Настоящие москвичи

По окну за шторой стекал конденсат. Так всегда бывает в новых вагонах с пластиковыми окнами в сильные морозы. Конденсат мешал мне смотреть на Москву – на ее дома и фонари. Огромный торговый центр поплыл за окнами – "Золотой Вавилон", а рядом с ним рекламные экраны, светящиеся в ночи щиты на мощных стойках, огромная пустая автостоянка, фонари дорог.

Он так неожиданно появился из ночной темноты. Были фонари, окошки домов, в этот ранний час в большинстве темные, редкие автомобили, и тут резко так – как оазис в пустыне – оазисом света во тьме – "Золотой Вавилон". Огромный торговый центр, он ничем не отличался от ставшей за последние два года привычной мне "Меги" на окраине Нижнего. Я не был внутри, но я знаю это, рыночная экономика не предполагает чудес. Ну, пусть не "Ашан" в нем, а "Радуга", пусть не "Оби", а "Косторама".

Золотой Вавилон в Третьем Риме… Все-таки я успел отвыкнуть от Москвы,уже год мы не были здесь, не считая одной летней ночи, когда мы просто проехали на своем авто через центр. Я успел отвыкнуть от больших городов, от множества людей вокруг, от высоток и метро. Я частенько бывал в Нижнем, провел отпуск в Калининграде, но жил-то все равно в небольшом провинциальном Арзамасе. Уже два года, и успел привыкнуть к малолюдью вокруг, к невысоким домам и маленьким магазинам, к тому, что вокруг мало машин.

За последние сто лет население России не изменилось, как в 1913, так и в 2013 году оно колеблется около 150 миллионов человек. А население Москвы за это время возросло с одного миллиона до пятнадцати. Это говорит о том, что четырнадцать из них приехали сюда, потому что коренное как здесь, так и по всей стране, осталось неизменным. Миллион москвичей, прапрадеды которых тоже были москвичами и четырнадцать миллионов тех, кто оказался здесь десять-двадцать-семьдесят лет назад. Максимум два-три поколения.

И мне кажется, что историческая Москва так и осталась в границах вековой давности, что все эти Чертановы и Капотни – Москва новая, советская и российская, не имеет ничего общего с Садовым Кольцом и Чистыми прудами. Старая Москва разительно отличается от новой. Она маленькая, эта старая Москва, двух- трехэтажная, какой и была при Империи. Но больше она отличается духом. Прочитайте библию наших эмигрантов – роман «Лето Господне» Шмелева, и вы поймете, о чем я.

А потом посмотрите «Иван Васильевич меняет профессию», и вы увидите Москву советскую, ту, что я первой узнал и полюбил. После чего переночуйте хотя бы один раз в спальных кварталах Лефортова или Бутова, сядьте утром на метро в Выхино или вечером на автобус на Речном вокзале. Это Москва наших дней.

Да, первой я узнал Москву советскую – Москву коммуналок и их жильцов, приехавших по лимиту, Москву Черкизовского рынка и продовольственных «оптовок». Потом – Москву наших дней, российскую. Спальные кварталы Кузьминок, Свиблово и Чертаново, пригородные электрички и автобусы.

Уже в зрелом возрасте мне начала открываться Москва времен Империи, которая не имеет ничего общего ни с Ашанами, ни со спальными кварталами, ни со школами и детскими садами, в номерах которых трехзначные числа.

Как интересно, и даже не верится! Маленький Арзамас, где все друг друга знают, и огромная Москва, в которой… тоже все знают друг друга. Я не имею в виду токарей, продавцов или шоферов, их слишком много, и они не знают друг друга даже в Арзамасе, я говорю про людей из администрации, из крупного бизнеса. Да даже не в людях дело. Это только кажется, что в Арзамасе два ВУЗа, в Калининграде пять, а в Москве сотни. На самом деле в Арзамасе можно поступать только в филиал МАИ, в Калининграде – в БФУ, ну а в Москве в МГИМО, МГУ или еще в парочку каких-нибудь. Не знаю каких, не москвич. Даже в Москве выбор школ ограничивается несколькими языковыми, парой технических – все в пределах Садового Кольца. Среди тихих двориков, нешироких улиц исторического центра, домов в два-три этажа. Я говорю про действительно хорошие школы.

Историческая Москва. Москва времен Российской Империи. Как замечательно читать про нее у Шмелева в «Лете Господнем» или в «Солнце живых». Тысячи домов в Москве, но высотка на Котельнической одна, и живут в ней другие люди, а их дети – золотая молодежь – проводят выходные в ограниченном числе клубов. Я помню, как мы в Калининграде десять лет назад с будущей женой, а тогда невестой искали новое кафе, куда можно зайти на часок после, а чаще вместо лекций. Вроде бы и много их было вокруг, но которые дороги, а другие – рюмочные, куда зашел и через пять минут вышел. И оставалось тех, что подходили нам, три-четыре на весь полумиллионный город.

