Главы повести «Кацуки». Часть третья: На краю великой державы. Токи(2)
Токи
(продолжение главы, начало здесь):
http://fabulae.ru/prose_b.php?id=31363
Лёва широко шагал вдоль вагонов. Славик не мог его увидеть потому, что путевая ветка чуть повернула в сторону. Восходящее солнце уже покинуло горизонт и наполовину, ровно и длинно, словно по ватерлинию, окрашивало деревянные борта бурых кацучьих «броневагонов» в алый жизнерадостный цвет. Тихо было на сортировочной. Только щебень хрустел под ногами Шаина.
Состав, к которому их примкнули, стоял на крайнем пути. Дальше лежала полоса-пустошь, а за ней зеленел лесок. Параллельно их составу, на соседнем пути протянулся в сцепке ещё один эшелон, тоже весь из вагон-труб. Его Лёва видел в проёмах между вагонами. Большинство дверей везде, согласно раннему часу, были наглухо задвинуты и заперты изнутри. Но из некоторых труб уже вызмеивались дымки. Лёва высматривал приоткрытую дверь с пробудившимися хозяевами за ней. Зачем стучать в запертые вагоны, тревожить и, тем более, будить незнакомых коллег?
- Эй, куда мимо прошёл, сюда иди! – послышалось над его головой.
Из вагона, оставшегося за Лёвиной спиной, в дверную щель торчала чернобородая голова молодого мордатого кацука.
Лёва развернулся, подошёл. «Солидолом смазано», - отметил он про себя бесшумный ход обычно тяжело дребезжащего при открывании щита двери.
Подняв голову, Лев вновь дружелюбно заулыбался:
- ЗдорОво!
- Привет, привет. А ты чё: без своей тары? – деловито спросил бородач. – Сколько тебе?
Лёва понял, что его приняли за покупателя, рассмеялся.
- Да у меня самого такой же вагон – во-он там стоит! – он показал рукой в конец состава.
- Так ты проводник? – сконфузилась борода. – Когда прикатили-то?
- Только что, с полчаса назад.
Проводник раздвинул дверь шире, демонстрируя обычный кацучий наряд: стоптанные тапки, спортивное трико не первой свежести с пузырями на коленях, серую майку и поверх неё замусоленный пиджачок.
- Вот потому я и подумал, что клиент появился: новое лицо, своих-то всех знаем, - оправдывался он, скорее перед собой, чем перед Лёвой. - А откуда?
- С Краснодарского края…
Это сообщение мгновенно преобразило таёжную физиономию и поведение старожила состава:
- КубанЕц!- радостно воскликнул он, - земЕля! А ну, залазь! - и он мягко откатил дверь на всю ширину входа.
В вагоне помимо специфической спёртости, густо висел запах незнакомого вина. Лёва внюхался, спросил:
- Какое везёшь?
- Херес.
- У-у…
- А у тебя?
- Портвейн «Кавказ», красный.
- Тоже неплохо…
Обладатель хереса почесал под бородой скрытый кадык, представился:
- Димка, Алибаба, по фамилии Двоеглазов.
Димка-Алибаба Двоеглазов был намного ниже Шаина, но крепким широкоплечим парнем, примерно Лёвиных же лет. Борода его торчала клочьями в разные стороны, как у того подвагонного бича, но, видимо, её он просто не успел расправить и причесать с утра. Вагон, несмотря на застоявшийся запах, находился в относительном порядке, а главное – дверь была жирно смазана солидолом, что говорило о хозяйственном отношении проводников к «производственно-жилому» помещению.
«Если дверь ходит, как по маслу - значит, здесь живут не ханыги и дела у них идут в гору»! – подумал Лёва. И, как свидетельство благополучия, под майкой и полами пиджака Алибабы (это прозвище запоминалось сразу), вырисовывалось заметное раннее брюшко.
- А я Лёва, Шаин, если фамилию надо, - взаимно представился Лев.
Парни пожали руки. Димка налил кружку вина, подал гостю.
- Пробуй херес. Потом твой портвейн оценим.
Лёва в свою очередь оценивал взглядом кружку… Двоеглазов понял этот взгляд:
- Не волнуйся, моя кружка, чаем горячим дезинфицирую, не заразишься. А для посторонних и проверяющих – он повернулся к двери – во-он на гвоздике висит. - И он широким жестом продвинул по бочке, заменяющей стол, ближе к гостю газету, на которой лежали куски холодной отварной красной рыбы. - Закусывай, больше нечем покуда.
Выждав, пока Лёва выпьет, посмакует вкус хереса и закусит, Алибаба спросил:
- Откуда вино везёшь, с какого завода?
- Из-под Темрюка, с Сенной…
- Да ты что! – ещё родственней восхитился Двоеглазов. – Я ж с Крымска! Вообще земляки, бляха-муха!
Он обнял Лёву и налил ещё – гостю и себе, достав откуда-то вторую кружку:
- За такую встречу надо разом выпить.
