Петрович потянулся, зевнул и посмотрел в окно, вернее, в маленькое окошко. Стекло за ночь покрылось тонкой корочкой льда, и было плохо видно, что там во дворе. Но он, всё же прищурив свои и без того маленькие старческие глаза непонятного цвета, напоминающего цвет выгоревших на солнце васильков, разглядел, что за ночь выпало много снега и все дорожки во дворе пропали. «Надо пойти, почистить!» подумал он. Выходить на мороз не хотелось, но Петрович собрал свою волю в кулак, одел телогрейку, старую ушанку, сунул ноги в валенки, стоящие у двери, и вышел. «Печка тёплая и это хорошо, вернусь, ещё тепло будет» подумал он.
Поработав с полчаса, Петрович вернулся в дом. Включил телевизор. Старенький «Темп» ещё работал. Правда, плохо показывал, но у всех в их деревне Парашино плохо показывали телевизоры. Мужики так и говорили: «Парашино оно и есть Парашино. Лучшего ждать нечего». Но первый канал у всех работал нормально. Все и считали, что повезло, считали по-старому, что это самый главный канал. Чего ещё надо? Шла какая-то кулинарная программа. Парень, у которого щёки лоснились, и по телевизору было видно, что он каждый день есть то, о чём рассказывает, говорил, как хорошо и полезно приготовить на завтрак ризотто с тыквой. Петрович первый раз слышал, что есть такое блюдо и заинтересовался.
Парень в телевизоре начал перечислять, что входит в это ризотто. Рис арборио (что это за рис, Петрович не знал, он только подумал, что магазин приедет в деревню в субботу, а сегодня среда, ещё долго ждать). Ещё он подумал, что рис у него кончился, не арборио, а обыкновенный. Дальше шла тыква. Ну, тыква ещё одна осталась. Он её не очень любит, потому ещё не съел. Дальше какой-то лук-шалот. Опять же, не шалот, а обычный лук есть в кладовке лежит. Далее в ризотто входило сливочное масло. Масла у Петровича не было, кончилось, надо бы купить, подумал он, когда магазин приедет. Дальше куриный бульон. Есть тоже. В кладовке бульонные кубики лежат, да, ещё пару кубиков осталось. Дальше петрушка и чеснок. Это было, тоже в кладовке. Сушёная петрушка и чеснок есть. Дальше – бренди. Ох, ну дают, бренди! Где ж ему взять бренди-то. Он знал, что это какой-то шотландский алкогольный напиток, но сроду не пробовал и взять где, даже не представлял. И ещё какой-то сыр-пармезан. Ну и название. Нет, сыр даже в лавке редко привозят, российский только. Когда парень в телевизоре приготовил это ризотто и попробовал своё блюдо, он весь расплылся в улыбке и залоснился ещё больше. «О, как вкусно! Пальчики оближешь!» сказал он.
И добавил: «Я всем советую готовить ризотто! Это очень полезно и вкусно!»
У Петровича засосало под ложечкой, он достал из целлофанового пакета половинку буханки чёрного хлеба. Отрезал толстый кусок, затем достал из кладовки луковицу, почистил её и надкусил. Так, глядя, как парень уплетал своё ризотто, Петрович съел с аппетитом луковицу и хлеб. Да, ризотто не получилось. Магазин приедет только в субботу. Пенсию принесут в пятницу, можно будет и рис купить и какой-нибудь сыр. Вместо бренди можно будет у бабки Любки достать самогоночки. Вот и ризотто будет, пусть не как в Италии, а своё ризотто, Парашинское. Дед Петрович заулыбался и сплюнул: «Чего только не придумают там, в Москве, ризотто какое-то». И ещё раз взглянув в окошко, прикинув, что в такой мороз и при таких заносах некуда идти, потому что не пролезешь по деревне никуда, залез на печку и сытый и довольный уснул. Ему снился этот телевизионный парень, почему-то с усами и с бородой, который пел громко и басом: «Ризот-то, ризот-то!» Это было смешно, и Петрович во сне улыбался.
