Ледяной ветер монотонно посвистывал среди голых ветвей спящих деревьев, заметая низкорослые кустарники пышными сугробами. Юркие снежинки призрачными роями мчались куда-то во тьму ночи. Изредка в разрывах низко ползущих туч мелькала бледная луна и тут же пряталась, словно испугавшись зимней стужи. На толстой ветке дуба-великана возле просторного дупла сидел старый филин, страдающий хронической бессонницей. Время от времени он глухо гукал и подслеповато таращился по сторонам.
Здесь в самом сердце вековечного леса на поляне, окружённой разлапистыми елями, стоял крепкий бревенчатый дом, к которому тянулись два провода, выходящие из дупла дуба. Над трубой клубился дымок, который тут же срывал задира ветер и уносил в чащу. Снегу намело изрядно. Он поднялся уже почти под самые окна, в которых горел яркий свет. Снег лепился к стёклам, словно пытаясь заглянуть внутрь, но обессилено сползал вниз на сугробы. От двери с навесом к накрытому двускатной крышей колодцу вела широкая свежерасчищенная дорожка.
На краю поляны качнулись нижние ветви елей и разошлись в стороны, пропуская кряжистую, чуть сутуловатую фигуру, закутанную в длиннополый тулуп. Внимательно оглядевшись по сторонам, неизвестный направился прямиком к дому.
Услышав хруст, филин тотчас настороженно наклонился. Пытаясь разглядеть незнакомца, он ещё шире раскрыл и без того огромные глазищи, а затем изумлённо гукнул.
Незнакомец на мгновение остановился, глянул вверх и, погрозив птице корявым пальцем, подошёл к двери. Переступив с ноги на ногу, словно набираясь смелости, он прокашлялся и постучал.
- Входи, - донеслось изнутри. – Не заперто.
В клубах морозного пара в дом ввалился припозднившийся гость. Быстро закрыв за собой дверь, он несколько раз попрыгал на месте, отряхивая налипший снег, а затем снял тулуп и повесил его на вешалку возле входа.
У противоположной стены в печи обгорали толстые поленья, наполняя воздух ароматом сосновой смолы. Левее, в углу стоял массивный дубовый стол, покрытый зелёным сукном. На нём лежали старинные толстые книги. За столом в резном кресле с высокой спинкой сидел коротко стриженый моложавый мужчина лет тридцати. Его подбородок обрамляла лёгкая чуть курчавая борода. Он что-то писал карандашом. Справа перед ним возвышалась стопка уже исписанных листов. А слева под большой настольной лампой с матовым стеклянным абажуром сидел рыженький хомячок и весело грыз сухарик. Основанием лампы служил маленький дубовый пенёк с отверстием, как раз таким, чтобы в него мог пролезть зверёк. Пустотелый пенёк служил ему домиком.
Хозяин и хомячок одновременно посмотрели на гостя.
Тот был могучего телосложения. Одет в простецкую домотканую рубаху и такие же штаны. Длинные седые волосы пышной копной венчали его голову, плавно перетекая в усы и бороду. Собственно говоря, старик весь оброс волосами так, что только крупный нос торчал наружу, да лукавые зеленоватые глаза искрились из-под косматых бровей.
- Проходи, Тихон, - предложил мужчина. – Только обувь оставь у двери, а то натопчешь мне тут…
Вошедший стянул валенки и зашлёпал босыми ногами, направляясь к столу.
Хозяин дома слегка поморщился и проворчал:
- Ты опять босиком? Я же тебе носки сколько раз давал…
- А нам, лешим не положено в носках всяких хаживать, - возразил старик. – Я вона и так портки с рубахой натянул, чтоб ты ко мне не цеплялся.
- Да не цепляюсь я, - улыбнулся хозяин дома. – Просто нынче времена уже другие настали… цивилизация. Ты присаживайся.
Мужчина указал на массивный стул, стоящий перед столом.
