Разговор с ангелом

Разговор с Ангелом


Огромная благодарность группе «Торба на круче»
за предоставленный материал к размышлению –
за песни «Прощай», «Моя любовь» и «Разговор с ангелом»



Авторское отступление Сначала я хотела писать грустный рассказ. Но потом поняла, что не смогу. По крайней мере, пока. Пока у меня самой есть надежда.

Сначала умерла любовь. Повесилась на шнурке, привязанном  к проводу лампочки. И теперь раскачивалась под порывами сквозняка. Через месяц от нее останется поблекший скелет, через два она рассыплется под пальцами пылью. Все проходит. Со временем я свыкнусь с ее отсутствием, забуду, что она была, такая, какой я помню ее сейчас. Или нет? Она умерла, забрав с собой память, утянув ниточкой из клубка. С каждым днем клубок будет становиться все меньше, ниточка все тоньше, пока вся не выйдет.
Любовь умерла. Умерла в моем доме, в моей квартире, в моей комнате. Наверное, я даже несколько способствовала ее безвременной кончине. Никогда нельзя с уверенностью сказать, что ты в чем-то не виноват. Если покопаться во взаимосвязанностях, то можно узнать много нового, в том числе и про себя.
Останки под потолком вяло освещает засиженная летне активными мухами лампочка без плафона. Легко лампочке, меня бы провод не выдержал, а моя любовь была легкая. И умерла быстро.
Сижу за столом, щелкаю выключателем. Чем теперь заниматься? Все что у меня было – забрала умершая. Все что может быть – еще будет. А сейчас что? Ворошу волосы пальцами. Раскачиваюсь в такт назойливо пилящей в голове скрипочке – тарара-тарара-тарара. Как раз на три слога. Люблю-у…люблю-у…Как гипноз. Самовнушение. Никого-то я уже не люблю…
Рассыпала кофе. Тру лицо обессилевшими ладонями. Что делать? Мои мысли и желания утекают, вплетаясь в ниточку памяти умершей любви. Чего мне теперь хотеть? Как научиться дальше жить?
Собираю кофе. Расправила кучку горько пахнущего порошка. Как раз мой запах сейчас. Горько мне. Бездушно. Слезливо.
Пишу на кофейных россыпях «Люблю» и торопливо стираю. Плачу. Плачу…
Задеваю рукой стакан, он падает и проливает на полировку стола черный, настоянный со вчерашнего дня чай. Подхватываю, ругаюсь. Что же это, я теперь всю жизнь так жить буду, с трясущимися руками и наплаканными глазами? Вытираю нос – шаркаю по нему пальцем, хлюпаю и бреду за полотенцем.
В черной луже чая на черной полировке стола ясно вырисовалось слово «привет». Жирным, что ли, провели по столу? Мало ли чего я в бреду пишу на столах.
-- Привет! Привет. Кончились приветы… -- стираю со стола, меланхолично возя тряпкой, размазывая неожиданный привет. За тряпкой тянется  жирным следом написанное «кофе». Невольно перевожу взгляд на кофе. А там – горками насыпанное слово «любишь?»
-- Люблю… -- горько констатировала я. – Люблю еще, наверное. Это просто так не проходит. Потом забуду, разочаруюсь. А пока – люблю.
Пусто в комнате. Наверное, так сходят с ума – в полном одиночестве. Только мои галлюцинации и я. Мой персональный бред. И это все только мое! Никому не расскажешь – стыдно. Стираю слово с кофе, разметываю крошки тряпкой.
-- Здравствуй, галлюцинация – очень громко вслух. Сейчас выпью валерьянки…или нельзя при галлюцинациях валерьянку?
-- Привет. – Где-то за спиной, бархатный вкрадчивый голос. Так и представляется мужчина с широкими плечами, сильный и самоуверенный. Негромко так говорит, знает, что внимательно слушают. Тишину всегда внимательно слушают.
-- Привет. Ты кто?
-- Ангел.
-- Хранитель? – насмешничаю я.
-- Да нет. Даже не твой ангел.
-- А чей?
-- Тебе что, больше спросить нечего? К тебе каждый день приходят ангелы? – в голосе искрой скользнуло напряжение.
-- Ты – чудо. А о чуде надо знать все. Раз ты есть.
-- Какое я чудо. Простой ангел.
-- Раз ты не мой, чего пришел?
-- Посмотреть.
-- Посмотрел? Теперь иди. Не мешай мне.
-- А что ты делаешь?
-- Тоскую. У меня умерла любовь – риторически объявила я, показывая пальцем на шнурок с потолка.
