Над слоновой костью, над черным блестящим лаком застыли четыре руки. Две слева, крупные сильные с длинными пальцами. Две справа с точеными тонкими кистями. Наверно, природа специально вытачивала их, подготавливая к встрече с этим черно-белым притяжением полированных клавиш.
Последний шорох. Тишина. Руки опустились на клавиши, молоточки под крышкой рояля коснулись струн – первый звук – и полилась музыка. Четыре руки побежали по клавиатуре.
Все вокруг завороженно замерло. Две руки слева, две справа. Существуют только они, только их танцующий полет. Нерв каждого пальца безошибочно находит нужную струну.
Две руки слева, две справа. Они переговариваются, чутко улавливая каждый звук. То одна рука замирает над клавиатурой, то другая, ожидая ответа.
Бег вправо – навстречу полету влево. Мизинцы чуть не соприкоснулись. Коснуться ли? Эта близость создает невидимый заряд, напряжение. Мелодия льется, напряжение нарастает. Вот-вот будет разрядка. Неужели закончится эта музыка и вместе с ней общий танец рук?
Вопрос слева – ответ, справа вопрос – ответ. Что они говорят друг другу?
Последний шепот, последний всплеск. Тишина! И шквал! Шквал рукоплесканий – овация. Долго, долго.
Погас свет. Бархат укрыл клавиши, еще хранящие последние звуки.
Открылись двери. Сумерки. Никого, пустая набережная. Сыгранная мелодия еще дрожит в кончиках пальцев четырех рук. Теперь пути их должны разойтись.
Они еще вместе. Правая рука с крупными длинными пальцами в нерешительности поднимается, предлагая, может быть, новую пьесу. Левая рука с тонкой кистью медленно тянется к приглашению.
Их мизинцы соприкасаются.
2008