Тихон осторожно присел на краешек, словно опасаясь, что стул развалится под ним, а затем устроился поудобней и заговорил:
- Нешто нам без неё… этой твоей… ци-ли-ми-зации плохо жилось? Кадысь, бывало, от полузимника до снегогону в лесу тишь да благодать стояла. А нонче что? Понаехало всякого-разного… гудит, трещит, лес валит почём зря… Неровён час и до нашей глухомани доберутся – тадысь куды нам деваться?
Леший подмигнул хомячку, внимательно слушавшему его, и продолжил:
- Оно, конечно, можно и за тридевять земель махнуть, хоть и далековато будет. Говорят, там всегда тепло… да только я не шибко верю. Оно всегда там хорошо, где нас нету, да и то токмо до тех пор, пока мы тама не объявимся…
- Ты, Тихон, не волнуйся. Всё будет хорошо, - произнёс хозяин дома. – Люди весь лес не вырубят. Ну да, приходится заниматься лесозаготовками – без этого пока никак. Но ведь на месте спиленных старых деревьев молодые сажают.
- Это ж сколько годков-то пройдёт, пока они вырастут?! Нет, не нравится мне всё это…
Хозяин смущённо отвёл глаза, словно именно он был виновен в вырубке леса, и предложил:
- Послушай, может, с морозу рюмочку коньячку хорошего примешь? Отогреешься.
Тихон укоризненно покачал головой:
- Знаешь ведь: непьющий я, да и не положено нам… вот чайку с брусничным вареньем хлебнуть не откажусь, а хмельного ни-ни!
Леший как-то лукаво ухмыльнулся и неожиданно спросил:
- А ты, Дмитрий Данилыч, часом не замаялся в одиночестве тута цельными днями просиживать? Скукотища-то, небось… к людям не тянет?
- Так я ведь пишу всё время, мне скучать некогда – такова доля писателей. Да и ты вот проведываешь иногда…
Хозяин дома смущённо почесал в затылке и добавил:
- И вот что, Тихон, просил ведь, чтоб по отчеству ты меня не величал, а то неудобно как-то… ты ж вон насколько меня старше будешь.
- А тут не в старшинстве дело, а в уважении. Ты для нас, лесных жителев, как отец родной.
- Ну, ты скажешь, - усмехнулся Дмитрий. – Понавыдумывали себе…
- Так ведь кабы не ты, давно уж мы тута все сгинули бы. Про то всяк в лесу знает. Ты вон сказы про нас сочиняешь, веришь в нас, от того мы и не пропадаем. То всякому ведомо, что лесовики и прочие мни-флало-гичецкие…
Запинаясь, Тихон старательно по слогам выговорил мудрёное для него слово и облегчённо вздохнул.
- Мифологические, - машинально поправил писатель.
- Вот именно… эти самые существа живут только за счёт веры человеческой!
Дмитрий махнул рукой и поднялся из-за стола.
- Ладно, сейчас самовар поставлю и варенье принесу, сказал он. – А ты поведай, чего слыхать в округе?
Пока леший начал пересказывать последние лесные новости, хозяин дома растопил самовар и достал с полки в шкафу баночку с вареньем. Поставив чашку с блюдцем, ложку и баночку на стол перед гостем, он подошёл к печи и, присев на корточки, пошевелил кочергой приугасшие дрова. Огонь вспыхнул с новой силой, завораживая своим колдовским танцем.
Голос лешего постепенно становился глуше и словно бы отходил на задний план. Дмитрий задумчиво глядел на осыпающийся жар с прогоревшего в печи полена. На память пришёл тот давний летний вечер, когда вместе с друзьями студентами филологического факультета он впервые побывал в этом лесу. Тогда, сидя у костра, они спорили по поводу мифов и старинных сказаний. Дмитрий сердился на приятелей, которые насмехались над ним из-за его веры в сказочных персонажей. А он всего лишь высказывал свою личную гипотезу о том, что лешие, русалки и прочие мифологические персонажи вполне могли существовать в старину, а, может быть, и сейчас прячутся где-нибудь в таёжной глухомани. Скорее всего, они избегают встреч с современными людьми, потому что привыкли жить старым укладом по-своему. Ведь существовали же динозавры – и это неопровержимый факт, хотя никто их живьём в глаза не видел. Но приятели и слушать не хотели, а лишь подшучивали над ним:
- Ты у нас известный сочинитель сказок! Гляди, как бы тебя лесные девы в чащобу не увлекли, да там не заласкали…
Рассердившись, Дмитрий ушёл в сторону от лагеря и уселся на замшелое бревно. Здесь на краю небольшой поляны он невольно залюбовался маленькими голубоватыми огоньками, которые медленно плыли над раскрывшимися ночными фиалками. В народе эти цветы ещё называли царскими свечками или попросту любками. Существовало древнее поверье, что клубни этих цветов обладают магической силой приворотного зелья. Медвяный аромат ночных фиалок слегка пьянил, и Дмитрий мечтательно прикрыл глаза.