-- Разве это любовь? – удивился Ангел. – Разве она такая бывает?
-- Она не только такая бывает. Она бывает всякая, как только мы ее видим.
-- Но какая же это любовь? Посмотри, в ней столько муки, столько жадности, столько ненависти! Где же там любовь?
-- Это моя мука – я сильно скучаю… скучала. И моя жадность – не люблю ни с кем делить, а у него была жена. И моя ненависть.
-- К жене?
-- Да нет, сначала к себе – за недостойное поведение. Потом к нему – за непонимание. А потом – к жизни. Это когда она умирала.
-- Жена?
-- Какая жена? Что ты со своей женой пристал? Любовь.
-- А где она там? Между чем и чем?
-- Не между. Сквозь. Не смотри ни на что – увидишь.
-- Не смотря ни на что?
-- Это и есть любовь. Когда несмотря ни на что. А ты все детально разглядываешь. Кстати, почему я тебя не вижу?
-- Хочешь?
-- Хочу.
Ангел сказал «Кхм…» и вышел из-за спины. На  ходу из отблесков света соткался голубой свитерок и джинсы. Сам Ангел был чуть симпатичнее и мужественнее, чем мне даже хотелось бы. Смуглый, неуловимо привлекательный, с красивыми резными чертами лица – горбоносый, изящные выпуклые брови, рельефные губы. Вот только рот – несколько великоват. Чуть вьющиеся волосы зачесаны назад, средней длины. Плечи тоже не подвели.
-- Нравлюсь? – бархатно пророкотал Ангел, усаживаясь на угол стола.
-- Н-нет. Мне сейчас мало того, что не положено, так ты еще и бесплотный. А все нематериальное меня не интересует.
-- Почему же бесплотный? Вполне ощутимый, -- и он коснулся моей руки. Теплый.
-- Все равно.
-- Значит, любишь?
-- Хотелось бы. Наверное, все же – любила.
-- А как же вечная любовь?
-- Не выходит у меня вечной.
-- Он что, умер?
-- Да нет, живехонек. Для жены. Это я умерла. Для него.
-- Ничего ты не умерла. Мне отсюда видно.
-- Конечно не умерла, -- рассердилась я. – Это я так просто сказала, чтоб тебе понятно было. А тебе, собственно, чего надо? У тебя дел больше нет, только по горюющим девушкам шастать?
-- Ну, начнем с того, что ты не горюешь, а тоскуешь. И потом, разве тебе сейчас плохо со мной?
-- Нет, ты же знаешь! Просто я должна спросить – почему ты здесь. Мне же интересно. Не каждый день к тебе ангелы заглядывают.
-- Мимо проходил и увидел, как ты тут плачешь. Решил посмотреть.
-- На слезы?
-- На тебя. Ты красивая.
-- Да ладно, куда уж красивее, заплаканная, с мокрым носом.
--  Голодная.
-- Голодная. И все-то ты знаешь! Пойду хоть умоюсь. Ты не пропадешь?
-- Ни в коем случае. Я тебя дождусь, а потом на глазах растаю, чтоб тебе обидно было.
-- Да ну тебя… -- я выскочила в ванную, наскоро поплескала в лицо прохладную влажность, посмотрелась в зеркало – все-таки Ангел. Мало ли…
Ангел сидел на том же месте, сложив на груди руки.
-- А где твои крылья?
-- А зачем они мне сейчас? Я же материальный, они меня не поднимут.
-- А. А зачем ты мне на кофе писал?
-- Чтоб ты приготовилась поверить, что я – ангел.
-- Как так?
-- Ну, если бы я вот так сразу вышел из-за плеча, ты бы испугалась. И не поверила бы ни за что, что я ангел.
-- А зачем вообще надо было показываться?
-- Я поговорить хотел. Узнать, почему ты плачешь.
-- Разве так не понятно?
-- Нет. Знаешь, с моей стороны ее почти не видно. Оттуда, -- он показал наверх.
-- Так ты оттуда аж… -- я понимающе покивала головой. Ну, если уж оттуда…
-- Я ведь простой ангел. Мотался по всяким делам, решил заглянуть. Так, потянуло что-то.
-- Смотри. Вот стол, вот стул. Вот она – я. А вот моя любовь.
-- Была.
-- Нет, пока есть. Пока я ее вижу. Пока помню, какая она была.
-- Зачем тебе это?
-- Что? Любовь?
-- Да. Она же умерла! Отпусти ее.
-- Я ее не держу. Просто…если ее сразу совсем не станет – как будто ничего не было. Что же, я зря столько времени потратила, чтоб даже памяти не осталось? Нет, я как можно дольше буду хранить память. И останки под лампочкой. Все-таки положительные эмоции были.
