И всегда наготове

-- Только без баб. Чисто по-мужски, -- выпьем, поговорим и разбежимся. У меня сегодня банный день.
Колян Савицкий, еще не забывший "ридну мову",  поначалу  звал к себе "до хаты",  а  Вадик Лисовский, парнишка с Белорусского полесья, с пышной скобочкой "песнярских" усов, возражал, мол у него удобнее. Но мы с Воронежским парнем Серегой отстояли бильярдную -- пустующую комнатенку при клубе, со столом, на котором сиротливо белели пяток шаров да захватанный, порыжевший от времени кий.

-- И очень удобно, -- убеждающим тоном объяснял Серега,  раскладывая  по столу водку-закуску: три поллитровки, банку тушенки и буханку белого хлеба. -- Мужской праздник раз в году, и женщинам на нем места нет.

     У меня свой мотив не ходить в гости к Вадиму и Коляну. Лет пять тому в нашей общей холостяцко-общаговской  молодости их нынешние жены Ленка Маленькая и Ленка Рыжая  всерьез собирались увидеть во мне супруга, и даже сейчас одаривали порой  томными взглядами, но для меня семья и дружба -- строгие понятия, и я честно стараюсь забыть наши веселые чувственные кувыркания и проделки.

-- За Армию, за Флот, за Державу! За нас, ребята!  Я на атомной ходил, -- поднял стакан Серега, выпил, налил и передал эстафету Коляну.
-- Шоб не последняя. Мотопехота, сержант, --  стакан ушел к Вадику.
-- И за наших партизан. Авиация, моторист.
-- За вас, ребята. Связь, повар.
-- А связистов, за что кормить?  Пусть радио слушают, -- схохмил Колян. -- Посуду не задерживай.

     По случаю наступающего праздника бригада отработала только до обеда, а потом мастер поздравил всех с Днем Советской Армии и Военно-Морского флота, и отправил готовиться к торжественному собранию и следующему за ним концерту.

     Выпили по второй,  закурили. Только середина дня, и времени -- вагон. Заговорили о своей армейской юности, и как-то быстро перекатились на всегдашнюю тему о роли трех славянских республик в мировой истории вообще и Советского союза в частности.

     Колян "рвал рубаху на груди",  рассказывая, как богата Украина полезными ископаемыми:
-- А я тоби кажу, золото на Украине есть.

     Вадик, перегнувшись через стол, размахивал  у Серегиного лица кулаком:
-- Учти, из всех славянских народов Белорусы самые миролюбивые.
Серега, следя глазами за мощным аргументом, спешил согласиться.

     В нашей стройбригаде ребята большие и крепкие. Меньше метра восьмидесяти и нет,  только Серега ростом не вышел, да он и не числится формально в бригаде. Работает на башенном кране, обслуживает наши объекты -- двух-трехэтажные дома, которые мы собираем, как семечки щелкаем, -- быстро и качественно.

     У меня к Сереге сложное отношение.  Года три назад  закрутился сногосшибательный двухмесячный секс-марафон с Надей Молдаванкой, приставку к имени девушка получила по принципу похожести, но каких кровей в ней было намешано и сама перечислить не могла: молдаване, русские, татары,... а в результате получилось такое замечательное чудо: четко очерченные губы, припухшие по контуру, молочно-белая кожа, под густыми ресницами желто-зеленые глаза с коричневыми крапинками на радужках -- по шесть штук. При небольшом росте высокая грудь  и длинные стройные ноги.

     Наши отношения, язык не поворачивается назвать их романом, проходили бурно и стремительно. В двух словах, -- мы хотели. Полное единство тел. Мы друг друга хотели вечером, ночью, утром и в обеденный перерыв; на улице, в комнате, в рабочей бытовке, в общаговском коридоре и на танцплощадке. Если возможности для секса не было совсем, мы держались за руки и тонули в глазах друг друга.

    Как-то умудрялась она оставаться незаметной среди шумных языкастых подруг -- малярок и штукатурш. Я обратил на нее внимание через год после ее приезда в поселок: случайно пригласил на медленный танец. Тогда все и началось.

    Взял за талию, она положила руки мне на грудь, сразу перенесла и обхватила за шею, прижалась,  задышала прерывисто в плечо, и стало жарко в холодном зале. Не дотанцевав, двинулись, не расцепляя руки, к выходу.  За бортом воспоминаний остались сто метров пути до общаги. А в комнате начали целоваться. Губы обволакивали не только рот, но, кажется, все тело до самых пяток, и, мы, боясь потерять и потеряться, притягивали и прижимали друг друга и мешали себе раздеться.  Наверное, о чем-то говорили, но, скорее всего, нет. Ее имя я узнал дня через три, из случайно услышанного разговора.

    А потом срочная и долгая командировка на другой конец страны, сессия, плавно перешедшая в отпуск. В поселок я вернулся только через полгода, когда Надя Молдаванка уже была женой Сереги кранового и, как говорится, готовилась стать матерью. Кстати, с Надей мы так серьезно сексуально "оторвались",  что уже в командировке  заметил полное отсутствие  влечения к прекрасному полу. Не вернулось либидо и на сессии, зато резко подросли учебные показатели,  не только мои, но и всей нашей на девяносто процентов девчачьей группы.

