До Нового года оставалось восемь дней. Проведя ревизию всей имеющейся у нас наличности, мы с Наташкой поняли, что если не введём режим жесткой экономии, весёлых праздников нам не видать, как своих ушей.
- И что будем делать? – уже в который раз приставала ко мне с вопросом подруга, - Лара, думай быстрее!
- Не торопи, - ответила я, глядя на листочек с наименованием самых необходимых трат. - Ага, вот смотри, что я решила. Есть у меня одна идейка. За квартиру заплатить нужно обязательно, иначе хозяйка нас выгонит – так?
- Так, - поддакнула Ната.
- Значит, откладываем эту сумму. Теперь подарки. Кого ты будешь поздравлять? Только учти, лимит – три человека.
- Всего? – поразилась подруга.
- А ты как думала?
- Тогда маму, папу и тебя.
- О! Уже экономия! – радостно воскликнула я, - на подарки друг другу тратиться не будем – зачем переводить зря деньги, если на них можно приобрести что-то путёвое!
Наташка меня поддержала. Я продолжила:
- Теперь мама и папа. Думаю, для них достаточно общего подарка – согласна?
- Да… - неуверенно начала подруга, но я её перебила:
- Ты хочешь те туфли, что мы сегодня видели на распродаже? На шпилечке?
- Хочу-хочу-хочу, - с придыханием затараторила Наташка.
- Ну, так ты и сможешь их купить! – тожественно провозгласила я.
- А батничек? Тот, сиреневенький?
- И его тоже, - подтвердила я и продолжила с воодушевлением:
- А я смогу себе позволить то миленькое платьице, которое видела в бутике, напротив института!
- Ты что, Лара! А как же мы будем отмечать Новый год у Морковкиной? Они же скидываются на стол!
- И мы скинемся!
- Но у нас же после квартиры, подарков и покупок почти не остаётся денег!
- Сколько нужно на стол – остаётся.
- А что мы будем есть до Нового года??
- Вот в этом как раз и состоит моя идея! – торжественно провозгласила я, - мы с тобой сядем на диету, а потом, у Морковкиной, сможем оторваться по полной!
- По-моему, это плохая идея – пошла на попятный Наташка, - лично я не смогу неделю не есть!
- Туфли хочешь? Значит, сможешь, – вынесла я свой вердикт, и последнее слово осталось за мной.
Так прошли долгие восемь дней и три ночи. Почему три – спросите вы? Нетрудно догадаться, по ночам мы с Наташкой втихаря друг от друга хомячили, чем бог пошлёт… но тссс… об этом никому!
Нарядные, стройные, с томной поволокой во взгляде, пришли мы вечером тридцать первого к Вике Морковкиной. Все наши уже были в сборе. Стол ломился от яств. При одном взгляде на него у меня, как у собаки Павлова, началось непроизвольное слюноотделение. В голове помутилось…
- Ребята, давайте проводим Старый год! – провозгласил торжественно Илья, бойфренд Вики.
- Ура! За Старый год! – послышалось со всех сторон.
Шампанское шарахнуло по оголодавшему желудку и рикошетом стрельнуло в голову.
- Ой, какая кууурицаа, - плотоядно облизываясь, уставилась я на поднос, который хозяйка занесла в комнату. И только хотела наброситься на неё, невзирая на окружающих, как рядом раздался приятный баритон:
- Разрешите с вами познакомиться? Я – Костя. А вы?
- Лариса, - ответила я, лишь бы отвязаться от нахала, но краем глаза глянула на него.
Боже мой! Рядом сидела большая курица, которая улыбалась мне, растянув клюв, и кланялась при этом!
- Уйди! – отмахнулась я. Где-то на окраине сознания промелькнула мысль: «Почему она разговаривает мужским голосом?»
Но курица не унималась:
- Откуда вы, прелестное дитя?
- Из Воронежа – опять по инерции ответила я, с вожделением разглядывая покрытую ароматной корочкой птицу на подносе.
- Красивый у вас, должно быть, город, Лариса, как и вы! – опять гнул своё баритон.
В голове щёлкнуло. «Да, я красивая. А почему никто этого не видит? – пронеслась буйная мысль, - это нужно срочно исправить!»
Вскочив, я лихорадочно сбросила с себя то самое платьице, которое стоило мне мук голода, посчитав его виноватым также и в том, что из-за него никто не видит моей настоящей, самобытной, красоты.
Со всех сторон неслись крики, кто-то визжал, кто-то уронил стул. Из телика понёсся бой курантов, а мне всё было пофиг. Оставшись в чём мать родила, я пустилась в пляс, который с полным основанием можно было назвать «боевой танец индейцев». Оторвав от лежащей курицы обе ноги, я скакала по комнате, размахивая ими, вгрызаясь по очереди то в одну, то в другую, проводя этими сладкими, лакомыми кусочками по рукам… по животу… по голове...
Последнее, что ещё проявилось в моём затуманенном мозгу, был голос:
- Скорую вызывали?
И вот я лежу на больничной койке, почему-то привязанная к ней полотенцами. Могу только повернуть голову вправо или поднять её вверх. Что и проделываю. На кровати справа от меня лежит Наташка. Странно, она не привязана. А надо мной, в головах кровати, криво приклеен скотчем листок бумаги, на котором медицинским почерком написано: «Лариса из Воронежа». Так начался для нас с Наташкой Новый год.
миниатюра
