Сон

С О Н
Сон никогда не спешит. Он не торопится ни к ребенку в долгую ночь перед днём рождения, ни к старику, мающемуся в душных летних сумерках. Когда бы Сон ни пришёл - он всегда придёт вовремя.
Сон бывает разный. Он может быть домашний, ручной и неопасный, с таким мы мирно сосуществуем всю жизнь. А есть Сон бродячий, дикий и страшный. Как всякий плотоядный, он  терпелив и умеет ждать. Сон знает - рано или поздно кто-нибудь да попадется в его смертельные объятия. Он может ещё с начала зимы залечь в сугроб, раствориться в нём, почти умереть, как удав в засаде, и только одна его мельчайшая клеточка неусыпно будет стоять на посту, вполглаза, но зорко ощупывая всё вокруг. И как-то морозным вечером, стоит только показаться из-за угла шатуну-пьянице, этот сторожевой огонёк враз встрепенётся и оживит Сон.
И тогда -  горе тому пьянчужке: Сон заботливо подкосит ноги, уложит в мягкий снег и тихо расскажет последнюю в жизни сказку. Ведь Сон хищник, ему нужны жертвы, он младший брат Смерти и часто ходит с ней об руку. Именно в его объятьях чаще всего умирают люди, и неважно, ночной ли это отдых, больничный наркоз или забытье раненого в битве.
    Сон непобедим: когда он приходит одолеть его невозможно и единственный способ выиграть - это вовремя ему сдаться.

* * *
    Но ничего этого не знал человек, мчащийся по шоссе в дорогой серебристой машине прочь от Большого города. Он приехал туда утром, всю ночь проведя в пути, и целый день вершил свои немалые и срочные дела. Точнее одно, одно Дело, и было оно столь важно, неотложно и тайно, что ни охране, ни шоферу, даже им, сто раз испытанным, довериться было опасно, и Он поехал один.
    Что ж, Он рискнул и вновь выиграл: был принят Там, всё подписал, уладил, всех опередил, всех обставил! Уж точно: хочешь сделать хорошо - делай сам! И вот теперь Он летел во весь пыл назад, домой под воображаемые звуки оркестра и с победными флагами.  
    Он спешил. А ведь ему говорили: останься, отдохни, ты не спал больше суток, но Он только отмахивался - ерунда, ехать всего ночь, а машина - сами видите - пуля! Он был сильный человек, а в свете победы силы казались безграничными.
    Он привык достигать своей цели, а цель уже была поставлена - назавтра с утра Он  назначил совещание, а главное, самое главное, - завтра у дочки день рождения, пять лет! И Он решил, что должен быть дома непременно утром, пока девочка ещё спит. Он поставит подарок у кроватки, а сам сядет рядом, на пол и будет ждать этот сладостный миг, когда она откроет глазки, ещё ничего спросонок не понимая, моргнет удивленно раз, другой и, скользнув вокруг ещё мутным, молочным взглядом, увидит подарок....
И радость, восторг распахнут её взор, она схватит игрушку и кинется к нему, к папе, такая тёплая и родная....
А подарок Он успел купить отменный: на заднем сиденье «Мерседеса» в полный человеческий рост развалился огромный мягкий заяц.
Начало темнеть. Толчея и суета Большого города остались позади. Машина, прильнув к трассе, летела серебряной стрелой, вздымая позади себя шлейф сухой осенней листвы. Ветер нагнал тучи, стало  смеркаться и огни встречных машин, спускающихся с невидимого в темноте холма, напоминали группу заходящих на посадку НЛО.
     Вот в это время и показался над дорогой, взлетевший на ночную  охоту Сон. Сверху он видел всю трассу разом, но ничто пока не привлекало его внимания.
А человек в «Мерседесе» всё мчался вперед, к намеченной цели. Он любил ездить и считал, что умеет это делать хорошо, да, наверное, так и было, но Он нечасто ездил сам и ничего не знал про Сон. Справа в мощном свете ксеноновых фар неровной лентой проносились кусты, деревья, мелькали поля, слева, словно осы вжикали встречные.  
    Эйфория и возбуждение от победы стихли, плотные сумерки нагоняли скуку и неожиданно для себя Он вдруг широко зевнул, потом сел попрямее, встряхнул голой и включил музыку.
     Сон покосился сверху на серебристый «Мерседес» и, спустившись пониже, поплыл рядом с машиной.                                                                                                                            
А Он, взбодрившись сменой позы и музыкой, не сбавляя скорости, протягивал за километром километр. В какой-то деревне зазевавшийся с радаром гаишник запоздало свистнул было ему во след, но Он только добавил газу, обдав мента упругой волной  холодного воздуха. Ему ли обращать на них внимание!
     Одна область сменилась другой, деревни пошли реже и бедней, широкая трасса превратилась в обычную дорогу. Незаметно для себя человек вновь затёк в мягкие объятья сиденья. Он всё так же мчался в глухой вечерней темноте, но почему-то стал неметь затылок, и закололо мурашками ноги...
И Сон принял решение - тихой змейкой он втёк в машину и притаился за сиденьем.
Человек за рулём не шевелясь смотрел вперед, и Сон  осмелел, выполз наверх и присел рядом с зайцем
    Осень — время дождей и ночных туманов, и белёсым дымком сначала наполнились ложбины, а потом, перевалив их края, туман стал накрывать дорогу.
