Наверное.
Краем глаза она поймала в стекле ошеломлённые взгляды попутчиков – паренька лет четырнадцати, веснушчатого, в очках, с ярким рюкзачком, уставившегося на неё неверяще и восхищённо, и сорокалетней матроны в соломенной шляпке и тоже в очках – видимо, его мамаши. Тут уж никакого восхищения – шок и негодование. Вздохнув, Катя мило ей улыбнулась и понизила голос:
– Послушай, мама…
– Когда ты приедешь домой? – провокационную тираду про садо-мазо мама величественно пропустила мимо ушей.
– Не скажу, а то ты опять какого-нибудь Диму пригласишь на ужин.
– Дима не какой-нибудь! – Оседлав конька номер два, мама мгновенно потеряла своё величественное спокойствие. – Это сын тёти Раи и дяди Миши!
– Да будь он хоть негром преклонных годов, мама!
Дима не был негром. Он был врачом и только что вернулся из Англии, где, кажется, стажировался. У мамы, конечно же, немедля созрел План с большой буквы.
Этого самого Диму Катя смутно помнила малолетним очкариком, таким же, как пацан, переминавшийся сейчас напротив неё. А на прошлой неделе Диму она разглядела только мельком, едва войдя в гостиную. Увидев незнакомого светловолосого парня, подымающегося из кресла, и сообразив, что в действие вступил План, она в гневе развернулась и вылетела вон из дома.
Больше всего, впрочем, её взбесило то, что парень за какое-то мгновение неожиданно зацепил: старомодной ли учтивостью – он даже, кажется, поклониться собирался! – или твёрдостью спокойного взгляда серых, чуть насмешливых глаз.
– Дима очень умный мальчик, у него блестящие перспективы…
– Значит, зануда, ни на что настоящее не способный! – прервала её Катя, начиная злиться. Её отношения с мужчинами были просты – влюблялась она легко, без шекспировского накала страстей, после пары месяцев романа так же непринуждённо переводя партнёра в разряд добрых друзей, инстинктивно с самого начала не связываясь с теми, кто мог запасть на неё всерьёз. В общем, «дорогу знаю, секс люблю», но без фанатизма. Ну, а то, что часто к сердцу вдруг подступала острая непонятная тоска, можно было списать на гормональные перепады. – Если я чего-то не терплю в мужчинах, так это занудства! Всё, мама, извини, мне пора выходить. Я перезвоню. Я тебя люблю, мам! Я скоро приеду, правда, правда, может быть, даже завтра! Папе привет. Целую.
Катя бросила телефон в сумочку и, направляясь к дверям вагона, весело подмигнула мальчишке, который всё ещё не сводил с неё восторженно распахнутых глаз.
* * *
Вернувшись наконец, в свою съёмную однушку недалеко от центра, – которую, кстати, ей за символическую плату сдавал один из «бывших», – Катя устало растянулась на софе. Не было сил даже пойти в душ. Всё тело ломило, саднили, как в далёком детстве, разбитые коленки – приземление после прыжка вышло достаточно жёстким. Но небо… небо того стоило.
«Будет время, поеду ещё, – лениво подумала Катя, закрывая глаза и уплывая в сон. – Надо бы проверить, включен ли будильник. Надо бы раздеться… Надо бы…»
* * *
«Надо бы взять копьё в следующий раз. Усложнить тренировку».
Кайя опустила меч, аккуратно вложила его в ножны. Дыхание постепенно выравнивалось. Свободной рукой она отвела назад прилипшие к разгорячённому лицу пряди тёмных волос, выбившиеся из полураспустившейся косы. Нагрузку она себе сегодня задала совсем нешуточную. И то – за несколько дней её путешествия ко двору нового властелина это была первая тренировка. Наставник Раден ой как не одобрил бы.
Она с вожделением оглянулась через плечо на успевшую уже прогреться прозрачную воду маленького озерка и начала неторопливо расстёгивать доспехи.
– Пока ты совсем не разделась…
Человек, вдруг шагнувший из камышовых зарослей, не успел сказать и второго слова этой фразы, когда её клинок покинул ножны. В другой её руке вмиг оказался кинжал. Чуть пригнувшись, она ждала, словно изготовившаяся к прыжку рысь.
Помедлив, незнакомец продолжил, разводя в стороны пустые ладони:
– Просто хотел предупредить, что ты здесь не одна.
Проклятье!
Теперь она его узнала, хоть видела однажды и мельком.
Высокий, широкоплечий, медноволосый, светлоглазый. Левая бровь перечёркнута белёсым шрамом, отчего кажется удивлённо вздёрнутой. Выглядит как воин, но не воин.