-- Зачем? Какой толк от прошедшего? Кончилось – отпусти. Начни заново, по-другому.
-- Нельзя же так сразу. Надо переболеть.
-- Зачем? Чтоб помнить, как тяжело тебе доставалась спокойная жизнь? Чтоб помнить, как тяжело бывает ПОСЛЕ? Зачем тебе эта память?
-- Пусть. Я так привыкла. А как тебя зовут?
-- Ангел. А тебя?
-- Ася. Настя. Как больше нравится. А почему Ангел?
-- Не знаю, не положено.
-- А как звали?
-- Когда?
-- Когда жил.
-- Никак. Я не жил.
-- Разве так бывает?
-- А разве бывает, чтоб ангел проходил мимо и зашел поболтать?
-- Наверное, нет.
-- Ну вот, видишь.
Я засмеялась. Смешной он, в глаза смотрит, улыбается чуть сковано, бровями делает «домик», весь такой спокойный, безобидный. И ничего не надо ему говорить, все равно разубедит. И плакать расхотелось… кажется…
-- Чего? Ну что ты…Не плачь. – как-то само собой я приткнулась к его плечу, а он по-отечески гладил меня по голове, полуобнимая одной рукой.
-- Я не плачу…это лед тает… -- всхлипнула я.
-- Какой лед? – не понял он.
-- Между нами… Есть ты, есть я. И есть между нами. У всех между нами свой. У нас – лед.
-- Ах, между нами… Постой, не может быть между нами льда. Я ангел, а ты – живая.
-- Ну и что. Может, я тебя всю жизнь ждала? И теперь плачу, потому что не дождусь.
-- Почему? Вообще-то да. – замялся Ангел, грустно глядя мне в глаза, -- Если даже родиться – пока еще вырасту. И найду ли тебя…
-- А хотел бы?
-- Хотел. Хочу. Я же не просто так забежал.
Чай остыл. Ангел чай не пил, поэтому крутил в руках ручку. Я крутила чашку. Чай остыл.
-- Ну что же ты… -- сказал Ангел, -- Взяла и все -- … Эх…
-- Ага. Кто же знал… -- сопела я. – Я же не знала, что влюблюсь в Ангела. Я вообще не знала, что они бывают.
-- Все бывает. – Он помолчал, -- Я буду к тебе приходить. Честно. По возможности, правда, так что часто не обещаю. Хочешь?
-- Нет.
-- Почему?
-- Я же не могу всю жизнь прожить с ангелом, который заходит посидеть на выходных. Забери меня, а? Я так не могу.
-- Куда я тебя заберу?
-- Туда, -- я показала вверх пальцем, -- Давай я самоубьюсь, что ли. И забери меня!
-- Ну как я тебя заберу? У тебя еще ого-го сколько лет на роду написано. Да и не даст мне никто тебя забрать. Да и там не до этого будет…
-- Забери! Я так больше не могу. Все приходят и уходят. Даже ангелы.
-- И много у тебя ангелов было? – прищурился Ангел.
-- Ни одного. То есть один. И тот какой-то…
-- Какой?
-- Не такой.
-- Где ты видела таких ангелов? Таких вообще не бывает. Смотри, твоя любовь засохла совсем.
От моей умершей остался невесомый скелетик. Он дрожал от моего дыхания и готов был в любой момент рассыпаться в труху.
-- Это ты сделал?
-- Нет, ты сама. Ты уже забыла его. Разве это была любовь?
-- Это – любовь. Теперь это любовь.
-- Запутала меня совсем. Мне уже пора. Так не заходить?
-- Нет. Все равно спасибо. А ты точно не можешь вселиться в какого-нибудь…
-- Разве ты будешь любить какого-нибудь прощелыгу, который в один прекрасный день придет и скажет, что он твой ангел?
-- Наверное.
-- А ты поверишь?
-- Нет, наверное.
-- Конечно, не поверишь. Ты уже завтра будешь думать, что я тебе приснился.
-- Нет, ну что ты!
-- Будешь-будешь! Проверено.
-- Кем? И много у тебя таких…
-- Не мной. Чужой опыт показывает.
Я подошла и обняла Ангела. Он крепко прижал меня к себе и сказал:
-- Я тоже тебя люблю. Я не буду приходить. Просто иногда думай, что я о тебе помню. И я тебя сверху вижу.
-- Я не буду, -- сказала я и покраснела.
-- И это тоже. А с твоим ангелом-хранителем я договорюсь – буду брать у него иногда работу на дом.
-- Правда?
-- Честное