- Нравится наш лес?
Чуть скрипучий голос раздался совсем рядом. От неожиданности Дмитрий вздрогнул и едва не свалился с бревна. Открыв глаза, он с изумлением увидел кряжистого незнакомца, стоящего всего в нескольких шагах от него. В темноте можно было разглядеть лишь силуэт.
- Ты, милок, не пугайся. Тут тебе лиха никто не сделает.
Судя по всему, незнакомец был настроен благожелательно, да и друзья находились неподалёку – меж стволов багровел отблеск костра, и доносились их весёлые голоса. Вот только непонятно было: откуда в этой глухомани объявился его собеседник? Ведь они с приятелями специально несколько дней пробирались вглубь леса, чтобы уйти подальше от цивилизации и пожить недельку "дикарями".
- Я и не боюсь, - настороженно ответил Дмитрий. – Просто не заметил, как подошли… вы, наверное, охотник?
- Какой же я охотник без ружья? – хохотнул незнакомый дедок. – Не, живу я тута.
Дмитрий удивлённо округлил глаза.
- Разве здесь люди живут? Ту же нет ни одной дороги поблизости.
- Люди не живут, - согласился дед. – А я тут испокон веку обитаю. Это мои владения. Но не опасайся: ты, мил человек, про нас – лесных жителев хорошо говорил и правильно, так что тут тебя никто не обидит, а понадобится, так и пособим, ежели чего…
Незнакомец сделал шаг вперёд и присел на пень.
В ту первую встречу Дмитрий поначалу подумал, что каким-то чудом встретил неведомого отшельника. Но когда узнал, что беседует с самым настоящим лешим – хозяином этого леса, то поначалу даже засомневался в собственном здравомыслии. Одно дело – фантазировать и говорить о реальности мифических персонажей, и совсем другое – встретиться с ними лицом к лицу. Однако постепенно успокоился и почему-то поверил.
Только друзья не дали толком поговорить – начали его звать, и тогда леший Тихон (как он представился) пригласил Дмитрия приехать сюда в одиночку. На прощание хранитель леса подарил юноше малахитовый шарик и сказал:
- Береги его. Он открывает сердце для большой любви, да и оберег хороший от зла…
После этого встал и, сделав шаг в сторону, исчез, словно растворился.
Приятелям Дмитрий ничего не рассказал о той встрече, да и незачем – всё равно бы не поверили. По вечерам, когда оставался один, он зажимал в ладони подарок Тихона и согревал его. Через некоторое время малахитовый шарик согревался, и Дмитрию казалось, что он ощущает аромат лесной поляны, на которой познакомился с лешим, и слышит тихий шёпот листвы. А иногда перед его взором даже появлялись видения древнего леса.
С тех пор минуло восемь лет. Давно ушли в прошлое студенческие годы. Постепенно Дмитрий стал популярным писателем – его издавали, книги пользовались успехом. Излюбленным жанром писателя было фэнтези. Каждое лето он говорил, что уезжает путешествовать, а сам забирался в глухие дебри леса и здесь в тишине и покое задумывал и писал новые истории. Леший Тихон со своими помощниками построили для Дмитрия добротный дом и вырыли колодец. Да ещё и каким-то чудесным образом снабдили обиталище электричеством. На вопрос, откуда оно в этой глухомани взялось, Тихон лишь посмеивался да
| Помогли сайту Реклама Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2024
18+