– Следишь за мной, мудрец? – прошипела она свирепо.
Его лицо осталось абсолютно невозмутимым:
– Исследовал течение реки, – не поворачиваясь, он махнул в сторону впадавшей в камыши речушки. – Ну, а коль выпала удача полюбоваться таким зрелищем… – он чуть улыбнулся, – грех было отказаться.
– Чего ж не долюбовался до конца? – огрызнулась Кайя, снова пряча оружие и раздражённо сдёргивая завязку с косы. Дьявол, как же она может хранить наследницу трона, если увлеклась так, что не заметила чужого присутствия в двух шагах от себя?!
– Это было бы нечестно по отношению к тебе, – проговорил он серьёзно, хотя в серых глазах угадывалась смешинка, – или ей так показалось от злости? – Не вини себя за то, что ничего не заметила, пока я не открылся. У меня, видишь ли, есть определённые способности…
– Ты чародей? – успокаиваясь, спросила Кайя, с любопытством разглядывая его.
Он пожал плечами, проводя ладонью по растрепавшимся волосам:
– С чародейским даром надо родиться, а я просто учёный. Хотя не без способностей.
Теперь он улыбался открыто. На правой щеке появилась ямочка. Кайя вдруг поняла, что он не намного старше её – может быть, лет на пять-семь.
– Я забыла, как тебя зовут, мудрец, – проворчала она, подавляя желание улыбнуться в ответ – нечего баловать! А то мудрецов она не видела… Правда, все они были совсем стариками.
– Габриэль, – просто сказал тот. – А ты – Кайя, новая телохранительница принцессы Лораны. Могу я задать тебе нескромный вопрос?
Ого!
– Спрашивай, – выдержав должную паузу, царственно кивнула она.
– Почему ты избрала для себя такой путь?
– Какой? – так и вспыхнула Кайя, куда делась невозмутимость. – Неженский? Так ты тоже считаешь, как большинство воинов, что женщина годна только на то, чтобы готовить для мужчины еду и вынашивать ему детей?
Габриэль покачал головой.
– Нет. Хотя я думаю, что для женщины более естественно дарить жизнь, нежели отнимать. Просто мне кажется, что ты, лично ты, способна на большее, чем постоянные игры со смертью.
Кайя на миг потеряла дар речи.
Пока длился этот странный разговор, мудрец ошеломлял её всё больше. Никто на свете, даже бывший любовник, даже побратимы или наставник, не подбирался к ней так близко. И ведь за какой-то миг! У неё даже кончики пальцев похолодели, как перед боем.
Наверное, он всё-таки чародей, хоть и не признаётся.
– Зачем ты наблюдал за рекой? – резко сменила она тему беседы, не ответив на его вопрос.
Габриэль снова улыбнулся – на сей раз понимающе:
– Хочу улучшить судоходные качества наших кораблей, – жестом ярмарочного фокусника он извлёк из-за пазухи маленький аккуратный кораблик в полной оснастке и поставил его на свою широкую ладонь. – Вот.
– Тебе, я вижу, совсем нечем заняться на королевской службе, мудрец, – язвительно фыркнула Кайя, отдёргивая непослушную руку, так и потянувшуюся к дивному кораблику. – В игрушки играешь?.. Хм… Какие странные мачты…
– Ты заметила? – ещё больше оживился Габриэль. – Знаешь, этот малыш преодолевает милю до устья гораздо быстрее, чем кораблик с обычной оснасткой.
– Это, может, случайность? – поддела его Кайя, насмешливо вскинув бровь. – Просто обычный кораблик мог зацепиться за корягу или…
– Я повторил этот опыт несколько раз. Результат всегда был один и тот же. – Мудрец помедлил. – Тебе ведь интересно всё это? Значит, я правильно угадал – ты способна на большее. Хочешь посмотреть мою лабораторию? У меня есть особый… прибор, с помощью которого можно наблюдать за звёздами.
Кайя даже забыла, что хотела рассердиться на то, что он опять говорит о ней лишнее:
– Смотреть на звёзды? О!..
– Ты сможешь придти ко мне сегодня ночью? Твоя служба у принцессы Лораны это дозволяет?
– О! – повторила Кайя растерянно. И вдруг ей неудержимо захотелось смутить его, пробив броню этого спокойствия. Она лукаво прищурилась. – Значит, прибор? Это теперь так называется?
Габриэль непонимающе моргнул, ещё раз. Взгляд его стал растерянным и даже слегка обиженным:
– Я не… Я ничего не имел в виду, кроме того, что сказал!
Кайя выдержала драматическую паузу и наконец заливисто