А Москва – она огромна – если ты принадлежишь к жителям спальных кварталов. Она бескрайняя и одинаково-прекрасная для детей приехавших сюда лимитчиков или свободных переселенцев в столицу девяностых, нулевых. Но она довольно-таки мала, если ты потомок «золотого миллиона», а вернее даже «золотой сотни тысяч» москвичей, живших здесь сотни лет назад. Слово «золотой» для меня в данном случае несет исключительно положительный смысл, тот, о котором писал Шмелев. А миллион – это немного, историческая Москва, заканчивающаяся за Крестьянской заставой. К которой не имеет никакого отношения торговый комплекс «Золотой Вавилон».

Погруженный в такого рода мысли, я доехал до Ярославского вокзала.

Утром мы были в Люберцах – отвезли в гости к сестренке Веру, потом в Кремле на торжественном открытии Рождественских чтений, потом опять в Люберцах. Так закончился первый день.

А второй начался в зале церковных собраний храма Христа Спасителя, откуда мы к обеду переместились в тишину исторического центра. Метро Новослободская, улица Достоевского – но даже не они, а переулок Чернышевского, а потом Сверчков на Чистых прудах и Покровка. Опять я в Москве Империи, в Москве, населенной другими людьми. Настоящими Москвичами. Иными москвичами, я бы сказал, не теми, к которым привыкла Россия двадцать первого века. Историческими.

Всего нескольких из них мне довелось узнать ближе, пообщаться с ними. И сегодня я как раз шел на встречу к такому человеку в его офис на Покровке. Как интересно! Несколько лет назад мы общались с Ильей и Романом – двумя людьми, которые, оставаясь в тени, довольно много сделали для современной России. Без которых и Россия была бы немного другой. Которые, как Минин и Пожарский, отошли в сторону, когда их миссия была завершена. Совсем недавно я узнал, что они занимаются сейчас довольно скромными делами, которые нельзя поставить в ряд с теми, что у них были в середине нулевых. Их ополчение выиграло битву, и они не стали карабкаться наверх. Почему-то никогда не приходило в голову узнать, но мне кажется, что Минин вернулся в свою мясную лавку четыреста лет назад, потому что не для себя старался, хотел Россию спасти, а не "закрепиться в Москве". Офис Ильи и Романа находится в переулках у Чистых прудов - в старой Москве, и это для меня символично.

И сегодняшний мой визит был к такому же человеку, и как будто не было революции и демократии! Он встретил меня, как, наверное, встречали людей в Москве императорской, какой такт в разговоре, какая вежливость и шире – какой Дух. Нет, он не был тем москвичом, кого так не любят в регионах! Жаль, про людей негоже говорить «порода», но во второй или в третий раз я встречал в своей жизни того человека, о котором раньше только читал. И понял, что именно имели в виду люди прошлого, оставляя нам в своих мемуарах рассказы о замечательных профессорах и меценатах, о дворянах и царских чиновниках. Говоря о том, что эти люди не такие, как мы.

Я не могу объяснить сейчас, чем мой гостеприимный хозяин был другим. Но таких людей я раньше не встречал. Как не встречал я раньше таких, как Илья и Роман. Как в детстве я не думал даже, что в Москве могут быть дома в два или три этажа.

Я шел обратно по Чистопрудному бульвару мимо замерзшего пруда, на льду которого катались несколько подростков. И это тоже было странным – в центре Москвы не сотня, не тысяча людей на льду, а всего десяток – полтора. На душе было как-то очень хорошо и тихо. И я думал, что эту Москву начинаю любить больше, чем советскую или российскую, хотя и сам я не принадлежу к ней и никогда не смогу принадлежать, потому что не вышел «породой». Хотя и узнал ее позже других.

А еще я думал – как хорошо, что не вся Москва и не вся Россия превратилась в Золотой Вавилон, и нам обязательно надо об этом помнить. И не все москвичи «помешались на деньгах», как считается сегодня. Ведь Илья с Романом, они дарили свои таланты России, двое очень умных людей, за которыми пошли многие и многие, они могли свои таланты продать и стать очень богатыми, но вместо этого выбрали служение Родине, спасение ее в трудную минуту. А сегодня мы говорили о помощи обездоленным детям с теми, кто продолжает дело Ильи и Романа.

На Москву опускался вечер, и где-то ближе к окраинам, к центральным магистралям, уже наверное собирались машины в пробки. Скоро и мы поедем в переполненном вагоне метро мимо Волгоградки, будем стоять в очереди на маршрутку в Выхино, окунемся в нашу российскую Москву. А пока я шел по тихому-тихому центру к станции метро «Сретенский бульвар». Я шел по Москве Императорской, дышал морозным воздухом зимы и вспоминал «Лето Господне».