Когда он появился на моей страничке в "гостях", моё сердце сразу дрогнуло и стало учащенно биться. Огромные и синющие насмешливые глаза, красивый овал лица, прямой нос, упрямый подбородок, кинжал в зубах и этот чёрный берет конкистадора – заинтриговали меня.
...Привет! Ты чья? Скажи, не бойся,
И мне немножечко откройся...
Пришло сообщение ко мне на страничку "Моего Мира". На его четверостишие, заставившее улыбнуться, я ответила шутливым экспромтом:
Не расскажу тебе я... чья...
В стихах – я чувствую – твоя.
А он подхватил и... завязался длинный поэтический роман до трех ночи, каждый день. И это не утомляло - наоборот за спиной выросли крылья. Он ловил и продолжал каждое моё слово, развивал мысль, учил лаконичности. В его коротеньких четверостишиях присутствовало что-то завораживающее. А вся переписка, как-то необъяснимо начала вызывать удивительное чувство, которое захватило меня. Я поняла, что наши встречи волнуют и его, но... не настолько, как бы хотелось. Мне показалось, что у него только свой меркантильный интерес - надежда на встречу и... ни более того.
А что случилось со мной? Меня изводил этот вопрос. Я летала и пела, творила и наслаждалась жизнью, моя Музка проснулась и не давала спать ночами. Вся жизнь окрасилась в другие цвета. Осень способствовала этому - с её листопадом и теплом, пьянящим воздухом и солнцем во все небо. Это будоражило душу. Я была счастлива. И кто бы мог подумать, что встреча в "сети" может изменить всю жизнь? Но на реальную - я не соглашалась. И он писал:
Ты так сильна, мне даже лестно,
Со слабыми – неинтересно!
Тебя, за это я хвалю,
От сильных - просто кайф ловлю.
- У меня не было такой женщины, мне нравится общаться с тобой, жду с нетерпением каждую нашу встречу у монитора.
Но почувствовав, что происходит со мной, признался:
- Я уже не мальчик, не способен на возвышенные чувства, мне ближе всё плотское, без налета любви, и не только интеллектуальное. Безумно хочу тебя видеть, слышать, чувствовать.
- Я не боюсь тебя разочаровать, - ответила я, - боюсь, что разочаруюсь сама и потеряю то, что меня вдохновляет, думаю - ты всё испортишь. Пугают твои наклонности, потому что ты слишком наглый, опытный и циничный.
Он писал такие вещи, шокируя, что я краснела, находясь наедине с ним в три часа ночи онлайн.
Но он смеялся надо мной:
Не помешает то в любви,
Гони её ты иль зови.
Именно этим, очевидно, он и притягивал к себе женщин - своим противоречием интеллекта с испорченностью, но продолжал убеждать:
- Встреча нам очень нужна, никто из нас не пожалеет об этом, а вся эта писанина-ничто, по сравнению с реальностью, в которой ты будешь летать от блаженства.
Он писал:
Купаюсь я в любви, и это так приятно!
Тебя целую ... Всю! И... троекратно!!!
Но я не была наивной дурочкой, читала много про "Инетные романы", про "Инетную любовь" и знала, что это болезнь, блеф, фантазия, и понимала, что надо искать другой выход в создавшейся ситуации. Несколько раз улетала из страны, боролась сама с собой. Другие континенты, другая жизнь, другая культура, другие люди, другая религия, экзотика - ничего не помогало. Там - в Африке, Малайзии, Европе - забывалась. Но стоило вернуться - всё начиналось сначала. Он ждал и писал:
Прошел этап, когда сердился,
Журил, винил, язвил, хулился...
Ужель, Танюша, Я... влюбился...?
Прошел год. В его "друзьях" было много молодых и не очень, но прекрасных женщин и девушек. И я видела, что он общается с ними, ревновала, а он и не скрывал этого, дразня меня:
- Да, я раньше бегал к ним на свидания, и не жалею ни о чем.
- А они? - спросила я, - представляю, как они страдали, каждая по отдельности. Они были влюблены в тебя и кто знает, чем это кончалось...