     Человек вдруг зашевелился, стряхивая сети оцепенения. Испуганный Сон вновь юркнул вниз.
     Встречное движение почти прекратилось и «Мерседес» мчался по середине дороги, упруго отбивая неровности асфальта. Несмотря на большую скорость, внутри машины было тихо, тепло, наполнено солидным спокойствием и, если закрыть глаза, то казалось что «Мерс» стоит на месте... или плывёт по мягким речным волнам…Плывёт… По мягким…
     Нет! Нельзя закрывать глаза!! Человек вздрогнул: он и сам не понял, что это было и как произошло, что он на миг отключился. Он встрепенулся, резко выдохнул и плотней перехватил руль.
     А Сон уже не испугался, только чуть отодвинулся и немного пригнулся.    
Усилием своей железной воли человек заставил себя думать о работе. Это взбодрило: Он представил, как предъявит завтра на совещании достигнутое сегодня - бомба! Он криво усмехнулся, вспомнив, как уговаривали его остаться. Его-то!.. Конечно, Он доедет! Человек бросил взгляд на спидометр — если так пойдет, он будет дома ещё раньше семи... Тут осталось-то сотни четыре. Пробить за день такое Решение и спасовать перед ночной поездкой… Смех!
Опять вспомнив о дочке, Он расплылся в улыбке, на миг захлебнувшись от счастья. Он вновь начал представлять, как тихо- тихо вставит ключ, осторожно откроет дверь и, не включая свет, пойдет на второй этаж, в детскую... Надо только аккуратно нести зайца и пониже наклонить голову — ведь через их дом проходит много меридианов, а извилины мозга, пересекая их, начнут генерировать ток и он погубит запутавшихся в зарослях головы  маленьких золотых рыбок...
«Ва-у-у-у!” — удаляясь, понижался тоном гневный гудок  встречного грузовика. Панически выворачивая  на свою полосу, Он ещё успел заметить в зеркале, как зло размахивал красными огнями прицепа дальнобой, загнанный им почти на обочину.
Как же так?! Когда?!!  И, главное, как незаметно явь обернулась сном! Он-то думал, что ехал и думал, а, оказалось — ехал и спал! Он ощутил беспокойство и тревогу — может, и действительно лучше было бы остаться?.. Ну, нет! Он привык командовать всеми, в том числе и собой. Он дважды не ошибается. Полный самоконтроль! Он должен доехать - и доедет!
Человек повертел головой, потопал ногами и приоткрыл люк, но Сон, давно уже перебравшийся вперёд  так и сидел, развалившись рядом. Он  даже не убрал руки с его плеча.
А Человек  всё ехал и ехал, уставившись вперед стеклянным взглядом. Глаза резало, они слезились, словно запорошенные пылью и свет  редких встречных усиливал боль, словно буравя дыру в мозг. Сердце еле билось, тяжко гоняя мутную, ядовито-сонную ртуть  крови.
     Педаль газа становилась всё туже и требовала  всё больше сил, чтоб держать прежнюю скорость. Если б Он хоть что-то знал про Сон, то остановился и походил бы вокруг машины. Если бы Он знал про Сон ещё чуть  больше, то понял  бы, что ему надо двадцать, всего двадцать минут поспать на руле, опустив стекло, пока  Его не разбудит  ночной холод.
     Но Он не знал этого, Он всё ещё надеялся одолеть, ну, или хотя бы перехитрить Сон и всё ехал и ехал вперед. Он уже не гнал, нет, Он просто тупо продирался сквозь вату ночной мглы, стиснув кулаки и зубы.
Он и сам не заметил, что от Него ничего не осталось — за рулём, как истукан, сидела ничего не соображающая кукла.
     И случилось страшное и неизбежное — Сон вошел в Него, в Его тело, в Его душу.
     Человек ещё шевелил руками и мотал головой — но Он спал. Он бил себя по щекам, тёр уши, Он орал песни, бормотал скороговорки, но едва ли слышал свой голос, потому что спал всё равно.
В сонном дурмане тело его ещё плыло в машине от обочины к обочине, но скорбящая душа уже смотрела на него со стороны -  хищник Сон изгнал её. Он пролез на её место и злорадно, один за другим обрывал провода, соединяющие мозг с телом.
«А ну, кыш!» - человек на миг встрепенулся: на капоте, противно лыбясь примостилась чёрная беззубая старуха. Она погрозила ему сморщенным, как грецкий орех кулачком и пропала...
     Но зато что-то случилось с дорогой - сначала она стала горбатой, чешуйчатой спиной питона, затем её края сомкнулись вверх - дорога стала трубой, и Он долго ехал в этой трубе, а когда выехал, начались фуры. Они стояли на обочинах дороги одна на другой, в два этажа и взлетали, когда он проезжал мимо них. А в конце этого коридора, посреди дороги, стояла ещё одна фура. Призывно и весело мигая жёлтым светом, она надвигалась всё ближе и ближе.
    «Сейчас поднимется и...» — вяло успел подумать Он, полным ходом залетая под прицеп. Но фура осталась стоять на дороге, потому что была настоящей...
     И больше ничего не произошло. Только плавно взмывал в небо сытый Сон, да тихо набухал кровью заяц...
     Его всё-таки вручили девочке потом, через сорок дней, отмыв и пришив на место ушастую голову.