Вызывальщица приехала, говорит: «Не надо плакать, на ту сторону ходили, ходим и будем ходить». Вышла во двор, махнула рукой и поймала с неба белого лебедя. Сварила его быстренько, положила на блюдо, да к хозяину. Тот стоит голодный в углу, лапки деревянные вперёд выставил, на них как раз блюдо поставить ладно. Потом стала песню выводить, да по избе кружиться тихонько. А невеста стоит посреди и не шелохнётся. Вдруг видит: из темноты её жених вышел, красивый, здоровый, а не такой, каким его последний раз домой привезли. Медведь его помял, он и денька не пожил после того. «Так, - говорит вызывальщица сквозь песнь, - видишь его? Теперь нужно, чтобы повенчали вас». И видит невеста, выходит к ним поп Авксентий, который в прошлую зиму в крещенской проруби утонул, под лёд утянуло. «Ну, - говорит, - времени мало у нас, да и не я вам хозяин, поэтому попросту: объявляю вас мужем и женой». И исчез. И жених исчез, и вызывальщица остановилась и смолкла. Смотрят, а на блюде у хозяина нет ничего, только головешка лежит и дымится. Дым тонкой струйкой вверх уходит и сквозь какую-то щёлку, видно, наружу просачивается. «Вот так, - говорит вызывальщица, - вы головешку не трогайте. Вы теперь с ним навек связаны и вас хозяин хранит. Пока дым наверх идёт, значит и он тебе верен, и ты ему верна. А если измена, ты в этом дыму и задохнёшься». Сказала и уехала. А головешка лежит, дымится. Год дымится, два. Ничего пока.