- Я никому ничего не обещал. - зло ответил он, и постоянно твердил:
Кладу штаны свои в заклад,
Добьюсь тебя... И буду рад!
Я не хотела быть в его коллекции. Но сама того не желая, вновь и вновь попадала под его обаяние, силу интеллекта - от слов, четверостиший, и конечно, от предвкушения встречи.
Одна только мысль об этом, приводила в восторг и смятение. Его талант был мощный, блестящий и необычный, и когда мы оба были "в ударе", искры так и летали вокруг нас:
Приду я окольцованный,
В любовь к ТЕБЕ закованный
Когда обычно - тривиально,
А тут - взрывнО, КОНГЕНИАЛЬНО!!!
Я представляла, волнуясь, как девчонка. Он мне столько давал энергии и чувств своими четверостишиями. Некоторые били в цель сильно и умно, что я допустила - он педагог. И... не ошиблась, он преподавал в Университете. А там его любили все: студентки, аспирантки и лаборантки. Выходя в сеть из своего кабинета, он благодарил меня:
Всё это - ТЫ! Я был «в ударе»,
Блеск глаз у всех на этой паре...
И рады были все девчонки -
(Стояла ТЫ со мной в сторонке).
Что меня удерживало от встречи - он был женат. Мне не нравилось его отношение к жене, было очень жаль её, и одновременно, завидно. Это не я, а она видела каждый день его прекрасные синие глаза, ложилась с ним в одну постель, получая ласки. Мне не хотелось стать очередной причиной её слёз. Он не скрывал, что она догадывается или даже знает о его изменах. Я ставила себя на её место, и жена - "перевешивала".
Но, понимая, как это глупо, так я его любила и сходила с ума, что сама себе не могла этого объяснить... После очередной его настойчивой просьбы о встрече, я решила, что надо проверить его чувство, а потом принять решение - утолить страсть или все перечеркнуть.
Открыла еще один «ящик» в Инете, поставила другое фото прелестной девушки, моложе себя лет на десять. Пришла к нему в гости без стихов, с одной прозой, сказав, что в поэзии слаба. Описывала ему все страны, в которые постоянно летала, приключения, что случались там со мной, и поняла... его "зацепило". Он читал меня, мой Друг "клюнул", и... закружилось. Мне - Тане, он стал реже писать, все время был не в духе, стал злиться, был всем недоволен. От него стали приходить хамские стихи:
Ну, что ты плачешь, как в сортире?
Я долго не был в этом «Мире»,
Была на то вескА причина...
Вне дома был - жене кручина...
И вдруг, совсем замолчал. А я... перевоплотилась, вошла в образ той, другой, остроумной, молодой и очень красивой девушки, снимок которой нашла в Инете и вставила в аватарку.
Я ощущала себя ею, была актрисой, играла, как на сцене... И мне это нравилось! Не страдала, от того, что он бросил меня ту - Таню, потому что эта - другая, тоже влюбилась в него. Также сидела с ним до трех ночи и опять сходила по нему с ума. А он... снова и эту - меня, просил о встрече, также хотел и горел страстью. А я, как сдурела, стала ревновать его к самой себе. И тогда... не выдержала и написала:
Смотрю на брови "коромыслом",
На ОЧЕНЬ умные глаза,
Они мне дали много смысла...
Гляжу теперь на образа.
Я так была тогда безбожна,
Меня ты каяться послал,
А без того... И невозможно,
Час, очевидно, тот настал.
С небес на землю меня сбросил,
Пережила - не поседев,
Дар потеряв, я в эту осень
Во всём утратила успех.
Не понял ты, как был мне нужен...
Вернулся дар, но так натужен,
Так слаб, раз нет любви в чреслах
И нет в мозгу, и нет в устах.
Смотрю на брови "коромыслом",
Ни в чём теперь не вижу смысла...
Я это сделала, потому что мне всё надоело - притворяться, играть, завоёвывать... Словно очнулась, занавес упал. Еще до стиха стала подбрасывать ему провокационные слова и мысли, которые были у Тани, а не у этой куклы. Он начал призадумываться и... замолчал. Послала ему следующее стихотворение, и он окончательно узнал мой стиль, Танин.