- Давай выпьем, хорошее винцо, - согласился Лёва, - давно такого не пивал.
Земляки чокнулись, выпили, зажевали.
Закурили.
- Ты один, или как? Напарник есть? – вглядываясь в сумрак жилища, спросил Лёва.
- Есть. Из его кружки и пью. Заночевал неподалёку в вагонах напарничек мой. Там бабы-проводницы...
- Кацучки? - осведомился Лёва.
- Они, сучки…
- А откуда? Не землЯчки?
- А хрен их знает. Не общаюсь. Немытые они. Я чистеньких баб люблю. А чистенькие – только в посёлке. Туда на хглядки и ходить надо…
- Что за посёлок?
- Да небольшой, станционный, но девки - более бабы безмужейные - есть…
- Это хорошо, проведаем. - Лёва плотоядно облизнул губы, точно постное масло с них, на котором была поджарена закусочная холодная рыба. – А ты - сколько здесь торчишь?
- Десять дней сегодня...
- Ого! Да, сроки-сороки!.. - протянул Лёва. - Меня предупреждали о них ещё перед отправкой на винзаводе, да с трудом верилось…
В меру выпив и закусив, земляки – уже друзья навеки - направились в гости на портвейн «Кавказ» к Лёве. Алибаба охотно, но вполголоса, а местами и шёпотом, рассказывал, что состав их, в основном, еврейский, а все земляки-кубанцы стоят дальше – на следующих станциях. Объяснял, что здесь соблюдается одна общая очередь и, согласно ей, «пьяные вагоны», так их называет местное население, поэтапно продвигаются к конечному материковому пункту «Порт Ванино». Из Ванино паромами и сухогрузами кацуков и вино доставляют на Сахалин и Колыму – кто куда адресован. Очередь на отправку в Ванино громадная – проводники месяцами сидят в ожидании. Это никому из них не выгодно. Бочки рассыхаются, текут... Бичевая жизнь надоедает - одни пьянки да склоки. Местный народец избалован обилием спиртного, торговля - никакая, клиент на вес золота, и конкуренция у кацуков - на ножах. Кто не наторговал в дороге, теперь локти кусает. И теперь только в Магадане можно будет сорвать куш от продажи – там город, увеличенное число населения и, соответственно, спрос.
Получил Лёва информацию и о сгоревших вагонах, выставленных на въезде в Токи, как зловещее предупреждение всем, въезжающим в кацучий рай (или ад?).
- Ходят слухи, что их евреи подожгли - за пару дней до моего приезда, – просвещал коллегу Димка-Алибаба. - Там армяне кацучили. Ну и не поделили с евреями то ли покупателя, то ли очерёдности, то ли в карты проигрались. Те, армяне, народ горячий, а эти, евреи, народ хитрый. Ну и, как всегда, взяла хитрость да подлость… Вообще, с евреями лучше не связываться. Облапошат и массой задавят. До денег жаднючие. Но не сами удавятся, а тебя удавят. Они за одну поездку по двадцать тысяч делают. Как минимум на чёрную «Волгу» набирают…
Изумительное дальневосточное солнце - первая пока обозримая достопримечательность невиданного края - уже поднялось достаточно высоко. Было десять часов местного времени. Вагоны открывались, из них выглядывали измятые лица кацуков. Димка со всеми выглянувшими здоровался и радостно сообщал:
- Нашего куреня прибыло! Казачки кубанские приехали, дрУги мои личные! - И показывал бородой на кудлатого Льва, которому он макушкой был ненамного повыше плеча.
Когда подходили к месту сцепки Чауша, из своего вагона высунулась еврейка Ася, ехидно улыбаясь, спросила:
- Алибаба, а что песни не орёшь? Пора уже, или не напился ещё?
- Асенька! Да для тебя – всё на свете!
И Димка, дурачась, но угодливо и зычно пробасил:
«А-ли-ба-ба, ты посмотри, какая женщина!
Она танцует, чарует, смеётся и поёт!»...
Славик, услышав невесть откуда взявшийся шаляпинский бас-баритон, тоже выглянул наружу и увидел Лёву с колоритным распевающим бородачом. Он спрыгнул на полотно и после представления Лёвой Алибабы, обменялся с одноимённым исполнителем популярного народного шлягера крепким рукопожатием.
Пропуская парней в вагон, Славик заодно заглянул под него. Бича-Коли под днищем не было...
- …Скандальная баба, - говорил об Асе Алибаба за кружкой красного портвейна. – На день позже меня приехала, а уже всему составу, всем составителям и путейцам косточки перемолола. То туда её переставь, то сюда…
- Так она же говорила, что её три дня назад прикатили, - удивился Славик.
Алибаба с иронией посмотрел на наивного коллегу.
- Ты евреям поверил? Им верить – всё равно, что петлю себе на шею надевать. Не глупи, Слава…