     В отпуск к родителям явился душевно опустошенным и, в переживаниях о своей мужской состоятельности, отдался пьянству. Сознание и жизнь вернулись в тот момент, когда   "вспахивал сексуальную ниву" на  Верке Тракторе.  

     Верку  местные парни прозвали Трактором за  неостановимый сексуальный напор и физическую мощь.  Верке хронически не хватало секса, и она просто втаскивала на себя приглянувшегося парня или мужичка, не стесняясь и кулачком крепеньким приложить, если у партнера не находилось достаточно сил и желания удовлетворить немереные потребности. Впрочем, сильный пол особых претензий не высказывал: фигура у Верки -- супер и лицом не дурнушка.

      Воспользовалась Верка  пьяной отключкой, а у меня и рот до ушей -- в порядке  инструмент.  Покувыркались  недельку.  Родители мои, уговаривая сынищу покинуть Севера, обещали машину подарить, но, узнав, с кем провожу ночи, быстренько взяли билет до Тюмени, собрали сумку и сунули  полусонного досыпать в плацкартном вагоне.

-- О чем размечтался? -- Серега толкнул в руку стаканом с водкой.
-- Нет, я пас. Банный день -- это серьезно, а пойло уже кончается
-- Успеешь еще, -- заплетающимся голосом попытался убеждать Вадик. -- Сейчас еще сгоняем.
-- Магазин закрыт -- предпраздничный день.
-- Вин с пид земли достанет, -- гордо проинформировал Колян.
-- Нет. Всех с наступающим праздником.

       После бани тридцатиградусный мороз уже не воспринимался, хмель улетучился. Я бодро взбежал по деревянным ступенькам крыльца, открыл дверь и столкнулся с Наденькой.
-- Я к подругам хотела зайти, пока мой спит. Увидела тебя в окно и решила подождать.
 
      Три года не слышанный голос прозвучал в ушах музыкой: густой, глубокий, теплый,  -- век бы слушал.
-- А я это,...  из бани.
-- Вижу. Может, пригласишь зайти? Посмотрю, что у тебя изменилось?

     Как будто что-то действительно может измениться в общаге. Изменилось, -- время остановилось напрочь и колыхалось в неясной осязаемой неотчетливой полудреме.  Взял ее правое запястье, продвинул пальцы, поглаживая теплую кожу под рукавом шубы, и молча смотрел в глаза. Те же коричневые точки на зеленой радужке -- по шесть на каждой.

     Как прежде, не расцепляя рук,  прошли в комнату. Помог снять шубу.
-- Чаю хочешь?
     Надя улыбнулась, засмеялась, а следом и я захохотал. Трудно было выдумать более глупый вопрос: в прежних отношениях не хватало  времени ни на чаи, ни на обеды, даже на разговоры. Только однажды пришло  в голову устроить подруге "романтический вечер". Достал за тройную цену(сухой закон) бутылку водки, разогрел полную сковороду гречневой каши с тушенкой, нарезал свежего хлеба. Кашу и хлеб успели съесть утром, перед работой, а водка так и простояла. За час до отъезда в командировку выпили с Серегой крановым, будущим Надиным мужем. Вот ведь судьба.

     Смеялись, раздевая друг друга, легли, прижались плотно телами, сердцами, душами, в мареве неподвижного времени. Надя погладила плечо, я перевернулся на спину, помог ей лечь сверху,  задвигались плавно, не отрываясь смотрели в глаза. Надя приподнималась и отдалялась, и я, тревожась, потянулся руками вслед, по бедрам, животу, тронул и сжал пальцами груди, коснулся сосков. Надя вскрикнула, вытянулась и с плачем рухнула на меня.

     Целуя мокрое лицо, подвинулся к краю кровати. Надя перевернулась на спину, потянула меня за плечи. Задвигались в совместном страстном танце, все убыстряя темп. Надя опустила веки, подвыла утробно и сжала зубами мое левое плечо, остро процарапала ногтями бока. Боль смешалась с наслаждением, и мы дружно и глубоко задышали в полной усталости.

-- Хочешь? --  протянул Наде сигарету.
-- Я не курю, -- она встала и начала одеваться. -- Все. Пора. Мой, наверное, уже проспался.

    А я вдруг сообразил, что это действительно "все" и вскочил с кровати.
-- Надя, я тебя три года ждал...
-- И был наготове? -- она смотрела на меня и смеялась.

      Глянул на себя, да, не мешало бы одеться, и тоже засмеялся. Вот такое веселое прощанье.

     Утром разбудил стук в дверь и, прежде моего разрешения, ввалились Колян, Вадик и Серега. Гордо выставили на стол две бутылки.
-- Поднимайся, солдат. Родина призывает опохмелиться.

   Пока приводил себя в порядок, сгоношили закусь, выпили и заспорили вновь о величии своей славянской республики перед другими славянскими республиками.
-- Нет, но почему Белоруссия -- Белая, Россия  -- Великая, а Украина всего лишь Малая? -- горячился Колян. -- Да мы, если хочешь знать, весь Союз кормим.

Ребят не переслушать. Я из татар, и для меня великодержавные межславянские разборки исторически по барабану.