Мои стихи узнаваемы, потому что моя Музка - плебейка, но любима мной, и она любит меня, и есть люди, которые любят нас обеих.
Она была в ударе, диктовала стихи мне день и ночь. Я не могла спать, подскакивала с постели, чтобы успеть не потерять рифмы и слова, которые копошились в моём мозгу, так им было там тесно. Такого со мной ещё никогда не было. Стихи шевелились, как живые, спала и сквозь сон чувствовала их и записывала во сне, а очнувшись, не понимала - сплю или бодрствую. Шла по улице - останавливалась и скорее шептала на диктофон, ехала в парке на велосипеде - спрыгивала с него и снова записывала. Они преследовали меня. И я послала ему их.
В друзья пришел однажды Мэн,
Ну, настоящий джентльмен,
Писал стихи, ходил он тайно,
Был интересен чрезвычайно,
И так залез ко мне он в душу,
Забрав покой и часть всей суши,
Что позабыла я про сон...
Но не в меня он был влюблен.
Меня терзал и рвал на части,
И вся была в его я власти,
Про жизнь забыла и про всё ,
И лишь ждала его: "Усё".
Себя любил он так безумно,
А я была с ним неразумна,
Что распахнула настежь сердце,
А так... нельзя и обогреться...
Он поиграл и всё... довольно,
А я прозрела, и невольно
Вдруг поняла, что жизнь пустая,
Ведь без него я... холостая.
И не любите, вы, в Инете,
Забудьте про причуды эти...
А он - рвал и метал, сверкали молнии, гремел гром, когда сказал мне:
- Я здесь затем и нахожусь, чтобы находить и учить дур, ставить их на место, чтобы не прельщались, такими как мы, умниками и красавчиками.
Это я, конечно, утрирую, но... типа того, а его четверостишия стали злыми и обидными:
Какая ты эмансипэ...?
Смогла бы и в мужском купе,
На мягком теплом canape
Съесть всю закуску "канапе".
Грязные намеки, культурные оскорбления... Но ему не удалось размазать меня носом по столу, как многих других. Я оказалась дурой, но... не настолько. Думаю, что от этого у него стало страдать самолюбие, чувства раздвоились, как и у меня. Наверное он растерялся, что ничего не добился, а его хотят бросить. Это травмировало такого самоуверенного, красивого, умного и, очевидно, никогда никем не брошенного "МЭНа"... О, сколько зла вылилось с его уст! Другую - это бы убило. Но я раздвоилась уже по-настоящему. Прилепила на аватарке нового «ящика» к моему новому лицу еще одно. И "нас" - стало двое.
Он написал:
- Да ты - двуличная!
А я ответила стихотворением:
Пожелтело все в лесу, красен весь шиповник ,
Мягко стало колесу, славный тут Садовник!
А рябина всё краснее и калина хороша!
И в лесу моём живее и счастливее душа.
А мальчишкам и девчонкам, тем березкам и сосёнкам,
Громко, весело кричу:- Расставаться...не хочу-у-у!
Также Ветру я кричала, поумней пока не стала.
У рябин краснеют бусы... Берегитесь вы искуса...
Пожелтело все в лесу, красен весь шиповник,
Счастье - вновь не донесу. Кто тому виновник?
Пусть имею два лица, я же не двуличная,
Но не друга - подлеца, хоть и симпатичного.
Пожелтело все в лесу, красен весь шиповник,
Снова я топчу росу... Ты простишь, Садовник?
И дальше... всё в этом духе. Это был конец, а для меня - лекарство, потому что наступило выздоровление. Я больше не страдала, утратив иллюзии и надежды... Глупая, невозможная, виртуальная любовь... прошла. Начиналась новая жизнь. Он порвал с той, второй, моей двуликой, снова вернулся к Тане, ко мне. Но не просил прощения, а убеждал, что сразу узнал меня, что подыгрывал мне.
Узнал? Да, может быть, но - не сразу. А пока я сама не захотела этого, не подбросила ему ещё один провокационный стих, потому что
|
